Социальные перемены сказались и на политическом строе. В отличие от племенных царьков предшествующего периода, правители североиндийских государств середины I тысячелетия до н. э. опирались на служилую знать, на складывавшийся административный аппарат. Наследственной аристократии в отдельных областях пришлось потесниться, уступая место тем, кто был ближе к правящей в центре династии.
Богатство человека и степень его влиятельности в государстве приобрели не меньшее значение, чем происхождение из высших варн. В то же время сохранение иерархии варн ограничивало возможности социальной мобильности, а изменение реального места человека в обществе требовало обоснования с точки зрения сословно-кастовой идеологии.
Важнейшей опорой правителей государств являлась армия. Иным стало ее оснащение: легкие колесницы сменились тяжелыми квадригами, шире применялись конница и особенно боевые слоны. Еще важнее было существенное изменение комплектования армии и ее характера в сравнении с поздневедийским периодом. Ядро армии теперь составляли отряды, находившиеся на постоянном царском довольствии, — профессиональное войско, таким образом, пришло на смену старинной дружине. Временные ополчения формировались обычно на основе городских ремесленных корпораций, а привычное для ведийской эпохи понятие народа-войска совершенно вышло из употребления. В середине I тысячелетия до н. э. сельское население было, как правило, безоружно и обязано лишь исправно платить налоги, которые и позволяли содержать государственный аппарат, включая постоянную наемную армию.
Многие государства середины I тысячелетия до н. э. занимали обширную территорию (часто далеко за пределами области расселения первоначального основного племени). В большей части из них правили царские династии, но были и олигархические объединения (как бы федерации отдельных княжеств).
К VI в. до н. э. наибольшее влияние приобрела Магадха, правителям которой и было суждено спустя столетия создать первую общеиндийскую державу.
Итак, принц Сиддхартха жил во время большого общественного переворота. Старая аграрная экономика сменялась новой монетарная экономикой. Как это часто происходит, когда аристократическая элита лишается привилегий, люди на всех уровнях общества начали оспаривать убеждения, которые поддерживали старый порядок, и искать в науке и других альтернативных видах знаний новое мировоззрение.
В то время в Северной Индии передовой наукой была астрономия. Новые, точные наблюдения движений планет, в сочетании с разработанными новыми методами вычисления, привели астрономов к выводу, что время измеряется эрами, непостижимо долгими циклами, которые бесконечно повторяются. Расширяя эти выводы, философы того времени старались осмыслить значение этого огромного временного контекста для драмы человеческой жизни и поиска окончательного счастья.
Эти философы делились на два обширных лагеря: те, кто строил свои рассуждения в рамках традиции Вед, древних индийских религиозных и ритуальных текстов, которые были основой ортодоксальных убеждений старого порядка; и другие, неортодоксальные группы, так называемые "шрамана" (созерцатели), которые оспаривали авторитет Вед. Современная этимология прослеживает происхождение слова "шрамана" от "тот, кто прилагает усилия", но этимология того времени выводила происхождение "шрамана" от "Шрама", что означает быть "на одной волне", "в гармонии". Упанишады обычно называют их паривраджаками (букв. "бродяги"). Философы - шраманы стремились найти такой образ жизни, который был бы в гармонии, но не с общественными нормами, а с законами природы, как их можно прямо наблюдать с помощью научного наблюдения, личного опыта, логики, медитации, или шаманских практик, например поиска измененных состояний сознания через голодание или другие виды аскетизма. Для многих из этих форм созерцания нужно было отбросить ограничения и обязанности домашней жизни, и перейти к жизни бездомного странника. Это была основа решения принца Сиддхартхи покинуть домашнюю жизнь, чтобы узнать, есть ли истинное счастье, неподвластное старению, болезням, и смерти.
Первые "скитальцы" не основывали общин, не создавали школ, не оставляли после себя канонизированного текста. Их имена предавались забвению вместе с их физической смертью. Тем не менее влияние, оказываемое ими на идеологический климат в стране, было весьма заметным.
Постепенно характер деятельности шраманских учителей менялся. Одинокий аскет, в прошлом странствующий от деревни к деревне, теперь предпочитает жить в собственной обители, где его окружают ученики. Он наставляет их в истине, к которой пришел в результате размышлений, доказывает ее неоспоримость, нередко вступает в полемику с другими шраманами. Правители первых государств Индии приглашают пользующихся наибольшим авторитетом проповедников к себе и с вниманием выслушивают их речи.
К тому времени философы школ Вед и шрамана разработали самые разнообразные интерпретации того, каковы законы природы и как они влияют на поиски истинного счастья. У них было два основных момента разногласий:
1) Жизнь после смерти. Большинство философов Вед и шрамана предполагали, что индивидуальность личности сохраняется дольше этого срока жизни, на миллиарды лет до рождения в прошлое и после смерти в будущее, хотя было некоторое разногласие в том, остается ли индивидуальность неизменной от одной жизни к другой, или меняется. Веды оценивали перерождение положительно. Но ко времени принца Сиддхартхи те, кто верил в перерождение, под воздействием открытия астрономических циклов стали считать эти циклы бессмысленными и стесняющими, и освобождение от них единственной возможностью истинного счастья. Но была и школа шрамана гедонистических материалистов, так называемая "Локаята", последователи которой отрицали существование какой-либо индивидуальности после смерти и настаивали на том, что счастье можно найти только предаваясь чувственным удовольствиям здесь и сейчас.
2) Причинность. Большинство философов принимали идею, что действия человека играют причиняющую роль в обеспечении его будущего счастья и в этой жизни, и за ее пределами. Но в разных школах были разные мнения о том, как этот принцип причинности действует. Для некоторых последователей Вед единственным эффективным действием был ритуал. Джайны, школа шрамана, учили тому, что все действия подчинены линейным, детерминистическим причинным законам, и формируют узы, создающие зависимость от повторяющегося цикла. По их словам, текущий опыт происходит от прошлых действий; текущие действия определяют будущий опыт. Эта линейная причинность была тоже материалистической: физическое действие создает "асрава" (влечения, выделения, ферменты брожения) – липкие вещества на душе, которые прикрепляют ее к циклу. Они считали, что единственный выход из цикла состоит в жизни ненасилия и бездействия, завершающейся медленным самоубийством через голодание, которое сожжет "асрава", таким образом освобождая душу. Некоторые Упанишады, – после-ведические философские тексты, – выражали причинность как морально нейтральный, чисто физический процесс эволюции. А другие утверждали, что моральные законы – это не просто общественные нормы, они внутренне присущи причинности по ее природе, и моральность действия определяет, как оно повлияет на будущий путь личности в цикле перерождений. Но неизвестно, были ли эти последние тексты составлены до или после того, как Будда высказал такие взгляды. В любом случае, все добуддийские мыслители, которые принимали принцип причинности, как бы они его ни выражали, рассматривали его как чисто линейный процесс.
С другой стороны, последователи Локаята настаивали на том, что между событиями нет никакого принципа причинности, что все события спонтанны и самопричиняющи. Это значило, что действия не имеют последствий, и можно безопасно игнорировать моральные правила в поиске чувственных удовольствий. Последователи другой школы шрамана, Адживика, настаивали на том, что причинность иллюзорна. По их словам, действительно существуют только неизменные субстанции, из которых построена вселенная. Причинность подразумевает изменения, и поэтому нереальна. Значит, человеческие действия никак не воздействуют ни на что действительное, – включая счастье, – и поэтому не имеют никакого значения. Последователи другой ветви той же школы, специализирующейся на астрологии, настаивали на том, что причинность реальна, но полностью детерминирована. Человеческая жизнь полностью определяется безличной судьбой, написанной в звездах; человеческие действия не играют никакой роли в достижении счастья или горя; мораль – это чисто общественная договоренность. Таким образом они утверждали, что освобождение от цикла перерождений наступает только тогда, когда цикл сам завершается. Умиротворенность ума можно найти, приняв свою судьбу и терпеливо ожидая, пока цикл, как раскручивающийся клубок ниток, не придет к концу.
Традиция говорит о "шести учителях", ставших главными оппонентами Будды, и среди них о Госале — основателе движения адживиков и творце оригинальной системы, которая просуществовала два тысячелетия. Остальные же доктрины никогда не имели общеиндийского значения, тем не менее ряд их положений несомненно воздействовал на реформаторские течения и древнеиндийский рационализм. Несмотря на отрывочность сведений об этих шести мыслителях (данные сохранились преимущественно в ранних джайнских и буддийских сутрах), они заслуживают специального внимания.