Неплюев Н.Н. был рационалистичен в этом вопросе: идею братской жизни он старается взрастить меж людьми не через милостыню, а через воспитание. Что же касается милостыни, то, по Неплюеву, она не «для всех» полезна, а лишь для «своих». Причем, именно жизнь в братстве он рассматривает как «всеобщую милостыню».
Последнее, безусловно, верно. Но все-таки отказ от внешней благотворительности был ошибкой. И дело даже не в том, что именно этот пункт более всего плодил противников братства. Думается, что тут искажение самого принципа любви – главного для Неплюева. Профессор МДА М.М. Тареев, побывавший в Братстве особенно выразил ошибку Неплюева Н.Н.: «Итак, с хорошими по-хорошему и с злыми по-злому. Принцип поражает своей простотой. Но это есть ветхозаветный принцип: любить ближних и ненавидеть врагов»[480]. Правда, ошибка эта понятна – она обусловлена очень жесткой негативной реакцией мира на выходящий из ряда вон феномен неплюевского братства. Есть сведения, что после смерти Неплюева братство изменило свою политику относительно запрета на благотворительность.
Обобщая свои мысли, Неплюев приходит к фундаментальному принципу: организация подлинной христианской жизни общины возможна только при обособлении от противодействующих деструктивных сил мира. Неплюев пишет: «Обособившись от зла и людей злой воли, вера требует от нас разумно организовать добро в собственной жизни»[481]. Этот принцип Неплюев доказывает ссылками на Писание: «По ним (противникам обособления) выходит, что Бог Живой, через ветхозаветных избранников Своих говорил одно, через Спасителя мира – другое, через первых требовал обособления от зла, через Христа будто бы завещал уживчивость со злом. По ним выходит, что Бог Живой делает одно, а от творения Своего требует совсем другое. Сам обособляется от зла, изгоняет грешников из рая, проклинает не только согрешивших прародителей, но и землю в делах человеческих, совсем по отношению к ним не занимаясь бессистемной благотворительностью, и обещает раскаявшимся блудным сынам, любящим Его, вечное блаженство полного обособления от зла и злых за стенами Иерусалима небесного, а от нас будто бы требует духовной проституции безразличного отношения к добрым и злым и бессистемной благотворительности однородного доброделания добрым и злым»[482]. Интересно, что с идеей обособления Неплюев связывает и Царство Небесное: «Дело Божие – воссоздание мирового единства. Это мировое единство и есть христианский идеал … Идеал этот в полной мере только и может быть осуществлен в Царстве Божием, в дому Отца Небесного, при полном обособлении от зла и злых»[483].
Идея обособления, безусловно, верна. Но она должна умело сочетаться с любовью и сотрудничеством, чего Неплюев не смог достичь в полной мере.
4.5 Всенародное покаяние и Всероссийское братство
Партия мирного прогресса.
Неплюев Н.Н. видел, что его братство – это лишь маленький оазис любви, поэтому он желал всем сердцем и разумение спроецировать свой опыт на всю Россию. Он выдвигает целую программу, в основе которой кладется акт покаяния в том, что до сих пор русский народ и русская Церковь (современная ему) не старались осуществить правду Божью в жизни народной, и в частности «социальной правды братства между братьями по вере и любви»[484]. В противном случае кара Божья не замедлит себя ждать. Неплюев отмечал: «Истинная разумная любовь к нашей Русской поместной Церкви состоит не в том, чтобы обелять зло рутины жизни на лоне Ее … , а в том, чтобы честно призвать чад Ее к покаянию»[485].
Он не раз говорил, что все русское общество не живет по вере, не хочет реализовать христианскую правду в жизни своей, не организует свою жизнь на началах братолюбия и любви. В том числе это относится к духовенству, к Церкви[486], которая должна быть духовным предводителем такой деятельности. Однако, увы, «организация на лоне Церкви жизни и труда на честной христианской основе единения в братолюбии считается за ненужное и даже вредное соблазнительное новшество»[487]. Созданием Крестовоздвиженского братства Неплюев стремился преодолеть эту пагубную тенденцию. Вся стороны жизни христиан, и прежде всего труд, должны быть организованы по-христиански – вот главное, к чему стремился Неплюев.
Следует отметить, что Неплюев отнюдь не возлагал всю вину на духовенство. Он подчеркивал, что все слои общества, все люди виновны в создавшемся безблагодатном состоянии. Повинны помещики – в том, что вместо того, чтобы видеть в крестьянах своих братьев во Христе, безжалостно эксплуатировали их, рассматривая их, по выражению Герцена, как «крещеную собственность». Повинна интеллигенция, которая ратуя за свободу, признает ее только за собой и отрицает свободу за всеми остальными слоями общества, с нею несогласными. Повинен и простой народ, который не захотел устроить свою жизнь на основах братолюбия (отношение к Братству окрестных крестьян было отрицательным), а пошел за теми, кто предлагал грабежи и поджоги. Повинна и государственная власть, которая провозгласив Православие главным устоем государства, в то же время «кощунственно желая сделать Церковь орудием своим в достижении чисто земных целей»[488].
Неплюев Н.Н. видит вину и духовенства: «Духовенство допустило эту неправду, не в том смысле, что оно должно было возбуждать народ против помещиков и проповедовать вражду и крамолу, а в том, что само оно изменило правде, не проповедовало ее ни помещикам, ни народу, не призывало к осуществлению ее ни помещиков, ни народ, стало участником помещиков в создании неправды, допустило народ до одичания. В конце концов оно само, в лице слишком многих из своих представителей, одичало, дошло до оправдания зла в жизни, а на практике настолько помирилось с анти-православной рутиной анти-братского строя жизни, что очень довольно этой рутиной, не только не проповедует, но даже и не желает осуществления православной правды в жизни».[489] Неплюев даже говорит, что духовенство более виновно, чем помещики и народ, ибо «Чем более мы уважаем священный сан, чем более признаем действительность благодати, даруемой им в таинстве священства, тем более обязаны признать огромность и абсолютную неизвинительность их вины»[490]. «Все виновны. Все должны покаяться и сотворить плоды, достойные покаяния»[491] – писал Неплюев. «Именно делом национального покаяния и должно быть со стороны всех участников: и народа, и интеллигенции, и крупных землевладельцев, и, особенно, духовных пастырей, дело воспитания детей, дело создания трудовой общины»[492]. Он ясно понимал, что Церковь не может стоять в стороне в деле социального преображения общества, и если не Церковь поведет народ на это дело, то его поведут другие силы, причем совершенно другого, противоположного духа. В 1906 году, выступая по поводу предполагавшегося Поместного Собора, он считал, что не реформы, а именно всенародное покаяние и принятие программы социального преображения жизни должно быть главным делом Собора: «Главное дело его – призвать все слои русского общества, всех членов Русской православной церкви к честному, нелицемерному покаянию во всем, что, при соблюдении буквы постов, праздников и внешней обрядности, было изменою Богу живому и правде Его, во всем, что оглупило веру и оязычило жизнь, что внесло анархию в умы и сердца и жизнь на лоне церкви поместной сделало тою позорною рутиною, которая оклеветала собою веру и довела Россию до ужаса и позора, ею переживаемого.
Надо, чтобы этот призыв к покаянию был живым словом кающихся к призываемым к покаянию, чтобы в этом призыве были слезы покаяния, святая скорбь доброго страха Божиего возлюбивших Господа всем разумением, понимающих весь ужас греха отступничества, всем сердцем возревновавших о попранной любви Божией и поруганной правде Его. Только тогда этот призыв будет правдою и силою, а не пустыми риторическими упражнениями на тему о покаянии, не скучным набором мертвящей буквы текстов, которые всякий понимает по-своему, а большинство и совсем не потрудится понять»[493].
В смутные для России времена начала XX века Неплюева Н.Н. все больше захватывает идея осуществления всероссийского братства, объединяющего людей доброй воли для мирного возрождения страны в духе живой православной веры и любви. По сути дела Неплюев Н.Н. продолжал разрабатывать мысли все тех же русских философов славянофилов Киреевского И.В. и Хомякова А.С., которые в свою время оказали влияние и на В.Соловьева. Как мы помним В.Соловьев по прекращении в 1881 году преподавательской деятельности, оставшиеся 13 лет отдал публицистике. Его интересы связаны были с выяснением вопроса отношений РПЦ и РКЦ, в этом контексте он рассуждал о возможности союза, о возможности соединения церквей. Однако у В.Соловьева встречаем вопрос о единстве в общечеловеческом контексте. Так к примеру он говорит о подчинении народов и государств нравственному авторитету общего Отца: «Чтобы достигнуть идеала совершенного единства, нужно опираться на единство не совершенное, но реальное. Прежде чем объединиться в свободе, нужно объединиться в послушании. Чтобы возвыситься до вселенского братства, нации, государства и властители должны подчиниться сначала вселенскому сыновству, признав моральный авторитет общего Отца. Забвение тех чувств, которые народы должны питать к религиозному прошлому человечества, было бы весьма плохим предзнаменованием для будущего этого последнего. Когда сеешь нечестие, пожинаешь отнюдь не братство»[494]. В.Соловьев буквально поддерживал и оберегал своими мыслями о вселенском братстве деятельность Неплюева Н.Н.: «Истинная будущность человечества, над которой нам надлежит потрудиться, есть вселенское братство, исходящее из вселенского отечества чрез непрестанное моральное и социальное сыновство. Это будущее, которое для осуществления полного идеала должно согласить интересы настоящей жизни с правами прошлого, было во все времена представляемо в церкви Бога истинными пророками. Общение Бога с людьми, или Вселенская Церковь (в широком смысле этого слова), имея в священстве орудие своего основного религиозного единства и в мирской власти орудие своей наличной национальной множественности, должна выявить также свою абсолютную целостность, свое свободное и совершенное единство при посредстве пророков, свободно воздвигаемых Духом Божиим для просвещения народов и их властей и непрестанно указывающих им на совершенный идеал человеческого общества»[495].