Литература
1.Александр Васильевич Никитенко (1804 – 1877), уроженец Острогожского уезда, известный литератор, профессор Петербургского университета и цензор, автор содержательных мемуаров об эпохе великих реформ. – Никитенко А.В. Воспоминания. М., 1960 Т.1-3-.
2.Мелентьев. М.М. Мой час и мое время. СПб., 2001. С.35.
3.Миронов Б.Н. Социальная история России. СПб., 1999. т.1. С.212.
4.Иванов А.Е. Студенчество России конца XIX – начала XX века. Социально-историческая судьба. М., 1999. С. 66; Щетинина Г.И. Студенчество и революционное движение в России. Последняя четверть XIX в. М., 1987. С.34.
5.Архив А.М. Горького// История русской литературы. М., 1939. Т.1. С. 140 – 141.
6.Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995. С.21.
7.Водовозова Е.н. На заре жизни. М., 1964. Т. 2. С. 68.
8.Волк С.С. Народная воля. 1879-1882. М.: Л., 1966. С. 374-381.
Глава 1. РАЗВИТИЕ ДУХОВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ВОРОНЕЖСКОЙ ЕПАРХИИ В КОНЦЕ XVII – XVIII вв.
В 17 веке российское духовенство являлось в целом грамотным, но совершенно необразованным сословием. Последнее обстоятельство официально констатировал Собор 1667 г., однако никаких мер для исправления этой ситуации не предпринял. Необразованность духовенства объяснялась скудным домашним образованием, отсутствием духовных школ. Кроме того, слишком ученые священники вызывали подозрительное отношение властей из-за опасения, что обширные знания могли привести их только к ересям. В 17 веке начальное элементарное образование могли дать только церковноприходские школы, занятия в которых включали обучение чтению, пению и письму. В роли учителей выступали представители духовенства или грамотные прихожане. В Воронежской епархии в период архиерейства святителя Митрофана (1682 – 1703) такие школы упоминаются в городах Острогожске, Коротояке, Урыве, селе Ендовище Воронежского уезда. Есть туманные косвенные свидетельства, позволяющие утверждать, что такая школа действовала и при Воронежском архиерейском доме.1
В петровскую эпоху развитию просвещения, и в частности духовного образования был дан мощный импульс, чего требовали новые задачи, стоявшие перед реформируемым государством. В Воронеже в 1703 г. создается первое учебное заведение – начальная школа для подготовки младших корабельных офицеров. В 1708 г. был издан указ об определении детей попов и дьяконов в греческие и латинские школы, однако, по Воронежской епархии сведения о его реализации не выявлены. В 1714 г. вышел указ о необходимости учредить «цифирные школы» для обучения детей чиновников и дьячков письму, грамоте, арифметике и геометрии. В Воронеже такая школа была открыта в 1716 г. Она находилась на канатном дворе, учительствовал в ней Михаил Уфимов. Из набранных учеников 151 были из «церковников».2 Таким образом, еще в период возникновения духовных учебных заведений дети церковнослужителей и в том числе воронежских могли получать начальное образование в государственных школах.
Основным документом, который регламентировал вопросы создания и деятельности духовных училищ в России, содержал взгляды на систему церковного образования, стал Духовный Регламент, составленный в 1721 г. при участии Петра I. Здесь отмечалась большая польза того, чтобы при архиерейском доме были открыты школы «для детей священнических или прочих надежду священства определенных». Во главе учебного заведения находился ректор или префект, учебный план в целом ориентировался на программу Киевской Духовной Академии, при школах следовало быть библиотеке, церкви . 19 ноября 1721 г. появился указ Синода, который предписывал чтобы дети духовенства учились уже не в цифирных, а в епархиальных школах.
К концу царствования Петра Великого относится первая, документально подтвержденная попытка учредить в Воронеже подобное учебное заведение. В 1722 г. митрополит Воронежский и Елецкий Пахомий3 получил общий указ, предписывавший строить при архиерейских домах «на удобных местах» школы для обучения детей «духовного чина». Пахомий, находясь в это время в Москве, поручил келарю архиерейского дома испросить на возведение школы лес у воронежского губернатора П.В. Измайлова, а строительство вести на месте дома бывшего архиерейского подьячего Г. Иванова. Однако по ряду причин это благое дело осуществить не удалось. Губернатор отказался удовлетворить просьбу, а участок, предполагавшийся под школу, был уже незаконно продан. Синод отправил П.В. Измайлову соответствующий указ. Так или иначе, митрополит, вскоре оказавшийся под следствием, не довел дело строительства до конца и в 1723 г. умер. На 1727 г. в Воронежской епархии школы не значилось, тогда как в соседней Белгородской их было 8, где обучалось 420 учеников.4
Безуспешным оказались старания по развитию духовного образования и следующего епископа Иосифа (его фамилия предположительно Савин). Он направил в Новгородскую школу трех человек для обучения «грамматического художества». В Воронеж они вернулись в 1725 г., но школу не открыли за отъездом архиерея в Москву. Кстати, в том же году новый воронежский губернатор Г.П. Чернышев предложил приехать в наш город для обучения своих детей Тарасу Петровичу Постникову, который уже три месяца уже учил их в Москве французскому языку. В 1723 г. он приехал в Петербург из Парижа, где по приказу царя обучался философии. Петр I приказал Синоду освидетельствовать его в науках и определить по делу. Теперь 8 октября 1725 г. Т.П. Постников просил Синод разрешения отправиться в Воронеж, жалуясь, что «многие годы и по сие время» находится без работы и терпит крайнюю нужду. Однако дозволения он не получил и был назначен преподавателем в Спасский училищный монастырь.5 Впоследствии с 1738 г. Т.П. Постников являлся директором Московской Синодальной типографии.6
Епископ Лев (Юрлов), прибывший в Воронеж 11 сентября 1727 г. предпринял попытку продвинуть решение вопроса о школе при архиерейском доме. В 1728 г. он распорядился собирать с каждой приходской церкви «школьные деньги» - по 40 коп. в год. Вероятно, на этом основании первый летописец края Е.А. Болховитинов назвал епископа Льва основателем семинарии, добавив, что «действительно классы латинские заведены уже с 1732 года».7
В «Истории о Воронежской семинарии», составленной или самим Е.А. Болховитиновым или под его руководством высказано соображение, что Лев учредил при архиерейском доме не семинарию, а славянскую школу. Также полагал и Н.И. Поликарпов.8 Историк П.В. Никольский склонялся к мнению, что, скорее всего при епископе Льве не было ни семинарии, ни славянской школы, доказательством чему служили закупленные еще в 1724 г., но не употребленные до 1733 г. буквари. Если же допустить существование такой школы, то преподавание в ней велось в соответствии не с Духовным Регламентом, а со старинным курсом. Он предполагал обучение чтению и письму по Псалтири и Часослову.9 С П.В. Никольским соглашался и Т.М. Олейников, приведший дополнительные аргументы.10Все эти суждения приводят нас к заключению, что скорее всего, школа при архиерейском доме все-таки существовала, но, во всяком случае, это была не семинария.
В царствование Анны Иоанновны (1730-1740) продолжалась реорганизация духовного образования. Указы 1730-1731 гг. предписывали Святейшему Синоду учредить согласно Духовному Регламенту школы во всех епархиальных центрах. Те из них, где преподавался более глубокий латинский курс по примеру Киевской духовной академии, стали называться семинариями, а школы со славяно-русским обучением остались низшими учебными заведениями. Громкие указы императрицы о выделении на школы казенных средств так и остались декларацией.
Епископ Иоаким (Струков), занявший воронежскую кафедру в 1730 г., еще будучи в Москве, пригласил ехать с ним в качестве учителя одного иеродиакона для определения его в планируемую школу.11 В 1731 г. при архиерейском доме славяно-латинская школа была учреждена. Обучалось в ней 147 человек от 10 до 21 года, но уже в 1732 г. учеников распустили по домам.
В 1733 г. епископ Иоаким вновь распорядился об открытии школы, на этот раз не в Воронеже, а в Острогожске. Около 50 учеников из Острогожского, Коротоякского, Бахмутского и Бобровского уездов обучал букварю, Псалтири, Часослову, грамматике, латыни, церковному пению приглашенный архиереем преподаватель Переяславской Семинарии иеродиакон Порфирий (Крестопольский). Школа должна была располагаться на подворье Дивногорского монастыря, но там ее устроить не удалось, и она существовала в доме одного местного священника.12В 1736 г. правящий архиерей уехал на чреду служения в Петербург, и школа, оставшись без попечителя, заглохла. В 1737 г. Иоаким вернулся в Воронеж и приказал собрать учеников уже в губернском центре. Первоначальный контингент школы составлял около 200 человек, в 1738 г. – 552. Ученики разделялись на две группы или «школы»: славяно-российскую и славяно-латинскую. При этом большинство учеников славяно-латинской школы были из первого набора 1731 г. Таким образом, в 1737 г. был сделан значительный шаг в направлении к семинарии. Однако к концу 1739 г. школа фактически перестала существовать. Одни воспитанники были поставлены в священники, дьяконы, пономари, другие бежали, иные отпущены домой. Учитель же иеродиакон Порфирий (Крестопольский) по-прежнему получал до 1743 г. жалованье 5 руб. в год.13
При Иоакиме в Воронеже в 1739 г. существовали домовые школы для обучения детей церковнослужителей. Занятия в них вели члены причта ряда городских церквей (Успенской, Пятницкой, Богоявленской, Воскресенской). Подобная школа была открыта и в родном селе правящего владыки селе Новоникольском (Нелже). Эти школы тоже вскоре угасли из-за утраты к ним внимания епископа Иоакима.