Александр Леонидович Кудлай
I
Тилос этого сочинения состоит в поддержке аксиологии писательского труда великого человека, который впечатлил меня, живущего почти восемь веков спустя. Что же делает его столь важным для меня и может быть для нашей современной культуры? Эпистемология и метафизика продуманы там вместе и таким образом, что это определяет этику человеческой жизни, и все это выдерживает критику разума. Возможно, наша современная аксиология (и особенно в области приобретения и оценки знания) могла бы выиграть от исследования теории Бонавентуры.
Сегодня привычно слышать, что теория должна “проверяться и подтверждаться”, чтобы считаться знанием. Под этим обычно поразумевается: “соответствовать наблюдениям, которые могут быть повторены снова и снова”. Теории античных и средневековых мыслителей воспринимаются поверхностно и обвиняются в “догматизме”, т.е. в том, что они не проверены на опыте. Тем не менее, это не совсем аккуратно, потому что духовные и чудесные переживания, описываемые многими индивидуумами из разных стран в каждом столетии, а также группами монахов и монахинь, живущих в монастырях (этих лабораториях духовной жизни) в действительности подтверждают эти теории снова и снова. Наш Уильям Джеймс писал о предрассудках современных ему ученых и об их отказе даже принять на рассмотрение те “сложные случаи”, нелегко подвергающиееся объяснению современными научными теориями. Сегодня все еще существует огромная проблема в этой области, и нам следует просто иметь это ввиду. Джеймс, называвший себя радикальным эмпириком, советовал: если теория (и он имел ввиду “современная теория”) не в состоянии справляться с фактами, описанными честными людьми, тем хуже для этой теории, а не для фактов. Это звучит по крайней мере честно и непротиворечиво.
Когда наблюдение искусственно ограничено только наблюдением физическими чувствами, наблюдатель рискует замкнуться в догматическом кругу, особенно когда он судит о неимперических утверждениях, или о человеческих наблюдениях, которые трансцендируют лишь чувственные.*
Люди, поступающие так, обычно называют себя материалистами и противостоят теориям духовных мыслителей. Легко видеть, что не все эмпирики материалисты, которые сами исключительно догматичны, но даже при этом их теории базируются на аксиомах, не всегда внятных остальному человечеству, и могут казаться догматическими в определенных отношениях тем, кто предпочитает мыслить иначе. Другой упрек теориям духовных мыслителей состоял в том, что “они все несогласны между собой”, поэтому истина (правда), существование которой они провозглашают, не может быть универсальной правдой.
___________________________________________
* Профессор Д. Робинсон (Джорджтаунского университета) говорил как-то: “Ученый, выбриающий корпускулярный подход для объяснения мира, обычно устанавливает параметры для обозревания корпускул, строит инструменты, способные реагировать на корпускулы, наблюдает то, что эти инструменты показывают ему, и затем говорит: “Я утверждал что мир состоит из корпускул, и вот смотрите: он корпускулярен”.
Помоему, онтологические утверждения различных выдающихся мыслителей содержат больше общих положений чем различных, и последние, можно поспорить, взаимообращаемы. Те мыслители из разных времен и культур утверждают существование истины за пределами чувственных переживаний, и каким-то образом доступ человека к этой истине. Они также говорят, что некоторые люди упорствуют в некоей слепоте к истине и учениям о ней. Эта слепота не исключает продуктивное мышление в эмпирическом ключе, но она несомненно обеспечивает неудовлетворенность души и много видов страдания.
Иисус говорит:
Но потому что Я говорю правду, вы не верите Мне . . . . И если я говорю правду, почему вы не верите Мне?Тот кто от Бога слышит слова Бога; вы потому не слышите, что вы не от Бога” (От Иоанна 8:47)
В Ланкаватара Сутре Будда говорит:
Теперь есть материалистические философы. Им не следует оказывать ни уважения, ни поддержки, потому-что, хотя их учения могут использовать сотни тысяч слов и фраз, они не идут дальше концепций этого мира и этого тела, и в конце концов ведут к страданию. Ведь материалисты не признают правды, существующей самостоятельно… (Д. Годдард “Буддийская Библия”, стр. 312-313)
Бонавентура уважает эмпирическое знание. Он читал Аристотелевы Физику и Метафизику, но он также читал и Нео-Платоников, и интересовался Платоновской теорией архитипов (идей), которую трудно сказать откуда он получил*. Бонавентура практикующий христьянский монах (или лучше сказать фрайер) и мистик, и переживание духовного света, блаженства и видений за пределами физических чувств составляют ближайшую для него реальность, к тому же он еще и ученый. Поэтому он пытается синтезировать различные теоретические позиции в одну непротиворечивую теорию, которая бы ответила за эмпирическое, спекулятивное и духовное знание, а также не противоречила бы Откровению Священного Писания и любимому мыслителю Бонавентуры Святому Августину, “мудрейшему из них всех”.
II
1) Каким образом мы знаем что-либо? Платон говорил, что имеется знание и вера, мнения, и есть любители знаний, или мудрости, философы, и любители мнений, филодоксы. Вера, мнение может быть красивым, но неправильным, тогда как знание всегда правильно. В то время как подвергнувшиеся тестированию мнения могут не устоять, правда выдерживает любые тесты, эмпирические или логические (спекулятивные). Конечно, Бонавентура - верующий, но он также думает, что может отчитаться в чем-то более, чем лишь мнение. Для Бонавентуры важен вопрос: “Откуда мы знаем, что нечто верно с несомненностью (необходимо)?” Например, зная что целое всегда больше его части, или что А=А, или Если А=В и В=С, то необходимо А=С. Он думает об этом роде знания чего бы то ни было, как озаренном светом. Когда интеллект знает что-либо с определенностью (как необходимое), это потому, что он озарен свыше. Бонавентура говорит в своем Сведении Искусств к Теологии:
Каждый хороший и совершенный дар приходит свыше от Бога Огней, пишет Джеймс . . . об источнике всех озарений; но в то же время . . . есть много огней, истекающих щедро из того ключевого источника света.
2) Затем, отмечая посути внутренний характер озарения всякого знания, он задает разнообразные категории такого озарения:
Хотя каждое озарение знания и внутренне, однако мы можем не без причины выделить то, что может быть названо внешний свет механического искусства (знания механики); неполноценный свет, или свет чувственного восприятия; внутренний свет философского знания; и превосходный свет или свет благодати и Священного Писания. Первый свет озаряет в отношении форм, искусственно произведенных [человеком]; второй в отношении естественных форм; третий в отношении интеллектуальной правды; четвертый в отношении спасающей правды (стр.37)
3)Другими словами: Бог Огней дает знание своим созданиям и прямо вдохновляет их на разного рода исследования (искусства) соответственно различным аспектам той части человеческой природы, которая в данный момент подвергается исследованию, и это всегда для блага того существа.
4) Существо всегда озаряется напрямую от Создателя, но с разными приложениями того Единого Света, и обычно с Его подачи, приобретая различные виды полезного знания, кооперируя в том намеренном просветлении его свыше, во всех различных сферах своей жизни. Эта теория воистину сводит все виды знания к теологии, но последовательно (логически непротиворечиво) и со смыслом. Каково бы ни было наше знание, мы всегда можем ассоциировать его со светом, потому что мы обозреваем его эмпирически или интеллектуально. Даже совершенное духовное знание называется Блаженное Видение. Обозревая, мы видим благодаря свету, вот почему справедливо соотносить все наше знание со светом. Этот подход универсален, и даже может быть более универсален, чем некоторые последователи Бонавентуры готовы были бы признать. В одном из древних Упанишадов Индии это описано в форме диалога между учителем и учеником:
5) Каким образом ты видишь днем?
- Я вижу благодаря свету солнца.
А ночью?
- Благодаря свету луны.
А когда нет луны?
- Тогда благодаря свету свечи.
А когда нет ни солнца, ни луны, ни свечи?
Тогда, учитель, я как-то вижу благодаря внутреннему свету.
6) В Диспутируемых Вопросах о Знании Христа (в. 4, стр. 115-117) Бонавентура цитирует Святого Августина из Об Учителе:
В каждый момент, когда мы понимаем что-то, мы слушаем не кого-то, кто произносит внешние слова, но ту правду, которая направляет нас из самого нашего ума (1).
7) Из Города Бога:
Те кого мы посправедливости предпочитаем всем другим, утверждали, что тот самый Бог - Творец всех вещей, есть свет наших умов, которыми мы все эти вещи постигаем (4).
8) Из О Троице:
Когда наша душа доставляет нам такое счастье, что мы предпочитаем его всему телесному огню, это не сама душа доставляет нам то счастье, но то искусство (знание) которым она была сотворена. Потому что сотворенная вещь заслуживает одобрения из-за того источника, в котором она, кажется, существовала до того, как стать сотворенной. Итак, это истина и чистое благо (5).
Когда мы одобряем или неодобряем что-то посправедливости, мы несомненно одобряем или осуждаем в силу иных правил, которые все остаются неизменными и выше нашего ума (6).
9) Этот свет, который есть истина и благо, приходит изнутри и свыше. Последнее очевидно для Бонавентуры, потому что (он цитирует):
Когда несправедливый человек видит правила по которым каждый обязан жить, где он видит их? Не в своем собственном характере, так как несомненно что его ум переменчив, тогда когда эти правила неизменны. Также не в какой-либо привычке, так как те суть правила справедливости. Где же он воспринимает, что ему следует обладать чем-то, чем он не обладает? Где же тогда они записаны, как не в книге того света, который называют истина, с которой каждый справедливый закон копируется? (Августин, О Троице, глава 15)