Далее, не смотря на негативное отношение Амвросия к наукам, он, в отличие от Августина, считал, что если назидательные книги читать и не обязательно, то на людей можно действовать с помощью картин или скульптур, т.е. не отрицал их как способа возможного воздействия на человека.
Так же как и другие священнослужители того времени, в своих проповедях он обличал лжеучения и ереси. Он вел жесткую борьбу против ариан. Ярким примером этого можно считать отказ его предоставить императрице Юстине церковь, которую она просила для ариан. Амвросий выступил против, несмотря на то, что ему грозило изгнание.
Епископ Амвросий также отказался, вопреки воле императора Феодосия, вернуть евреям синагогу, отнятую у них христианами. Позже, Имея сильное влияние на правителя, он воспротивился восстановлению алтаря богини Ники и требовал, чтобы никто не жертвовал на содержание языческих храмов и жрецов.
Далее, чувствуя за собой поддержку христианского населения, Амвросий еще больше укрепил свою власть и авторитет. За казнь семи тысяч граждан Фессалоник он отлучил императора от церкви, тем самым, укрепив не только свой личный авторитет, но и власть епископов вообще. По примеру Амвросия, епископы «…присвоили себе право отлучать государей, часто безупречных, все преступление которых заключалось в том, что они оказывали сопротивление духовенству» [6, С. 155].
Амвросий не был знаменитым богословом. Его заслуга – укрепление церкви и власти священнослужителей, а также проведение реформ по переустройству церкви.
2.3.1 Отношение к вере и разуму
В работах Августина из попытки выразить понимание догматов веры возникает система христианской философии. Августин считал, что основой изучения жизни, как и философии, является Бог, поскольку любое изучение является частью познания Бога. Человек, познавший Бога, не может не любить его. Всякое знание должно вести к Богу, а потом и к любви к нему.
у Августина вера – это единственный чистый источник истины и спасения. Вера обладает высшим авторитетом и она «…логически приоритетнее знания…» [8, С. 193]. Но вера не подменяет и не заменяет разумного понимания. Напротив вера стимулирует и подвигает понимание. Вера – это способ согласного понимания, именно поэтому без мысли нет, и не может быть веры. Следовательно, вера и разум взаимодополнительны. «Верю, потому что абсурдно» – это чуждо Августину [5, С. 432]. Для него характерна позиция: верю, чтобы понимать; – понимаю, чтобы верить. Другой позиции придерживается Таксиль Л., считающий, что Августин «…подкрепил своим авторитетом формулу слепой веры «Верую, ибо нелепо». [16, С. 10] Но Таксиль не стремится обосновать свое утверждение, перед ним стоит другая задача и автор придерживается первого утверждения
Путь познания для Августина – это восхождение разума, ведомого верой, к Богу. Познание начинается с чувственного восприятия – так как «…Бог познается через его творения и словно по лестнице поднимается к истине. Вместе с тем, знание как таковое возникает лишь вследствие рефлексии рассудка над содержанием чувств. Разум, в свою очередь, судит о себе сам, и, в силу этого ему непосредственно очевидно, что он существует» [8, С. 181]. Кульминация познания – мистическое прикосновение разума к божественной Истине.
Человеческий разум – это орган, способный воспринимать божественный свет [3, С. 571]. Возвышаясь к Богу, разум «…как бы насыщается этим светом и просветляется. Возвращаясь к своему истоку, душа одновременно познает саму себя» [8, С. 181]. Следовательно, Бог и собственная душа являются главными целями всякого умозрения.
2.3.2 Истина и Бог
Даже приближаясь к истине, человек не достигает Бога. Истина трактуется у Августина по-разному. Он говорит об «…истине высшей, что сливается с Богом и вторым ликом Троицы…» [5, С. 440], т.е. высшая Истина – это Бог.
Следовательно, доказательство существования истины совпадает с доказательством существования Бога. Сначала Августин идет от внешности вещей к внутреннему миру человеческой души, а затем от истины, присутствующей в душе, к принципу любой истины, т.е. Богу.
У Августина есть три типа доказательств бытия Бога.
1. Уже греческая философия, на которую опирался Августин, допускала идею Создателя, Зодчего.
2. Власть Бога не может быть полностью скрыта от разума людей. И если люди обратятся к разуму, то они поймут и признают Бога Творцом мира.
3. Третье доказательство исходит из различения ступеней блага, от которых мы приходим к высшему Благу, т.е. Богу.
Бытие, Истина, Благо – это сущностные атрибуты Бога. Чтобы лучше понять первый из них, нужно осмыслить слова Бога: «Я есмь тот, кто Я есмь». Бог – это высшее, а потому неизменное бытие, от него получает бытие все, сотворенное из ничего. Некоторым своим творениям Он дал природу более совершенную, другим менее совершенную, так что они образуют некую «лестницу». Атрибуты Бога должны пониматься не как собственность некоего субъекта, но как совпадающие с самой его сущностью, у бога множество других атрибутов, помимо сущностных. Бог – это все позитивное в сотворенном, но без границ, свойственных человеческому, тварному, что и суммировано в выражении: «Я есмь тот, кто Я есмь» [5, С. 442].
2.3.3 Творение, идеи как мысли Бога
Главным вопросом здесь становится вопрос о том, как появилось все из ничего. У Августина одна реальность может появиться из другой тремя способами:
1. путем генерации, порождения, образую нечто идентичное, схожее с источником;
2. путем «фабрикации», когда нечто производится из внешнего материала;
3. путем творения из ничего, т.е. не из собственного существа, субстанции, ни из внешнего.
Человек – существо конечное, а следовательно, он может создавать что-либо двумя первыми способами, но не способен творить.
Идеи играют в процессе творения существенную роль. Идеи создания присутствуют в разуме Творца. Человек сотворен Богом как завершение чувственного мира. Его душа – образ Троичного Бога, т.е. она бессмертна. Августин, доказывая бессмертность души, он:
1. исходит из самосознания простоты и духовности, из чего следует неразрушимость души;
2. выводит бессмертие души из присутствия в ней вечной истины – если умрет душа, то умрет и истина.
2.3.4 Троица
1. В Троице и Бог, и Сын и Дух неразделимы. Троица – это единый и истинный Бог. В ее трех лицах нет ни иерархии, ни функциональных различий, но только абсолютное равенство.
2. Различение лиц Троицы проводится на основе их соотношения. Отец имеет сына, и он не есть сын. Также сын имеет отца и не является отцом. Святой Дух отличен, но не отделен, т. к. он равным образом прост и всеблаг вечно и неизменно.
3. Третья фундаментальная черта тринитарной проблематики Августина заключена в триадичных аналогах, которые он находит в мире сотворенного, то слабых намеков в вещах и внешнем человеке до истинных образов Троицы в человеческой душе. все сотворенные вещи, как телесные так и бестелесные, представляют единство, форму и порядок. Но в отличие от Троицы, вещи не равны.
Аналогичным образом, человеческий ум – это образ Троицы, т. к. он троичен и един, и как таковой он познает себя и любит себя. Так реализуется философский проект Августина: познавать Бога и собственную душу: Бога – через душу, душу – через Бога.
2.3.5 Зло в трактовке Августина
С проблемой творения тесно связана проблема зла. Происхождение зла волновало Августина всегда, и особенно в период его увлечения манихейством. Суть его утверждений, как правило, такова: «Всякая природа, которая может стать хуже, хороша» [2, С. 188]. То, что может быть метафорически названо злом в мире вещей, в действительности таковым не является, так как не только не нарушает гармонию мироздания, но непосредственно предполагается ею [3, С. 538] и «…для Тебя вовсе нет зла, не только для Тебя, но и для всего творения Твоего, ибо нет ничего, что извне вломилось бы и сломало порядок, Тобой установленный» [2, С. 189]. Злом считается то, «…что взятое в отдельности с чем то не согласуется, но это же самое согласуется с другим, оказывается тут хорошим и хорошо само по себе.» [2, С. 189].
Августин выделяет три уровня зла:
1. метафизико-онтологический;
2. моральный;
3. физический.
С метафизической точки зрения зла нет в космосе, но по отношению к Богу есть различные ступени бытия, в зависимости от конечности вещей и от различного уровня такой ограниченности. Но даже то, что для поверхностного взгляда представляется дефектом, кажется злом, в великой гармонии общего сглаживается и исчезает. Объявляя нечто живое порочным, или злом, мы судим о нем с точки зрения своей выгоды или пользы, что уже ошибочно. С точки зрения целого, всеобщего, любое существо, даже самое незначительное, имеет свой смысл, т.е. что-то позитивное.
Наибольшее внимание Августина привлекало, однако, моральное зло, т.е. зло в наиболее точном (исходном) значении этого слова [8, С. 192]. Моральное зло – это грех. Грех зависит от порочной воли. Воля по природе своей тяготеет к высшему Благу. Но т. к. существует множество конечных благ, то для души всегда есть возможность нарушить порядок этой иерархии, предпочесть высшему благо низшее, т.е. Богу – его создание. Таким образом, зло истекает из факта, что есть множество благ. В ошибочном выборе их и заключается зло.
Зло физическое, т.е. болезни, страдания, душевные муки и смерть появляется вследствие первородного греха. Но в процессе спасения все обретает свою позитивную направленность.
2.3.6 Отношение к человеку и его внутреннему миру
Проблема человека интересует Августина не как абстрактная, с точки зрения его сущности вообще. Это проблема конкретного Я, человека как индивида, как личности в ее отдельности и особенности. Прежде всего, Августин рассматривает самого себя – становится наблюдаемым собой и своим наблюдателем. Он постоянно говорит о себе в своей «Исповеди». Он ничего не утаивает, рассказывает не только о родителях, родине, дорогих ему людях, но и обнажает свою душу во всех ее переживаниях. Важно здесь то, что именно в таких душевных переживаниях и случающихся разрывах, влекущих к противостоянию воле Божьей, Августин и обнаруживает подлинное Я, личностное в человеке. Т. е. проблема «Я» рождается у Августина в процессе внутренней борьбы, толчком которой послужила драма внутреннего мира. Это непосредственно связано с религией, т. к. к открытию «Я» как личности ведет религиозная проблематика, возникающая в процессе осознания противоречия, несовпадения человеческой воли с Божественной. Это можно считать новшеством, т. к. греческая философия не придавала воле силы, определяющей жизнь, но давала функцию, тесно связанную с интеллектом, указывающем воле цель движения. Как человек, Августин не стыдится тела, т. к. для него: «…человек – это душа, которая нуждается в теле» [5, С. 435].