Августин прожил долгую жизнь. Он был талантливым полемистом, хорошим проповедником, епископом, а также превосходным богословом и создателем философии истории, которая по сей день сохраняет свою ценность. После него осталось около 100 книг, 500 проповедей и 200 посланий [10, С. 115].
Жизнь и духовную эволюцию Августина можно разделить на периоды:
1. Основу и предпосылки обращения в христианство были заложены в первую очередь его матерью, Моникой. Она не была высокообразованной личностью, но, в отличие от отца Августина была христианкой. Именно ее вера повлияла на мировоззрение Августина и привела его к христианству, хотя и не сразу.
2. Вслед за христианскими воззрениями матери сильнейшее влияние на него оказали произведения Цицерона, которым он увлекся во время учебы в Карфагене.
3. В 373 году он попал в среду манихеев. Их учение включало: 1) рационалистический подход; 2) резкую форму материализма; 3) радикальный дуализм добра и зла, понимаемых не просто как моральные, но и онтологические, и космические начала. Рационализм этой веры состоял в том, что необходимость веры исключается, объясняя всю реальность только разумом. Кроме того, у Мани как у восточного мыслителя превалируют фантазийные образы. Популярность этого учения объясняется его гибкостью – в нем нашлось место и для Христа.
4. В 383 году Августин постепенно отходит от манихейства. В некоторой степени это объясняется его встречей с одним из главных проповедников учения – Фавстом, не оправдавшим запросов Августина. Он увлекается философией академического скептицизма.
5. Переломным моментом в жизни Августина становится встреча с Амвросием, епископом Медиоланским. Теперь Библия стала доступной пониманию, и «…новое прочтение неоплатоников открыло Августину нематериальную реальность и нереальность зла» [5, С. 427]. Он, наконец, понял, что зло – это не субстанция, а лишь отсутствие добра.
6. Последний период жизни Августина отмечен борьбой с еретиками: «…вплоть до 404 года продолжалась борьба с манихеями» [5, С. 429]. В юности Августин увлекался учением Мани, та как манихейский дуализм позволял объяснить происхождение и почти безграничную власть зла. Спустя некоторое время он отверг манихейство. По его мнению, Всякое творение Божие реально; оно есть часть бытия, и, следовательно, оно есть добро. Зло не есть субстанция, так как в нем нет ни малейшей доли добра. Это – отчаянная попытка спасти единство, всемогущество и благость Божию, отмежевывая Бога от существующего в мире [19, С. 48].
Затем последовало обличение донатистов. Во главе раскола стал Донат, епископ Нумидийский. Он и его последователи настаивали на том, чтобы не принимать вновь в свои общины тех, кто под давлением гонителей отрекся от веры или поклонился идолам, а также, считали неправомерным отправление таинства служителями церкви, так или иначе запятнавшими себя такими действиями. На совещании епископов в Карфагене в 411 году Августину удалось доказать, что святость церкви зависит не от чистоты священства, а от силы благодати, передаваемой в таинствах. Также и спасительное действие таинств не зависит от веры того, кто их принимает.
Приблизительно с 412 года объектами его полемики становятся Пелагий и пелагианство. Основные противоречия разгорелись вокруг вопроса о том, достаточно ли для спасения человека его благой воли и поступков. По утверждению родоначальника ереси – иеромонаха Пелагия грех, совершенный Адамом, не переносится на потомство, и поэтому грех – это вовсе не родовое проклятие, но следствие личного выбора каждого человека. Следовательно, для избавления от греха человек не нуждается ни в какой сверхъестественной помощи, а «благодатью» следует называть природное свойство обычного человека приобретать себе благо собственным подвигом и подвижничеством. В противовес утверждениям пелагиан, Августин разрабатывал собственный взгляд на природу греха и божественной благодати, человеческой воли и сверхъестественного провидения
Августин смог отстоять свое мнение о необходимости Божьей благодати. Он осуждал, прежде всего, аскетический образ жизни пелагиан и нравственный идеализм, предлагаемые Пелагием. Следовательно, победа Августина была, в первую очередь, победой обычной общины мирян над идеалом суровости и реформы, за которые боролся Пелагий. Тезис Августина победил на Карфагенском соборе 417 года, после чего папа Зосим осудил пелагианство. А окончательно пелагианство было осуждено в 579 г. на Соборе в Оранже.
Обозревая всю его литературную деятельность, нужно отметить в развитии его учения три стадии, соответствующие его борьбе с тремя христианскими ересями: манихейством, донатизмом и пелагианством;
1) против манихеев он развивает учение об объективном единстве мирового плана и противополагает их рационализму единство церковного авторитета;
2) против донатистов тот же принцип единства мирового порядка их церковному партикуляризму противополагается католический универсализм;
3) против пелагиан, отрицающих благодать, утверждается единство действия благодати, как объективного спасающего начала, единство, как всеобщее предопределение, торжествующее над индивидуальной человеческой свободой.
Во всех трех стадиях один и тот же принцип – идеальное единство – специфицируется как архитектонический принцип вселенной, как принцип социальной организации общества и как содержание субъективной человеческой свободы Развивая отдельные стороны своего учения против ересей, отрицающих ту или иную сторону христианства, Августин сосредоточивает и суммирует его во всей полноте против язычников. Здесь идеал нашего мыслителя получает самое законченное и совершенное выражение, формулируется как единство всемирного боговластия [17].
Августин – во всех отношениях олицетворение той переходной эпохи V столетия, когда один обветшавший мир рушится, а другой созидается на его развалинах. Он стоит на рубеже между древностью и средними веками: собирая обломки древней культуры, он вместе с тем закладывает основы средневекового, частью же и новейшего европейского миросозерцания.
Это во всех отношениях двойственная личность: «…в ней воплотились и сосредоточились все противоположности его века. Более того, он предвосхитил и объединил в себе контрасты нового времени, ибо, будучи отцом и, можно сказать, основателем средневекового католичества, он вместе с тем другими сторонами своего учения был пророком протестантства. И если протестанты и католики с одинаковым правом видят в нем своего родоначальника, то мы без всякого сомнения можем признать его отцом западного христианства во всех главнейших его разветвлениях.» [17].
Он умер в Гиппоне в 430 году, в возрасте 76 лет.
1.3.1 Произведения «Исповедь» и «О Граде Божьем»
В 397 году, спустя несколько лет после рукоположения в сан епископа, Августин пишет «Исповедь». Написание «Исповеди» напоминает процесс исцеления: Августин делает усилие, чтобы примириться с собой. Это одновременно и духовная автобиография, и долгая молитва, в которой Августин хочет постичь тайну Боговой природы.
Августин вспоминает о грехах и невзгодах своей молодости: кража груш, разрыв с сожительницей, отчаяние после смерти друга, – стремясь не столько запечатлеть эти картины, сколько раскрыться перед Богом и, следовательно, глубже осознать тяжесть своих грехов.
«Исповедь» – это «…пример острого самоосознания и самоанализа» [18, С. 435].В этом произведении присутствуют две линии повествования: о жизни Августина до того, как он пришел в христианство, и о духовных исканиях Августина, приведших его к принятию христианского мировоззрения, великим авторитетом в котором он стал [18, С. 435]. Повествование Августина то и дело прерывается припадками восхваления Бога и приступами самоуничижения Августина, беззаветно отдающего себя в полную зависимость от воли Бога.
В своей «Исповеди» он увековечил свою внутреннюю борьбу, процесс психологического развития. Двум противоположным настроениям, сменившимся в жизни Августина, разнузданному язычеству его молодости и святому христианству зрелых лет, соответствуют две общественные среды; его внутреннее раздвоение есть раздвоение тогдашнего общества.
Читая «Исповедь» Августина, «…мы чувствуем, как перед нами разверзается бездонная глубина субъективного сознания; но в этой глубине видна борьба объективных мировых контрастов. В ней раскрывается перед нами тот психологический процесс, который в большей или меньшей степени переживают все, кому вера достается ценой борьбы и усилий, кто приходит к ней путем долгих исканий и сомнений.Вместе с тем, эта же «Исповедь» может быть рассматриваема как субъективное отражение тогдашнего общества, расколовшегося между противоположными полюсами разнузданной чувственной природы и аскетической святости» [17].
Непосредственная цель августиновской «Исповеди» – побудить и других язычников, особенно из числа образованных верхов, к обращению в христианство [15, С. 52].
В августе 410 г. Аларих, предводитель готов и последователь ереси Ария захватил и опустошил Рим, вырезав часть его жителей. С точки зрения войны и политики, это событие не было катастрофой, так как столица находилась в Милане. Но весть потрясла Империю. Это событие было истолковано в религиозных и политических кругах римского язычества как кара за отступление от традиционной религии и принятие христианства. В ответ на это истолкование Августин, уже, будучи епископом, пишет, между 412 и 426 гг. свое самое значительное произведение – «De Civitate Dei contra paganos» – «О Граде Божием против язычников». Это, прежде всего, критика язычества (римской мифологии и религиозных установлений), сопровождаемая теологией истории, которая оказала сильное влияние на богословскую мысль Запада.
Несмотря на разнообразие трактуемых им предметов Августина занимают 2 события: «…для него, христианина, привели в действие и определили историю Адамов грех и искупительная жертва Христа» [19, С. 42]. Он отвергает теорию вечности мира и вечного возвращения. Мир сотворен Богом и прейдет, т. к. время линейно и ограниченно. Все, что начинает существовать, делает это вследствие воли Бога. Еще до Сотворения Бог имел в своем сознании план, который и будет частично реализован во времени в виде существования всего земного, а, в конечном счете, полностью осуществлен уже за пределами исторического развития при участии сверхъестественной силы Божьей, т.е. конец, или цель истории для Августина находится вне ее пределов, во власти вечного Бога.