Начиная рассуждать о мифологизации жизни и самых разнообразных свершений человека, называемого в христианстве Евангелистом Лукой, сразу хочется уточнить некоторые особенности моего мировосприятия. Если бы данная "работа" носила "богословский" характер, то разумеется, я ни в коем случае не мог бы сопоставлять слова канонизация (т.е. узаконенное церковью причисление к образу Святых) и мифологизация. Но с точки зрения мирской, я уверен, эти явления, если и не живут параллельно друг - другу, то в некотором смысле весьма сопоставимы, тем более, речь пойдет главным образом не о мифологизации жизни определенного человека, а о мифологизации того, что он делал (по преданию) в своей жизни, а именно (в том числе) процессе написания первых христианских икон.
Прозвучавшие выше фразы обозначены для того, чтобы рассуждая о Святости определенных церковных реликвий, мы понимали, что не будем использовать слово мифологизация вместо канонизация, говоря об одном и том же явлении. В частности рассуждая о мифологизации создания определенных икон, мы понимаем, что факт мифологизации их СОЗДАНИЯ не идентичен их (икон) канонизации, как и канонизации их Прообразов.
Начну с констатации тривиального факта - значение иконописи в христианстве сложно переоценить! Не смотря на то, что вторая Библейская Заповедь гласит: ""не сотвори себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху… не поклоняйся им и не служи им" (Исх. 20: 4-5)), однако, образы, появляющиеся в иконах, очень положительно влияли и влияют на укрепление христианской Веры и способствуют ее (Веры) распространению, помогая миновать языковые и пространственные препоны и барьеры. Иконы делали и делают зримыми сакральные истины, давая возможность верующим мысленно и чувственно "общаться" со Святыми через их изображения.
И особенно, разумеется, значимыми являются именно те иконы, которые (пусть и по преданию), но написаны с канонизированных церковью Святых еще при их жизни. Особо необходимо отметить первые Образы самой матери Спасителя, Христа - Пресвятой Богородицы. Автором первых икон считается Евангелист Лука, создавший портрет Богоматери, которая, по приданию, одобрила свой образ и перенесла на него свою Благодать. Не смотря на то, что большинство подобных изображений сохранилось всего лишь в виде списков (или даже списков со списков), бесконечно глубокое и искреннее почитание подобных икон верующими вполне понятно.
В чем же, как правило, выражается мифологизация икон, если рассматривать их не как средство для проведения христианского канонического обряда, а как Святыню, позитивно влияющую на жизнь людей?! Разумеется в их "волшебном" воздействии на окружающих мир, на людей или на события к которым они имели отношение, т.е. чудотворности. Достаточно вспомнить роль иконы Владимирской Богоматери, которая по церковному преданию была написана Лукой на доске стола, за которым ел Иисус с Марией и Иосифом и которая (опять же по преданию) трижды чудотворным образом защитила Русь от нашествий Орды. Иначе, чем миф, я эту историю, разумеется, не воспринимаю…, но то, что "участие" в тех битвах данной православной святыни вдохновляло русских воинов - бесспорно!
Однозначно то, что наиболее глубокое сакральное значение приобретают именно те Святыни, к созданию которых имел отношение человек Святочтимый - Евангелист Лука - апостол "из 70-ти первых".
Тогда уже "Святыня" становится значительно более значимой, т.к воплощает в себе уже не только (как в случае икон Спасителя) Священный Дух и Благодать Всевышнего, но и Благодать рук самого создателя данной Святыни. И, как результат, подобная икона почитается в значительно большей степени и ей приписывается гораздо больше чудес.
Все приведенные выше рассуждения однозначно подчеркивают важность предания о том, что именно Апостол Евангелист Лука был автором самых первых икон.
Но был ли он художником на самом деле?! Попробуем разобраться в этой интересной проблеме. Обратимся к авторитетным исследователям.
На данную тему существует немало (пусть и не бесспорных) древних исторических письменных свидетельств, а так же научных или научно-популярных работ самого разного времени.
В работе 1909 года Д. Мазаева "Был ли Евангелист Лука художником" приводится ряд документальных свидетельств. Доказывая реалистичность этого придания, Мазаев утверждает, что именно предание о Евангелисте Луке должно ставиться во главу угла, так как "оно одновременно доказывало бы существование иконопочитания еще в Апостольской церкви и давало бы, что самом изображение, не плод фантазии “от своего замышления", а действительное изображение, писанное с натуры". Продолжая рассматривать различные факты "за и против" он постоянно обращается к работе более старого исследователя А.П. Голубцова, опубликовавшего статью “О древнейших изображениях Божией Матери”, помещенную им в “Богословском Вестнике” за 1897 год.
Самыми интересными из аргументов "за" мне показались ссылки на историка времен императора Юстиниана Феодора Чтеца, в рукописях которого есть "указания на икону Богородицы кисти Луки".
"Он передает, что императрица Евдокия, вдова Феодосия Младшего, отправившись на поклонение в Палестину, прислала из Иерусалима в Константинополь сестре своей Пульхерии, жене императора Маркиана, образ Богоматери, писанный евангелистом Лукою. Говоря о событии кратко, без всяких пояснений и оговорок, историк как бы дает тем самым понять, что он имеет в виду факт непререкаемый и всем известный. Однако же после Феодора Чтеца мы больше двух столетий не находим в письменных памятниках его подтверждения".
"Зато от VIII века имеется несколько почти сходных между собою известий о занимающей нас иконе. Св. Андрей Критский, скончавшийся мученически в 761 году, древним преданием доказывая употребление св. икон, между прочим ссылается на всеобщее свидетельство о том, что ап. Лука “собственноручно изобразил как самого воплотившегося Христа, так и Его непорочную Матерь” и что эти изображения, пользующиеся известностью в Риме, находятся в Иерусалиме. Неизвестный автор “Слова об иконах к Константину Копрониму", пользуясь фактом написания св. Лукою изображения Богоматери в тех же апологетических целях, замечает об иконе, что она послана была евангелистом к некоему Феофилу".
Далее Д. Мазаев ссылается на свидетельства Стефана Новаго (VIII в), “Послание к императору Феофилу о св. иконах”, приписываемое неким трем восточным патриархам (IX в), Симона Метафраста (X в), Василия Болгаробойца (XI в), архиепископа Феофана Керамевса (XII в), Никифора Калиста (XIV в).
По мимо указанных свидетельств в пользу того, что Евангелист Лука был живописцем по словам и Мазаева и Голубцова говорит то, что на множестве древних (и не очень) гравюр и картин разных мастеров мы видим Луку с принадлежностями для иконописи, "пишущим икону Богоматери или уже представляющим Ей свой оконченный труд".
Наконец нельзя не упомянуть тот факт, что именно Евангелист Лука с давних времен считался и считается в христианском мире покровителем иконописцев.
И хотя, на мой взгляд, все приведенные выше доказательства носят весьма относительный и чисто умозаключительный характер, игнорировать их нельзя.
Рассказывая о многих событиях, подтверждающих, на его взгляд, истинность предания о Луке-художнике, Мазаев и Голубцов посвящают большую часть своей работы соображениям, ставящим под сомнение обсуждаемое сказание.
Говоря об упомянутых выше императрице Евдокии и Пульхерье исследователь обращает внимание на тот факт, что другие историки, писавшие об этих двух женщинах совершенно не упоминали о ТОЙ замечательной посылке.
Как факт против рассматривается и молчание VII-го Вселенского Собора, который в своих свидетельствах об иконопочитании ни одним словом не упомянул о Луке, хотя неоднократно ссылался на историю Феодора Чтеца.
"Достоверность рассматриваемого предания заподозревается еще на основании некоторых исторических соображений. Художническая деятельность евангелиста Луки есть не более, говорят, как предположение, лишенное твердых оснований. Апостол Лука, как известно, был врач по своим занятиям и нигде - ни в Священном Писании, ни у писателей Церкви первых веков - не находится даже и намека на то, чтобы он был живописцем, или написал бы образ Пресвятой Девы. Притом же преданием он признается одним из семидесяти апостолов и, стало быть, евреем по происхождению. Но известно, что живопись, вместе с другими изобразительными искусствами, не знакома была иудеям в силу заповеди не делать подобия, елика на небеси и на земли" - пишет Голубцов.
Хотя, опять же утверждение, что Лука имел еврейское происхождение весьма спорно. Он мог быть и греком, и сирийцем.
К сомнениям Голубцова свои соображения добавляет и Мазаев, упоминая свидетельства священника Иоанна Орфанитского, который говоря об иконе Тихвинской Божией Матери, авторство которой так же приписывается Луке, утверждает, что ее размер соответствует иконе для храма, а не для дома. А во времена св. Луки храмов еще не было!
И далее, продолжая рассуждать о той же иконе, уже абсолютно безапелляционно, Мазаев говорит о трех, самых веских на его взгляд причинах не возможности написания ее Лукой по причине несоответствия возраста Богоматери и времени написания иконы, на невозможность написания иконы с Младенцем Иисусом на руках по тем же основаниям, а так же теологическим мотивам, связанным со сложенными перстами Иисуса на правой руке.
Указанные выше аргументы, судя по всему, не позволяют исследователям однозначно утверждать, что Святой Лука был художником и автором первых произведений иконописи.
Повторюсь, нет сомнений в том, что факт, приписывающий создание первых икон именно Евангелисту Луке имеет огромное значение как для Церкви, так и для самих верующих. Каждая малейшая возможность для подобного предположения, будь то соответствующая руке Луки подпись, как на иконе в греческом монастыре Мега-Спелион, или ссылка в подписи ионы из коллекции греческого коллекционера Эмилиоса Веллимезиса (об этих фактах я расскажу ниже), или "характерная" живописная манера Луки, неизменно "приживается". Любой повод для рождения подобного мифа (или все же не мифа?!) всегда культивируется и развивается, как в устной форме, так и в форме письменной, фиксируемой, как в сакральных, так и в профанных документах. А то, что сложно выяснить однозначные документальные доказательства правдивости или "сказочности" данного предания, на его жизнь и значимость (самого этого мифа) не влияет. И наоборот передается из поколение в поколение, "обрастая" новыми мифическими деталями и подробностями.