Восстановлению позиций «никейцев» в немалой степени способствовала и политика Юлиана, последнего императора-язычника. Желая стравить между собой христиан, он амнистировал всех арестованных и сосланных прежними императорами-арианами. На свои кафедры вернулись те, кто составлял гордость и славу александрийской школы, включая и самого Афанасия. Под влиянием их проповеднической деятельности постепенно меняются настроения клира и паствы. Характерный пример: в малоазийском городе Назианз местный епископ Григорий (отец одного из величайших христианских богословов Григория Назианзина) признал никейский символ веры под давлением своих прихожан.
В итоге, через полвека после Первого вселенского собора христианский мир разуверился в арианстве и был уже внутренне готов к полной реабилитации учения «александрийцев». Поэтому, когда 9 июня 378 г. под Адрианополем римское войско было разгромлено готами, молва приписала вину за это поражение еретичеству императоров-ариан. Из уст в уста передавался рассказ о том, как накануне битвы всеми почитаемый отшельник Исаакий Далматский обличал императора Валента: «Куда ты, кесарь идешь, воюя против Бога? Ведь это он-то и поднял против тебя этих варваров. Возврати церквам их пастырей, и ты получишь победу. А если нет, то и сам не вернешься, и загубишь войско». Бесславная гибель Валента и его армии стала последним доводом в пользу правоты «александрийцев» как для общества, так и для нового императора Феодосия. В 380 г. он издает эдикт, в котором арианство объявлялось вне закона, а всем вменялось веровать «в одно Божество Отца и сына и Св. Духа при равном их величии и благочестивой Троичности». А в381 г. в Константинополе состоялся Второй вселенский собор, на котором никейские вероопределения были не только восстановлены, но и существенно дополнены. В новый символ веры вошли все восемь догматических положений («членов»), принятых на Первом соборе (о единобожии и миротворении, о единосущии Сына Божьего, о Боговоплощении, искупительной жертве, воскресении и вознесении Иисуса Христа, о Судном дне и Духе Святом). При этом некоторым пунктам была придана новая, уточненная и расширенная формулировка. Так, полемика с последователями Македония, отрицавшими единосущие Св. Духа Отцу и Сыну, побудила участников Константинопольского собора к выработке новой, более полной редакции. Григорий Богослов, наиболее решительный противник «пневматомахов» (духоборцев), как называли сторонников Македония, настаивал на ясном и недвусмысленном провозглашении в символе веры единосущия и божественности Св. Духа. Но умеренное большинство собора остановилось на более обтекаемой формуле, в которой третье лицо Троицы названо «Господом Животворящим», исходящим от Отца, поклоняемым и прославляемым наравне с Отцом и Сыном.
Помимо этого в символ веры были включены еще 4 пункта - о «единой святой соборной апостольской церкви», о «крещении во оставление грехов», о воскресении из мертвых и «жизни будущего века». В сумме эти двенадцать вероучительных принципов («членов») составили Никео-Цареградский символ веры, являющийся основой христианской догматики и признаваемый (полностью или с некоторыми изменениями) всеми ветвями и течениями в христианстве.
Кроме символа веры акты Константинопольского собора включают 7 канонических правил, в первом из которых провозглашен запрет на любые изменения символа веры и преданы анафеме все, кто оспаривал соборные вероопределения. Особое значение для последующих судеб церкви имело также III правило, провозглашавшее константинопольскую кафедру второй по чести после римской.
Итак, на Втором вселенском соборе александрийская церковь вновь повергла своих оппонентов. Но и на сей раз победители не сочли возможным проявить сдержанность и дипломатический такт. Особое рвение в искоренении инакомыслия проявил александрийский патриарх Феофил, занявший кафедру в 385 г. Будучи нетерпим до фанатизма, он был к тому же столь властолюбив и тщеславен, что заслужил от современников прозвище «фараон». Врагов он видел не только в еретиках и язычниках, но и в тех, кто мог угрожать его власти. Называя себя «папой и патриархом Востока», он претендовал на ту же роль, какую на Западе играли римские первосвященники. Этому препятствовало провозглашение на Втором соборе константинопольской кафедры второй после римской (и, следовательно, первенствующей на Востоке). Поэтому он приложил огромные усилия для дискредитации и ниспровержения константинопольского архиепископа Иоанна Златоуста. Жестокая травля этого величайшего отца церкви, завершившаяся его ссылкой и смертью, была непосредственным результатом интриг Феофила.
Еще большее усердие в борьбе с врагами Александрийской церкви проявлял его племянник Кирилл, ставший преемником Феофила в 412 г. Жертвами инспирированных им погромов становились и еретики, и иудеи, и язычники. Во время одного из таких побоищ, учиненного последователями Кирилла в 415 г., фанатиками была растерзана Ипатия - математик, астроном и философ, чьи блестящие лекции в александрийской академии снискали ей уважение не только язычников, но и христиан.
2. Христологические споры (III - VI вселенские соборы)
Непримиримость александрийских иерархов и их склонность к крайностям проявилась не только на политическом поприще, но и в богословских взглядах. «Александрийцы» столько лет оспаривали арианское учение, доказывая божественность Христа, что в пылу полемики стали вольно или невольно абсолютизировать этот тезис. В итоге, вторая и не менее значимая часть богословской формулы Афанасия Великого, согласно которой Сын Божий не только вполне Бог, но и вполне Человек, как бы отступила на второй план. Эта тенденция к умалению во Христе Человека нашла свое крайнее выражение в учении лаодикийского епископа Аполлинария (ок. 310 - до 390): «Где полный человек, там и грех, - провозглашал он. - Если бы Господь принял все естество человека, то, без сомнения, имел бы и человеческие помыслы, в человеческих же помыслах не может не быть греха».
Такой крен в воззрениях «александрийцев» был тут же замечен их давними оппонентами. Феодор Мопсуэстийский, один из наиболее авторитетных богословов антиохийской школы, выступил с проповедью учения, согласно которому следует разделять во Христе Сына Божьего и Сына Человеческого: Сын Божий, Логос - совечен и единосущен Отцу, но Мария родила не Сына Божьего, а Сына Человеческого (а потому ее следует называть Христородицей или Человекородицей, но никак не Богородицей), соединение же божественной и человеческой природ произошло в момент крещения Иисуса Христа Иоанном Предтечей (Сын Божий вошел во плоть Сына Человеческого как во храм).
При этом, в противоположность фанатичным «александрийцам», деятели антиохийской школы подчеркивали свою готовность к диалогу с оппонентами во имя сохранения мира и согласия в церкви. Такая позиция оказалось более привлекательной и для значительной части общества, и для государственной власти, рассматривавшей церковный мир в качестве важнейшего условия установления мира гражданского. Знаком благоволения власти к «антиохийцам» явилось назначение на константинопольскую кафедру Нестория, одного из наиболее влиятельных деятелей данной школы. Но это вызвало решительное противодействие их оппонентов. Патриарх александрийский Кирилл выступил с требованием созыва нового вселенского собора, рассчитывая добиться на нем низложения Нестория и осуждения проповедуемого им учения. В ходе подготовки к собору «александрийцы» широко использовали подкуп церковных иерархов и государственных чиновников, вызывали перебой в подвозе египетского хлеба в Константинополь, чтобы вызвать недовольство столичного плебса.