Египтянин. Еще десятью годами позже началось очередное движение, вдохновленное еврейским пророком родом из Египта. Иосиф Флавий сообщает, что за этим пророком следовало 30 тысяч человек. Они намеревались пройти через пустыню к горе Елеонской, а затем в Иерусалим. Чтобы не дать осуществиться этим планам, Феликс выслал навстречу отряд римлян. Римляне с легкостью расправились с участниками движения, однако сам Египтянин спасся.
Кажется очевидным, что движения народных пророков опираются на великую традицию избавления Израиля вмешательством Бога. Эсхатологический оттенок внушал уверенность участникам таких движений, что скоро Бог окончательно освободит Израиль и предоставит ему землю обетованную.
Пророки-оракулы. Вторая категория пророков пророки-оракулы провозглашали, что вмешательство Бога должно произойти в самое ближайшее время. Их деятельность преимущественно сосредоточивалась на годах до первой Иудейской войны и во время ее. Иосиф Флавий довольно подробно рассказывает о пророке Иешуа, сыне Анана. Он начал свою деятельность за четыре года до первого восстания, когда в Иерусалиме царили «глубокий мир и полное благоденствие», и в течение семи лет и пяти месяцев предвещал городу страшные бедствия. В конце концов, Иешуа погиб во время осады Иерусалима, пораженный камнем из метательного орудия. Когда разразилась война и умножилось число пророков, евреи начали напряженно ожидать помощи от Бога. Даже в конце войны, когда Храм уже был разрушен и сожжен, какой-то пророк обещал 6-тысячной толпе, что они получат «знамение их спасения» и «помощь от Бога».
4. Апокалиптики
Апокалиптика изначально не была неотъемлемым элементом народных движений, но в период II в. до н.э. - I в. н.э. многие евреи, в том числе пророки-оракулы, прониклись идеями апокалиптической эсхатологии. С их точки зрения, положение Израиля казалось безнадежным, наступил гнетущий период несбывшихся надежд, разрушенных чаяний, классовых конфликтов; время «молчания пророков» и, более того, преследования тех немногих, кто оставался верен Торе. Все это происходило на фоне небывалого процветания эллинизированной, скомпрометировавшей себя еврейской аристократии. Многие в Израиле воспринимали эту ситуацию как беспросветный кризис. Требовалось какое-то необычное решение. Тогда и обратились к апокалиптической эсхатологии, которая давала новую интерпретацию истории и судьбы человечества. Эти учения, сохраняя преемственность с прежними эсхатологическими пророчествами, в то же время приобретали черты дуалистической, универсально-космической, трансцендентальной и индивидуальной направленности.
Апокалиптическая эсхатология призывала сосредоточиться на ином мире, позабыв о сиюминутных заботах. Приверженцы космического дуализма переносили главную битву между силами мира на небеса. Люди призывались участвовать в ней, тем самым поддерживая предводителя всего небесного воинства Михаила против сил зла. Основным оружием борьбы для человека становилась молитва, а также личная святость и верность Торе, даже в жестоких испытаниях. Таким способом апокалиптики надеялись победить угнетателей Израиля, что дает основание причислить их к революционным движениям.
5. Четвертая философия и традиция мученичества
Кроме фарисеев, саддукеев и ессеев Иосиф Флавий упоминает некую «четвертую философию». Многие связывали это обозначение с зелотами и сикариями, но недавно Хорсли убедительно опроверг эту идентификацию. Хорсли обратил внимание на тот факт, что, с одной стороны, Иуда Галилеянин назван законоучителем с собственной группой приверженцев, и этот представитель четвертой философии «во всем прочем примыкает к учению фарисеев. Зато у них замечается ничем не сдерживаемая любовь к свободе. Единственным руководителем и владыкою своим они считают Господа Бога». По крайней мере, prima facie четвертая философия была ответвлением фарисейства, причем вожди этого направления выступали за более решительное противостояние римлянам (напр., Иуда Саддок и др.). Хорсли предположил, что сопротивление Риму основывалось на четырех связанных между собой представлениях.
Во-первых, речь шла об отношении к налогам: уплата податей приравнивалась к признанию своего рабского состояния, более того, высказывалось мнение, что это противоречит Писанию (2 Цар 24), поэтому следовало отказаться от уплаты податей Риму.
Во-вторых, Израиль был теократическим государством, подчиненным исключительно Богу. Повиновение иноплеменникам приравнивалось к идолопоклонству и нарушению первой заповеди - «Да не будет у тебя других богов кроме Меня».
В-третьих, Бог будет действовать через свой преисполненный веры народ, если люди начнут активно и бесстрашно сопротивляться захватчикам.
В-четвертых, как только Израиль проявит волю к сопротивлению, Бог через него установит свое Царство на земле. В худшем случае (в случае поражения) «народ создаст себе вечный почет и славу своим великодушным порывом».
Однако Иосиф Флавий нигде не описывает этот вид сопротивления как вооруженный мятеж. Напротив, сторонники этого учения предпочитали добровольно принять страдание. «Идти на смерть они считают за ничто, равно как и презирают смерть друзей и родственников, лишь бы не признавать над собою главенство человека». Приверженцы четвертой философии не прибегали к оружию в уверенности, что, если им удастся выстоять и противопоставить Риму неколебимую верность Торе, «Бог с готовностью поспособствует их замыслу, в особенности если они не устрашатся надвигающейся на них гибели». Если данное понимание четвертой философии верно, идейными предками ее были мученики эпохи Антиоха Эпифана IV. Традиция мученичества имела своих предшественников, но особенно велико было число ее приверженцев во II в. до н.э., когда евреи подверглись жестоким преследованиям. Аристократия шла на компромисс в вопросах веры, сотрудничая с завоевателями, а на верных Торе обрушились казни. Страдания праведных были истолкованы как воинский подвиг. Набожные иудеи полагали, что гибель невинных возмутит небеса и Бог как бы «обязан» будет вмешаться. Наиболее четко эта мысль сформулирована в Завете Моисея: «Если мы... умрем, наша кровь будет отомщена перед Господом, и тогда Его Царство явится во всем Его творении... Он отомстит своим врагам... Он выйдет из Своего священного обиталища, гневаясь и негодуя за своих сынов».
В основе этой речи лежит концепция Бога - Спасителя (go 'el - искупителя) праведных. Согласно доктрине божественного возмездия, Бог защищает невинных и мстит за них, когда они становятся жертвой социальной несправедливости (Пс 9:21; Ис 5:4-5; 16:1-6; Иер 11:20; 15:15) и тем более, когда доходит до кровопролития (Быт 4:9; Втор 32:43; 4 Цар 9:7-10; Пс 9:11-12; Иез 24:7-11; Иоил 3:19-20). Бог реагирует не на преступление как таковое, но на молитвы угнетенных, на вопль безвинно пролитой крови. «Когда они возопиют ко Мне, Я услышу вопль их» (Исх 22:22-23). Соответственно и автор Завещания Моисея надеялся, что мученичество праведника и его сыновей побудит Бога к действию как вопль невинной крови. В результате Бог не удовлетворится ничем, кроме полного истребления врагов Израиля и созданием эсхатологического Царства. Та же идея прослеживается в других источниках этого периода, особенно в 4 Макк.
Книга 4 Макк была написана перед первой Иудейской войной. Это панегирик мученикам эпохи Антиоха IV. Цель книги не только воздать хвалу мученикам, но и ободрить тех, кому предстояло подобное испытание - пусть они проявят твердость в вере и противостоят угнетателям смирением и страданием. В 4 Макк 9 старший из братьев, подвергшийся чудовищным пыткам, ободряет соотечественников: «Сразитесь в священном и благородном бою за веру, и пусть благое Провидение, которое вело наших предков, смилостивится над нашим народом и отомстит проклятому тирану».
Здесь звучит призыв не отступать и вместе с тем не прибегать к недозволенным средствам борьбы. Евреи должны выдержать благое страдание, тем самым они одолеют царя, поскольку Бог отомстит ему. Та же мысль звучит в речи четвертого брата, в свой черед подвергшегося истязанию:
Даже если вы лишите меня органа речи, Бог услышит и немого. Вот мой язык - отрежьте его, и все же вы не заставите молчать наш разум. Мы с радостью отдадим свои тела на поругание во имя Бога. Бог скоро посетит вас, ибо вы отрезаете язык, воспевавший божественные псалмы (4 Макк 10:18-21).
И снова оказывается, что страдания невинных побудят Бога действовать, то есть гонители Израиля сами приближают час суда. Все более жестокими становятся казни беззащитных, и мольбы об отмщении несутся к небесам. Каждый мученик, умирая, знает, что с его гибелью обвинение против тирана становится еще весомее, и день суда над царем - еще ближе. Об этом говорит в 4 Макк 11:3 пятый из братьев: «Я пришел сюда по доброй воле, чтобы, убив меня, вы навлекли на себя небесную кару за еще одно преступление». Этот мученик верил, что благодаря его невинным страданиям закоренелый грешник Антиох увеличит число своих преступлений, и вскоре они достигнут того предела, когда Божественный Судия сочтет необходимым вмешаться во имя справедливости. Эта же богословская мысль звучит в решительном высказывании шестого брата: «И я, облачившись в благородство, умру со своими братьями и вместе с ними навлеку великого мстителя на тебя, изобретатель пыток, враг всех подлинно верующих» (4 Макк 11:22-23).