Слово «надлежало» говорит не о долге повинности, но о божественной любви Отца к страдающим чадам и о стремлении преподать им такой образ спасения, который не нарушил бы богодарованную человеческую свободу. «От которого все» – прежде слов об унижении Сына Божия, апостол напоминает о Его величии, ибо всю тягость страданий берет на Себя Тот, Кто сотворил этот мир и держит его словом силы Своей. «Для которого все» – значит, Бог сотворил этот мир не как нечто отдельное и независимое от Него, но как имеющее смысл существования в Боге и приготовляемое к блаженству в Творце.
Воплотившийся Бог совершает «вождя спасения через страдания», показывая тем самым, что истина и спасение – выше страданий. Образ вождя, прежде всего, есть образ терпения в правде, вопреки всем невзгодам и испытаниям. До этого люди всегда старались избегать страданий, не шли наперекор плоти и крови, берегли свою самолюбивую и смертельно пораженную грехом и ложью душу в ее самохотениях. Но этим они все более теряли природное свое благоустроение, удалялись от Бога, от правды, утверждались в грехе и отступничестве. Господь говорил людям, потерявшим в бесконечных компромиссах с совестью чистоту духовного ока: «Если свет в тебе – тьма, то какова тьма?» (Матф.6:23).
Совершить вождя спасения – значит явить людям в Себе такой образ, который привлек бы к себе сердца людей, стал бы всем бесконечно дорог, и каждый готов был бы следовать за ним. Жизнь человеческая полна скорби, и в своих невзгодах человек чаще всего бывает одинок, поэтому более всего он нуждается в любви. Настоящая любовь неотделима от жертвы и готова много потерпеть и пострадать. Господь показал им еще небывалую в мире, настоящую, великую, жертвенную любовь, совершил людям такого вождя спасения, который доставил им реальную победу над смертью во всех ее проявлениях. Как матери и отцу бесконечно дорого их чадо, как добрые братья не жалеют ничего друг для друга, как жениху бывает легче умереть, чем потерять возлюбленную невесту, так Господь принял тяжкие мучения и смерть, чтобы обрести потерянное человечество.
Особенное значение Его страданиям придает еще и то, что они абсолютно добровольны. Ибо страдал «Тот, для Которого все и от Которого все», держащий все «словом силы Своей». И хотя Богочеловек как истинный Бог держал в Своей руке в том числе и Свою скорбную участь по человечеству, Его же благодатью крестная жертва была божественно истинной, страдания преискренни и весьма тяжки, безвинная смерть Его безупречно естественна и предельно мучительна! Так Творец вселенной, Властитель человеческой славы, должен был совершить вождя спасения для тех, о которых в писании сказано: «Что значит человек, что Ты помнишь его? или сын человеческий, что Ты посещаешь его?» (Евр.2:6), которые «непрестанно заблуждаются сердцем» (Евр.3:10) и «от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству» (Евр.2:15). Сквозь скупые слова апостола просвечивает величественный образ бесконечно могущественного и любящего отца, претерпевшего величайшие унижения и муку смерти ради возлюбленных чад своих: «Ибо и освящающий и освящаемые, все – от Единого; поэтому Он не стыдится называть их братиями, говоря: возвещу имя Твое братиям Моим, посреди церкви воспою Тебя. И еще: Я буду уповать на Него. И еще: вот Я и дети, которых дал Мне Бог» (Евр.2:11-13). Апостол приводит лишь краткие выражения Писания, как бы боясь многословием повредить образ, постигаемый только просвещенным духовным взором.
Совершая образ «вождя спасения», Господь все творил так, чтобы ни в чем не лишить Своих будущих последователей примера и благословения. В этом отношении исключительный интерес представляют собой слова апостола о слезной молитве Христа перед Своим страданием: «Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евр.5:7-9). По-видимому, апостол говорит здесь преимущественно о Гефсиманском молении Христа, которое приводится с разными подробностями у трех евангелистов. Уже сам факт свидетельства Евангелия о душевных страданиях и молитве Сына Божия, предшествующих Голгофе, говорит о важном значении их в понимании подвига крестных страданий.
Здесь утверждалось добровольное согласие Сына в его человеческом естестве идти на мучительную крестную смерть, которую, как Бог, Он ясно предвидел во всей ее трагической реальности. Великим внутренним воплем Сын Божий исповедовал «Могущему избавить Его от смерти» Свою смертную душевную муку и болезнь сердца, происходящие от горестного предчувствия плоти ужасной участи. Но и в этой же молитве Он просил, чтобы все совершилось не по Его воле, а по воле Отца. В Гефсиманском молении Христа приоткрывается вся бездна страданий Его при совершении Им спасительной жертвы за грехи людей.
Существует мнение, что слова апостола «страданиями навык послушанию» надо относить к крестной смерти Спасителя, и что речь здесь идет об «исцелении» на Кресте человеческой природы Самого Спасителя. С этим мнением невозможно согласиться, так как смерть лишает смысла и значения всякие навыки плоти. Обретенный «навык» должен был бы проявить себя прежде смерти. Относить же обретение навыка к человеческой душе Спасителя недопустимо, ибо этим косвенно признается Его «поврежденность» или несовершенство души Сына Божия. Но Господь не изменяем, что автор засвидетельствовал раньше: «все обветшают, … и изменятся; но Ты тот же, и лета Твои не кончатся» (Евр.1:11,12). Сказанное в отношении единой Ипостаси Христа простирается равно на человеческую и божественную природу Его. Поэтому, несомненно, что и здесь речь идет не о муках Спасителя на кресте, а продолжается учение святого писателя о предсмертном страдании в Гефсиманском саду.
В молитвенном вопле Иисуса Христа в Гефсимании Господь домостроительно явил некую внутреннюю тайну божественных страстей его человеческой природы. Естественный, присущий человеческой плоти страх смерти непорочен. «Хоть Он и Сын Божий», но плоть Его была человеческой и по естеству не хотела умирать. Она сообщает свою смертную тоску душе, душа обращается к духу. Дух Его не колеблется исполнить волю Отца, здесь нет альтернативы и нет выбора. Но как бы из естественного сострадания к Своей плоти в молитве отражает ее горькую скорбь, и вместе – желание исполнить волю Отца даже до смерти. Внутренняя смертная скорбь плоти, выразившаяся в «каплях пота как крови» (Лук.22:44), наружу явилась кроткой и невинной просьбой, допущенной как бы в утешение Своей страдающей человеческой души, но с полной и решительной готовностью повиноваться Отцу. Когда душа убедилась в безысходности своего желания избежать смерти, она исполнилась мужества и утвердилась в готовности к подвигу. Так Господь по человечеству «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Фил.2:8). Это и есть смысл слов «навык послушанию». Этим показал образ стяжания благодатного мужества потерпеть предстоящую скорбь. Таким образом, «навык» сказано не в смысле «обрел навык», или «научился», а в смысле утвердился с адамантовой твердостью в готовности умереть, и тем явил силу Своей любви к Отцу. Гефсиманская молитва впоследствии стала образцом молитвы терпящей во Христе души, мировоззренческим девизом христианского отношения к жизненным испытаниям.
И хотя в своем воплощении Сын Божий был немного унижен перед ангелами, но именно в немощи человеческой плоти стяжал вящую славу и тем показал Свою превосходящую силу, не позволив никакому греховному чувству и тени обладания над собою. «Идет князь мира сего», – говорил Господь прощаясь с учениками, – «и во Мне не имеет ничего». (Иоан.14:30). Что же ожидал диавол обрести во Христе? Он рассчитывал найти, по обычаю немощи человеческой плоти, грех, который есть беззаконие, т.е. нарушение закона. Но поскольку на кресте распят был Сын Божий, Который Сам сказал о Себе: «Я в Отце и Отец во Мне» (Иоан.14:11), то бессмысленно было ожидать нарушения закона от Самого Законодателя. Оно стало бы разделением Отца и Сына, что совершенно невозможно. Но именно на это замахнулся, не ведая, диавол, применив свое самое сильное оружие – муку смерти. И был посрамлен и навеки обезоружен честной и непорочной смертью Иисуса Христа.
Богодухновенный писатель пишет дальше: «И, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного, быв наречен от Бога Первосвященником по чину Мелхиседека» (Евр.5:9,10). Апостол говорит «совершившись» не об усовершенствовании «несовершенной» человеческой природы Христа, а о том образе победы, который явил Собою Сын Божий, оставшись верным Отцу в любви и терпении даже до смерти, чем стал для падшего человека «виновником спасения вечного». Совершился, как вождь спасения, по слову апостола: «Ибо надлежало, чтобы … вождя спасения их совершил через страдания» (Евр.2:10), то есть, смертью и воскресением довершил в Себе созидание необходимого богоспасаемым чадам образа вождя, приводящего всех, обратившихся к Нему всецело и искренно, в достоинство чад Божьих и сонаследников будущей вселенной. Совершился и как Первосвященник, принесением единственной Жертвы восшедший на небеса и севший одесную Отца.