В разбор религиозных воззрений обвиненных в безбожии язычники не входили: достаточно было одного факта, что они не почитали признаваемых законом богов, чтобы подвести виновных под законы о безбожии. Из этого можно понять, в чем состояла слабая сторона всех заверений христиан, что они не безбожники, что они признают Единого Истинного Бога: они защищались не против того, в чем их обвиняли. Когда христиан обвинял простой народ, обвинение в безбожии имело прямой и буквальный смысл; когда же обвиняло правительство, обвинение в безбожии не имело уже этого смысла. Государству не было дела до атеизма в нашем понимании, оно видело здесь нарушение религиозного закона, оскорбление святыни и действительная виновность христиан в этом, по римским понятиям, не подлежала сомнению. Христиане обвинялись в преступлении против римского культа. Опровергнуть это преступление можно было только фактом, то есть принесением жертвы богам, потому что римлянин понимал под религией не внутреннее убеждение, которое недоказуемо, а факт внешнего, обрядового почитания богов. Самый легкий способ в деле оправдания от обвинения в безбожии есть клятва именем богов. Нечего и говорить, что подобная клятва была противна христианской совести.
3) Отказавшиеся от принесения жертвы богам оказывали презрение к государственной власти, таким образом, преступление против религии переходило в преступление против власти, которое состояло в том, что человек отрицал верховенство власти в данных вопросах. Лиц, виновных в этом, придавали смерти: либо казнили усечением головы мечом, либо отдавали на съедение зверям, либо сжигали. Поскольку подобное преступление в глазах римлян угрожало опасностью целому государству, то в этом случае допускались пытки обвиняемого, даже если это было лицо знатное.
4) Римский император был в глазах народа сам бог. Поэтому преступление христиан против религии перерастало не только в преступление государственное, но и влекло обвинение в нечестии, обвинение в оскорблении величества. Клятва гением царствующего государя скоро стала одним из самых сильных заверений в устах верноподданного. Возливать вино и воскурять фимиам перед статуей императора делалось само собой разумеющимся долгом верноподданных. В значительной части случаев обвинение в нечестии предваряло обвинение в безбожии. Гнев кесаря был для римлян страшнее гнева богов. Тертуллиан замечал, что язычники более боятся своих кесарей, чем богов, и поступают в этом случае совершенно логично, потому что живой бог страшнее мертвого дерева. Поэтому в мученических актах постоянно повторяется призыв мучителя: почитайте царя нашего и принесите жертву богам. Римское право требовало, чтобы христиане молились не за императора, а самому императору, чтобы не испрашивали у Бога счастья ему, а признавали «кесарево счастье» как свершившийся факт. Самое название кесаря только «господином» было, на взгляд римлян, преступлением со стороны христиан. Полный титул императора: «Dominus et deus noster» («Господин и бог наш») безнаказанно сокращать было нельзя.
Оскорбление величества – традиционное обвинение против православных христиан не только во времена господства язычников, но и в последующую христианскую эпоху. Непочтение императора, публичное оскорбление его — вот в чем пытались оклеветать мучеников и исповедников эпохи христологических и иконоборческого споров враги православной веры — еретики и раскольники.
Все эти обвинения спустя многие годы повторились (конечно, не буквально, а по существу) во время гонений в России.
Русская Православная Церковь с первых дней революции была фактически объявлена «незаконным собранием». Правовой статус Церкви в России был десятилетиями не определен. Всякая церковная деятельность, кроме богослужебной, причем не далее ограды храма, была законодательно запрещена. Только за частными гражданами государство признавало право верить в Бога, одновременно запрещая им заниматься миссионерством в любой форме и виде, и всегда было готово преследовать, когда вера сопровождалась делами, государство имело монополию на любую деятельность человека. Во времена коммунистического господства принципиально была невозможна, например, сама форма широкой христианской благотворительности.
Жизнь священника в соответствии с его церковными убеждениями и такие ее формы, как чтение проповедей священником с амвона, крестные ходы, колокольный звон, ношение священнической одежды во внебогослужебное время, — в любой момент при желании гонителей могли быть истолкованы как антигосударственная деятельность, направленная на подрыв мероприятий партии и правительства. Стоило вам рассказать кому-нибудь, к примеру, о богоявленской воде и ее свойствах — могло последовать обвинение в шарлатанстве с целью наживы (чем не обвинение в занятии волшебством?). Обвинение христиан в создании контрреволюционной, антисоветской организации с целью подрыва мощи советского государства — имело место в силу того, что идеология религиозного общества всегда будет враждебна идеологии безбожия.
Поскольку в России новая власть запретила любые партии и собрания граждан, а дозволенными была только одна партия и собрания этой партии, то церковное собрание прямо расценивалось безбожниками как единственная легально существующая контрреволюция, которую всего лишь до времени терпит государственная власть.
Новая власть претендовала на верховенство в вопросе выбора человека: верить в Бога или нет. Весь аппарат государства: силы государственной безопасности, милиция, армия, молодежные организации, финансовые организации, все по-своему и на своем месте стремились к подавлению в человеке веры в Бога, стремились создать такие условия слежки и контроля, чтобы человеку не пришло и в голову задуматься: а есть ли Бог? Все силы науки и искусства были брошены на борьбу с религией.
Коммунистическая идеология — стала государственным исповеданием, создавшим все наличные государственные учреждения, и потому любая их критика — почиталась преступлением против государства. Нелегально, не под протокол, от христиан зачастую требовали отказа от веры, но поскольку такой отказ не давал гонителям оснований для применения к ним репрессий, то от христиан требовали признания в том, что они критикуют государственные учреждения и государственные мероприятия, неразрывно связанные с коммунистической идеологией, стержнем которой является безбожие. В глазах гонителей христиане, таким образом, отрицают коммунистические принципы, становясь хулителями безбожия, государственными преступниками.
Центром коммунистической идеологии, ее основным вероучительным постулатом является учение о построении царства божия на земле; но царство божие на земле, по христианскому определению, является царством антихриста, царством, где в культ возведен сам человек.
Традиционно было в те годы обвинение христиан в том, что тот-то сказал против товарища Сталина то-то, ругал народного комиссара товарища такого-то, восхвалял врагов народа таких-то. Величество требовало поклонения только себе. Характерным против христиан стало обвинение в том, что они ругают политику партии и правительства, не приемлют мер государства в отношении религии, злоумышляют против вождя народа, а также против больших и малых представителей власти, да и саму власть ругают, называя ее властью антихристовой, существовать которой, согласно Священному Писанию недолго.
Часть четвертая.
О новых мучениках и исповедниках.
Современное поколение православных христиан в большинстве своем не застало эпохи гонений, при чтении житий новомучеников и исповедников Российских они часто задают вопрос: а где же исповедание ими Христа во время страданий или на следствии?
Первое и самое важное их исповедание, что они, несмотря на многолетнее гонение не только не оставили Церкви, но еще более уверились в ее истинности. Многие именно во время гонений приняли жребий апостольского служения, но это был и их выбор. Лишение гражданских прав, непосильные денежные поборы, аресты, ссылки и лагеря, изъятие имущества — все формы такого рода притеснений претерпели практически все мученики и исповедники, и эти обстоятельства не заставили их изменить вере православной. Они арестованы именно за принадлежность к Церкви.
Теперь о самом следствии. Первое, что просил следователь на допросе, это рассказать свою биографию. Здесь мы читаем традиционный ответ: в таком-то году родился в семье служителя Церкви, в таком-то году поступил учиться в семинарию, женился или принял монашество, рукоположен, служил там-то или с такого-то года состоял членом церковного совета, церковным старостой. Что следует из таких показаний? А то, что арестован ярый церковник, который всю жизнь служит Церкви, а значит и враг государства, контрреволюционер, уже потому, что построил свою жизнь на основании иного мировоззрения, иной веры, враждебной вере безбожников. И первое обвинение — обвинение по имени, что арестован церковник (читай христианин) — уже доказано.
Нередко дела по обвинению верующих заканчиваются такой формулировкой следователя: «в деле не имеется достаточных сведений, указывающих на прямое участие обвиняемых в совершении преступления, приписываемого им по статье 58-10 Уголовного Кодекса. Настоящее дело дальнейшим следствием прекратить, но, принимая во внимание социальную опасность обвиняемых… дело направить в Особое Совещание при ОГПУ с ходатайством о применении такой-то меры наказания».