Существует и другое понимание религиозного опыта, дополняющее первое; оно связано с понятием опытности и раскрывается как искушенность в религиозной жизни, достигаемая продолжительным пребыванием в религиозной среде и упорством в стремлении к религиозно обусловленным целям. Опыт понимается здесь как преимущество, которое опытный человек получает перед неопытным, как новое, высшее качество навыков, способностей, суждений, переживаний, приобретаемое благодаря систематическому усердию в различных видах религиозной практики. Таковым является, в частности, опыт регулярной молитвы, медитации, поста, аскезы, умерщвления плоти; опыт выполнения определенных физических, дыхательных и мысленных упражнений (гимнастика йогов, боевые искусства, имеющие характер культовых действий); опыт подчинения дисциплине, предписываемой религиозной организацией (для мирян — опыт воцерковления, для монахов - монастырской жизни, для духовных лиц — церковного служения); опыт искушения и противостояния ему; опыт покаяния и исповеди (и связанный с этим опыт систематического внимания к собственной душевной и духовной жизни); опыт религиозной добродетели, любви к Богу и ближнему, благотворительности, прощения врагов и т. д.
3.Религиозное поведение.
Религия имеет дело с таким количеством неосязаемых вещей, что научное изучение религии как таковой оказывается почти невозможным. Едва ли не единственный удобный путь для науки подступиться к религии заключается в изучении религиозного поведения.
При изучениирелигиозного поведения имеют в виду и такие внешние проявления, как частота посещения церкви, регулярность соблюдения религиозных ритуалов, следование моральным предписаниям, чтение священных книг. Речь идет здесь именно о поведенческих аспектах религиозности, а не вообще о влиянии религии на деятельность человека в различных сферах его жизни. Религиозность человека внешне выражается прежде всего в его специфически религиозных действиях. Однако трудность заключается в том, что посещение церкви, например, нельзя автоматически, само по себе, интерпретировать как свидетельство религиозности индивида. И все же так поступают многие социологи, которые безоговорочно считают посещаемость церкви важнейшим "измерением" состояния, уровня религиозности. Между тем посещаемость церквей может быть продиктована не психологическими мотивами, религиозными переживаниями и потребностями, а нерелигиозными, например социальными, причинами. То же самое относится к другим параметрам и количественным показателям религиозного поведения; поддающееся измерению "внешнее" благочестие не является само по себе надежным свидетельством религиозности, оно может быть весьма поверхностным. Картина религиозной активности, конечно, важна, но она требует серьезного анализа и глубокой интерпретации с учетом дополнительных данных. Казалось бы, то, что свыше 90% взрослого населения США утвердительно отвечает на вопрос "Верите ли вы в Бога?", можно рассматривать как показатель высокого уровня религиозности в стране. Между тем американские исследователи Демерат и Хаймонд предполагают, что высокий процент позитивных ответов на вопрос о вере в Бога в ходе опросов общественного мнения может лишь означать, что постороннему человеку многие отвечают так, чтобы просто отделаться или чтобы избежать пятна нонконформиста: в США многие не хотели бы прослыть "атеистами" и не чувствуют себя обязанными глумиться публично над неверием, хотя на самом деле являются неверующими. Аналогично этому оказалось, что в бывшем Советском Союзе существовала определенная группа верующих, скрывавших свою религиозность и обнаруживших ее, когда отпали причины опасаться того, что приверженность религии может повлечь за собой неприятные последствия. В то же время возможны, как мы видели, такие условия, которые стимулируют показную религиозность.
Почти любое поведение у некоторых людей становится религиозным, при определенных обстоятельствах. Сравнительно легко определить религиозное поведение там, где предполагается участие сверхъестественных существ. Поэтому любое поведение, связанное с попытками оказать влияние на поведение и отношение таких существ, очевидно является религиозным поведением. Любое поведение, направленное на божество или "дух", по определению относится к этой категории, однако сюда так же относится и поведение, направленное на более аморфные объекты - например, ощущение себя "на священной земле" или в присутствии "непостижимого", или "манна". Места и объекты играют центральную роль в религиозном поведении. Они вызывают поведение, которое в условиях данной культуры характеризовалось бы как "религиозное" или "благочестивое". Последнее меняется от культуры к культуре - варьируя от исступленного экстаза до крайней смиренности, от бурной радости до глубокой серьезности. При этом могут существовать различия даже в пределах основной культуры, как, например, между пятидесятниками, которые могут кричать и танцевать во время богослужения, и членами епископальной церкви, которым бы никогда не пришла в голову даже мысль о том, чтобы кричать в церкви. Одна из трудностей объективного изучения религиозного поведения связана с необходимостью проведения различий между магией и религией. Объективно они могут практически не отличаться, однако маг рассматривает свои действия как инструмент для достижения результатов, тогда как верующие считают, что влияют на высшую силу (божество). Опять-таки, намерение становится основным фактором при определении того, чем является религиозное поведение. Однако, не все действия, относящиеся к религиозному поведению, имеют своей целью оказание влияния на высшую силу. Некоторые из них представляют собой просто благоговение. Другая их часть является выражением благодарности и признания за само наше существование и чудеса этого мира. В своем наиболее мистическом проявлении, религиозное поведение является попыткой усиления идентификации с "первопричиной" или, как сказали бы некоторые, "душой мира". Проблема для объективного ученого состоит в том, что все это является чрезвычайно субъективным. Наблюдаемое поведение может, поэтому оказываться магическим, формальным или религиозным, в зависимости от придаваемого ему значения. Некоторые формы поведения, однако, могут не иметь смысла, а быть просто условными реакциями на специфические стимулы. Иногда поведение людей, которое можно было бы назвать "религиозным", является аналогичным – например, стучание по дереву в знак предосторожности. Религиозное поведение отличается от других действий (магии, условных реакций и т. д.) лишь тем намерением, с которым оно совершается; хотя некоторые утверждают, что даже поведение, первоначально являвшееся чисто "условным", после достаточного периода времени выполнения может стать религиозным. Другая трудность возникает при сравнении "личного" опыта с "общим" опытом. Часто наблюдаемое поведение имеет мало отношения к личному опыту.
Список используемой литературы
1. В.М.Хачатурян. История мировых цивилизаций. – М.: Дрофа,1998.
2. В.С.Овчинников. Духовные ценности современной цивилизации. - М.,2001. 3. Книга жизни. Сводный текст Библии. - Минск: Лерокс,1993.
4. Религии мира. Энциклопедия, т.6, ч.1. – М.: Аванта+,2006.
5. Всемирная история. Энциклопедия, т.6, ч.1. – М.: Аванта+,2005.
6. Человек и общество. Учебное пособие. – М., 2002.
Список литературы
Борунков Ю. Ф. Структура религиозного сознания. М., 1971,
Вебер М. Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира // Работая М. Вебера по социологии религии и культуре. Вып. 1. М., 1991.
Добреньков В. И, Радугин А. А. Методологические вопросы исследования религии. М., 1989.
Левада Ю. Н. Социальная природа религии. М„ 1965.
Угрииович Д. М. Введение в религиоведение. М., 1985.
Яблоков И. Н. Религия: сущность и явление. М
1. Франк С. Культура и религия // Философские науки. – 1991. – № 7.
2. Планк М. Религия и естествознание // Вопросы философии. – 1990. – № 8.
3. Введение в культурологию. Под ред. В.А. Сапрыкина. - М., Просвещение, 1995.
4. Розанов В.В. Религия, философия, культура. – М., Просвещение, 1982.
5. Культурология / Под ред. Радугина А.С. - М.: Просвещение, 2001.
6. Культурология / Под ред. Олейникова А.С. - М.: Наука, 2000
7. Культурология: учебное пособие для Вузов / Под ред. В.А.Сапрыкина. - М.: Знание, 2001