89. Истинные христиане — не во тьме, ибо имеют "свет жизни", который никакая тьма не может ни объять, ни угасить, если только они его постоянно поддерживают верой, и любовью, и молитвой, и постом. Для нас, христиан, в этом мiре может быть лишь одна неожиданность: грех; неожиданность и опасность. Ибо мы знаем, что грех — это, по существу, единственное неестественное и противоестественное в этом Божием мiре, и потому он — неожиданность для богообразного существа Божия, для человека; и еще мы знаем, что грех — весь от сатаны, и потому он — единственная опасность для человека в мiре сем, во всех его уголках. Мы знаем Господом, мы знаем Его Святым Евангелием, чего хочет от нас Бог, но знаем также и что замышляет против нас сатана, ибо нам небезызвестны его умыслы (2 Кор. 2, 11). Но против дьявола мы выставляем всеоружие Божие, которым нас досточудный Господь Христос вооружает в Церкви Своей: Святые Таинства и святые добродетели. Мы через них бдим и несем стражу, сражаемся и воинствуем — и мужественно побеждаем всех духов злобы поднебесной (см.: Еф. 6, 11—18), побеждаем их Богочеловеком Христом, пребывающим в нас через святые благодатные Таинства и святые благодатные добродетели.
90. Истинные христиане не только имеют истинный свет, но они — и сыны света (1 Фес. 5, 5), ибо все они духовно родились от Единого Истинного Света, от Единого Истинного Бога и Господа Иисуса Христа (см.: Ин. 1, 9—13). Да, Истинный Бог есть в то же время и Истинный Свет. И с тех пор как Истинный Бог посетил наш земной мiр, в нем и пребывает Истинный Свет. Поэтому и сказано в Святом Евангелии: Истинный Свет уже светит (1 Ин. 2, 8). Господь Христос — Истинный Свет, потому что ни тьма смерти, ни тьма ада не могли Его ни помрачить, ни угасить. Единственный Свет, Который ни тьма смерти не могла угасить, когда Господь мертвый лежал во гробе, ни тьма ада покрыть, когда Господь со Своей человеческой душой сошел в ад и благовествовал Свое Евангелие сущим во аде. А все прочие так называемые "светы" в человеческом мiре — ложны, ибо каждый из них угашается, если ничем иным, то смертью. Поэтому лишь Господь Христос в роде человеческом мог по праву сказать о Себе: Я свет мiру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин. 8, 12). Всё, что не Христос и не от Христа, собственно говоря, и образует тьму в человеческом мiре. Лишь шествуя за Христом, Который есть Свет всему мiру, люди могут знать пути в этом мiре, знать, куда этот мiр грядет, к какому концу и к какому завершению.
91. Единственный выход из нашей человеческой и мiрской тьмы — это вера в "Истинный Свет" — в Богочеловека Христа, и жизнь по этой вере. Отсюда только истинная вера во Христа истинно насыщает светом и просвещает. В ней — истинное просвещение, единственное и единое, ибо оно осиявает все пути в Бессмертную Истину, в Бессмертную Правду, в Бессмертную Любовь и ведет по этим путям в Царство Небесное, в Царство Божие. Кто истинно просвещен? Тот, кто живет истинной верой Христовой. Ибо он живет истинным, неугасимым, незаходимым светом, превращающим всякую ночь в день и озаряющим всякую тьму.
92. Вера наша — это все наше кафолическое, соборное, всецелостное отношение к Богу, а через Него — и ко всем Его творениям. По вере твоей Бог сказует тебе Себя, но и тебя самого тебе открывает; ибо лишь когда Богом и из Бога воззришь ты на себя, то узришь и познаешь себя во всей истине. Точно так же когда Богом и из Бога воззришь на творение Божие, то только тогда познаешь его тайну, и смысл, и ценность, ибо Бог откроет внутреннюю логосную тайну каждой твари, откроет ее твоей вере: вере, вручившей душу твою Господу как Творцу и Господину мiра, Который и наставляет всякую тварь на пути Богом предназначенного ее бытия и жительства. Верою всецелое человеческое существо растет к Богу: растет его душа, растет сознание, растет воля; и благодатью Божией распростирается по всей твари, так что человек веры чувствует всю тварь как нечто свое, как часть себя — что на самом деле и есть, ибо вся тварь логосна. И при этом человек возрастает во всех бессмертных божественных качествах, оставаясь всегда при своей человеческой природе. Поэтому нет меры совершенствованию христианина: единственная мера — безмерность, единственный конец — бесконечность.
93. Нам, людям, как существам земнородным, прежде всего подается на земле жизнь во времени, чтобы время сделало нас причастниками вечности и через Бого-человечность Христову высадило на берег вечности Божественной. Крещеные Церковью во имя Отца и Сына и Святаго Духа мы еще здесь, на земле, во времени и пространстве, живем Божественной вечностью и ощущаем через благодатную Бого-человечность, как в нас зарождается и произрастает вечная жизнь. Духовными чувствами, которыми мы это непрестанно ощущаем, являются святые Богочеловеческие добродетели: вера, любовь, надежда, молитва, пост, смирение, целомудрие (= здравие ума) и прочие.
Вера высаживает наше существо на берег Христовой вечности через Христову благодатную Бого-человечность. Точно также и Богочеловеческая любовь высаживает наше существо на берег вечности; то же самое делает и каждая Богочеловеческая добродетель, и каждое Богочеловеческое Святое Таинство, начиная с Таинства Святого Крещения, вводящего нас во все прочие Святые Таинства и святые добродетели. Вообще каждый христианин, жительствуя во времени, живет вечным, ибо живет Бого-человечным, Христовым.
94. Мы, христиане, Христом знаем все самые основные истины о мiре и жизни: знаем их из Его Откровения, из Его Святого Евангелия. Мы ясно знаем, откуда мiр и для чего он сотворен, откуда и для чего человек, откуда и для чего жизнь. Все это — от Бога Слова — от Бога Премудрости, и для Бога Слова — для Бога Премудрости (см.: Ин. 1, 3—4; Кол. 1, 16; Евр. 2, 10); и всецелым своим существом все это чудесным образом — в Нем (см.: Кол. 1, 17). Поэтому все это внутренне связано и соразмерно составлено в одно премудрое целое, так что неустанно светится неизреченной Божественной премудростью и целесообразностью. Речь идет о Божественном замысле о мiре, предвечно определенном Троичным Божеством и осуществляемом во времени и пространстве от Отца через Сына в Духе Святом, с конечной целью: дабы все небесное и земное соединить под главою Христом (Еф. 1, 4—10), соединить в Его Богочеловеческом Теле, в Церкви, которая есть полнота Наполняющего все во всем (Еф. 1, 23). Поэтому каждое человеческое существо, от начала до конца, во всем полностью зависит от Богочеловека Христа; все, присущее Богочеловеку, в своем конечном счете принадлежит и человеку и определяет для него и ценности, и их судьбоносное значение на этом и на том свете. Если рассмотреть истинную, нетленную, непреходящую ценность человека, она — вся в Богочеловеке; то же самое относится и к вечной человеческой правде, и к вечной человеческой любви, и к вечному человеческому благу, и к вечной человеческой жизни, и к вечной человеческой радости, и к вечному человеческому блаженству, — все это только в Богочеловеке.
95. Из Пресвятого Евангелия мы знаем, что наш земной мiр и наша жизнь окончатся со вторым пришествием Господа нашего Иисуса Христа (ср.: 2 Фес. 2, 1). Потому что Его второе Пришествие — это естественное продолжение Его первого пришествия: Сеятель придет в качестве Жнеца, чтобы собрать земную пшеницу; Небесный Сеятель, Небесный Жнец — один и Тот же Господь, Богочеловек Иисус Христос. Поэтому для нас, христиан, жизнь на земле — это не что иное, как путь ко Господу Христу, к Его второму Пришествию, путь к Нему через Его Святое Евангелие: через Его истину, правду, и любовь, и жизнь. Со всех сторон света, из всех изгибов времени мы путешествуем ко Господу Христу, чтобы всем нам в день Его второго Пришествия собраться пред Ним и чтобы каждый получил по своим делам.
96. Огромна, безмерна свобода человека, если он может по своей воле отвергнуть Бога. Он, творение Божие, может отвергнуть Бога! В этом — и его божественное величие, и его сатанинская погибель: если он придет к Богу, к своему Творцу, то он божественно велик и величествен; если же выберет сатану, своего убийцу, то он — по-дьявольски жалок и отвратителен. Это тем более относится к человеку после пришествия в мiр Богочеловека. Ибо в Богочеловеке наиболее очевидно для человеческих чувств и наиболее убедительно для человеческого ума, для человеческого сознания и сердца явился и оправдал Себя Бог и Господь, единственный истинный Спаситель рода человеческого. И если человек, несмотря на явление в мiр Богочеловека, и после этого может отвергнуть Бога, то воистину его свобода и грандиозна, и самостоятельна, и независима. А от нее зависит весь человек, вся его жизнь и вся его вечность. Отвергая Богочеловека Христа, люди не имеют извинения в этом основном грехе — во грехе всеобъемлющем, так как к роду человеческому не может прийти ни более совершенный Бог, ни более совершенный Человек, ибо таковые не существуют.
97. То, что для человеческой мысли — будь она греческой, римской, индийской и какой-либо другой — было и осталось идеалом или идеей, абстракцией и категорией потусторонней, с воплощением Бога Слова, Богочеловека Христа, стало жизнью, нашей земной жизнью. За Логосом и Логикой жизни не нужно идти в мiр оный, ибо Логос и Логика жизни — здесь, среди нас. Мы имеем Слово жизни (см.: 1 Ин. 1, 1), поэтому знаем Логику жизни, цель жизни, смысл жизни. Если мы не знали начала жизни, то вот Оно — Бог Слово; Оно — то, "что было от начала — ap arhes". Жизнь — это не нечто бессмысленное; напротив, это с самого начала нечто Божественно логичное. А грех — это сила, которая отовсюду изгоняет логосность, все лишает Божественной логики и логичности, Божественного смысла и осмысленности. Грех — это единственный фактор, лишающий жизнь ее смысла. В Богочеловеке истинная "жизнь явилась" в нашем мiре смерти и псевдо-жизни. Лишь в Нем "мы видели" истинную жизнь, "видели", что такое жизнь; видели и видим, что истинной является только вечная жизнь (см.: 1 Ин. 1, 2). Это более всего присуще Богочеловеку. Весь Богочеловек и все Ему присущее дышит и светится вечной жизнью: нет такой Его мысли, которая не проистекает из вечной жизни и не возвращается в нее; то же самое относится и к каждому Его слову, и делу, и чувству. И все это становится нашим, человеческим.