В конце II века Тертуллиан пишет к женщине, состоящей в браке с язычником: "Неужели муж не заметит, что ты тайком съедаешь перед каждым приемом пищи? А когда он узнает, что это всего лишь хлеб, что он в своем невежестве подумает о тебе?". Значит, уносили евхаристический хлеб домой и на буднях причащали себя сами даже по нескольку раз в день.
Из историко-литургических тем вопрос агап и их взаимоотношений с евхаристическим богослужением раннего христианства возбудил немалую полемику. Литература этого вопроса достаточно обширна, и в ней были высказаны взгляды полярно противоположные. На основании беспристрастного изучения первоисточников, сравнения разных исторических данных и благодаря богатому археологическому материалу, Leclercq, не разделяя фантазий протестантских ученых, признает древность "агап" и дает им надлежащее место в быту первохристианской общины.
B сущности, связь Евхаристии с "Вечерей Господней" явствует из слов самого апостола Павла. Он обличает непорядки, имевшие место у коринфских христиан (1Кор. 11:17-34) во время совершения "вечери". Апостол укоряет коринфян за небрежное отношение к Евхаристии. Это выражалось в том, что богатые презирали бедных, не ожидали их прихода на вечерю; часто вечеря превращалась в объядение и участники в неподобающем, нетрезвом виде приступали к Евхаристии, "не различая Тела Господня". Евхаристия совершалась уже после вечери. Святой Иустин знает уже Литургию, отделенную, по-видимому, от вечери. Произошло ли это повсеместно, сказать невозможно.
Надо заметить, что апостол Павел не называет эти первохристианские вечери именно "вечерями любви", но "Вечерей Господней". Агапами они названы в послании Иуды, ст. 12: "Таковые бывают соблазном на ваших вечерях любви".
В начале нашей эры существовали и были в почете у греков и римлян "братства", или содружества, объединённые особой целью. Их руководители назывались «избранные по жребию» и должны были отличаться благочестием, чистотой, святостью. Содружества собирались по большим праздникам, устраивая братские трапезы, которые пользовались большой любовью у неимущих и бездомных. Богатые граждане были мало этим заинтересованы и мало принимали в них участия. Законодательство римских императоров, в частности, Августа, регламентировало эти собрания и давало им покровительство закона. Обыкновенно участники таких содружеств] приносили с собой хлеб, вино, вообще еду, иногда посуду и даже ложа для возлежания. Запрещались разговоры, которые могли бы быть неприятны, и все вообще, что могло нарушить братский и дружеский характер этих трапез. Все сказанное очень напоминает обстановку коринфских собраний, о которых с такой горечью говорит апостол Павел.
Памятники раннего христианства дают нам следующий материал. В послании святого Игнатия слово "агапа" (в разных формах) встречается 28 раз. И если в известных текстах это следует понимать скорее в смысле благотворительной деятельности, то это не является исключительным значением этого слова. То, что "агапы" поставлены в связь с крещением и Евхаристией и что их нельзя совершать без участия епископа, показывает, что они имели значение богослужебное, а не только благотворительное.
Соборы позднейшего времени регулируют вопрос об агапах, говорят об участии клириков в них и запрещают совершать агапы в базиликах.
Тертуллиан описывал агапы следующим образом: возжигание светильников, пение псалмов или песней своего сочинения, вкушение от трапезы.
Вот что на основании исторического исследования богослужения можно сказать о взаимоотношении "вечерей любви" и евхаристического богослужения. Евхаристия и агапы вовсе не синонимы в первохристианском быту. Евхаристия часто присоединяли к концу "Вечери Господней" или "вечери любви", но могли и не присоединять. Скоро и такой порядок был заменен уже вполне отделившейся Литургией. Впоследствии "агапы" стали благотворительными установлениями в некоторых частях христианского мира (Африка, Рим и др.).
Первые два века христианства не знают записанного чина анафоры. Более или менее подробные повествования о чине евхаристического богослужения мы можем найти в произведениях отцов и учителей Церкви конца IV века (святого Кирилла Иерусалимского, святого Василия Великого и святого Иоанна Златоуста). К тому же времени надо отнести и первые записи литургийных молитв. Начиная с этого отрезка времени можно уже говорить о разделении и классификации евхаристических молитв на группы и типы. Иными словами, с ІV-V века уже можно начать научно обоснованное исследование литургического материала и его систематизации по характерным поместным и историческим признакам. Но до этого времени исследователь остается почти безоружным перед рядом неясностей и спорных вопросов.
Впрочем, стоит отметить, что к III веку относится недавно открытый памятник, представляющий особенный интерес для литургиста – одно из произведений святого Ипполита Римского в связи с памятниками так называемого апостольского предания и некоторые другие.
Открытие Hauler'ом в 1900 г. произведения Ипполита Римского, перевернуло почти все выводы, построенные трудами ученых литургистов и историков. Самое главное в том, что "Апостольское предание" святого Ипполита содержит полный чин евхаристической молитвы, древнейшей из доселе нам известных, помещенной после хиротонии нового епископа, лобзания мира и умовения рук.
Практика Причащения: Если во 2 веке, по свидетельству св. Иустина, и хлеб и вино раздавались диаконами, то в 3 веке хлеб подавал персонально только епископ у престола. Верующие подходили прямо к престолу и получали Св. Дары в руки. А после этого отпивали из чаши, подносимой пресвитером или диаконом.
Свт. Дионисий еп. Александрийский пишет папе Римскому Ксисту, что в его Церкви не допускается женщинам во время месячного очищения подходить к престолу для принятия Св. Тайн. Следовательно, в другие дни они (как и мужчины) причащались на самом престоле.
Появление специальных христианских храмов привело к быстрому развитию богослужения и, прежде всего Литургии. Этому способствовало ещё одно обстоятельство: на Западе в 3 веке отделённая от агапы Литургия повсеместно переносится с вечера на раннее утро, о чём свидетельствует уже Тертуллиан: "Таинство Евхаристии мы принимаем в предрассветных собраниях". О том же говорит его преемник Киприан Карфагенский, как бы ещё оправдываясь: "Правда Господь не утром, а после вечери предложил смешанную чашу... по Христу надлежало принести жертву вечером. А мы празднуем воскресение Господне утром".
На более традиционном Востоке Литургии ещё служили по ночам, а в Египте эта ночная Литургия задержалась даже до 5 века
Для историка-литургиста обстановка резко улучшается с середины следующего, IV, века. Это обстоятельство объясняется очень ценными и авторитетными свидетельствами таких крупных церковных писателей, как святой Кирилл Иерусалимский и святой Иоанн Златоуст; кроме того, в путевом дневнике Сильвии Аквитанки, мы имеем ряд интересных описаний иерусалимского богослужебного обихода. К тому же IV веку надо отнести и литургию СА VIII. Но это уже литургический памятник в настоящем смысле слова; в Апостольских постановлениях мы имеем полный чин литургии, тогда как произведения и святого Кирилла Иерусалимского, и святого Иоанна Златоуста дают нам описания богослужения, а не самый его чин. Из разных произведений этих писателей, т.е. из Огласительных поучений святого Кирилла, особенно из так называемых тайноводственных, и из произведений святого Иоанна Златоуста в антиохийский период его жизни можно составить себе вполне удовлетворительное представление о евхаристическом чинопоследовании того времени.
В течение исторического процесса с евхаристической молитвой произошло, немало изменений. Единая по существу и замыслу анафора знает в своем прошлом немало дополнений и сокращений; она подвергалась всевозможным влияниям и изменениям. Причин этому немало.
Прежде всего, расширение христианства по лицу вселенной. Затем влияние поместных обычаев и привычек, скоро превратившихся в традиционные канонизированные нормы, наложило свой отпечаток на совершение евхаристического богослужения. Вместе с этим появлялись выдающиеся авторитеты, учителя Церкви, и они своими трудами в области богослужебного чина устанавливали новые формы, которые скоро узаконивались и получали общее признание, как наилучшие в данной церковной области или общине. Все это привело к чрезвычайной дифференциации евхаристических молитв. Число отдельных анафор в Поместных Церквах так разрослось, что потребовались усилия Церкви для внесения порядка и стройности в них.
На Западе эта работа Церкви сводилась к постепенному ограничению поместных особенностей, а потом и к совершенному их упразднению. И т.к. там изменения никогда не доходили до той меры, как на Востоке, то и работа по объединению и упрощению евхаристического богослужения оказалась легче. После Тридентского собора(16 в.) Запад официально знает одну Римскую мессу.
На Востоке процесс изменения прошел сильнее. Отделившиеся от Церкви общества верующих сохранили свои формы литургии и даже создали новые, надписав их для большей авторитетности именами разных апостолов или святых отцов Церкви. У абиссинцев есть даже "литургия Божией Матери". В связи с этим и процесс объдинения не произошел решительно и беспрекословно до конца. Восток, вообще, терпимее Запада в отношении национальных черт, языка, обычаев и т.д. Поэтому в границах отдельных исповеданий Восток сохранил большую разнообразность литургических типов. Несколько разных евхаристических молитв уживаются рядом друг с другом, и их место в церковном году урегулировано богослужебным уставом. Так в Православной Церкви вошло в обычай совершать две литургии (святого Иоанна Златоуста и святого Василия Великого). Кроме того, совершается, хотя и не повсеместно, литургия апостола Иакова. Коптская церковь знает несколько форм литургии; Эфиопская их насчитывает до 16 и т.д.