Вторая точка зрения, не отрицая существования объективной связи материального права с иском, полагает, что эта связь осуществляется через процессуальную форму. Иском, с этих позиций, является требование, которым возбуждается гражданский процесс. Тем самым, практически такая связь отрицается вообще, ибо всецело сводится к правилам о подведомственности, к усмотрению законодателя.
Третья точка зрения, пытающаяся доказать отсутствие ограничений, налагаемых отраслевой принадлежностью субъективного материального права, исходит из существования связи между материально-правовым и процессуально-правовым требованиями. Однако при этом утверждается, что сущность исковой формы защиты определяется особым характером субъективного материального права, его спорностью. Все, следовательно, упирается в то, что понимать под термином «спор». Если исходить из того, что спором являются разногласия сторон (как это делал, в частности, придерживавшийся этой точки зрения проф. Добровольский А.Ф.), то можно прийти к выводу о наличии спора в любых правоотношениях, а отсюда о возможности использования исковой формы для защиты любых требований.
С другой стороны, многие гражданско-правовые требования оказалось бы невозможным осуществить с помощью иска (например, когда ответчик признает требования истца, но отказывается исполнить их добровольно). Выясняется, таким образом, что понятие «спор» применительно к гражданско-правовым отношениям нуждается в особом истолковании, а это, учитывая вышеизложенные рассуждения об отраслевой предопределенности применяемых методов, процессуальной защиты, не может не породить сомнений в правильности данной точки зрения.
Вторая группа ограничений, налагаемых на возможность защиты субъективного права иском, обусловлена особенностями самого защищаемого права. Как известно, субъективные гражданские, колхозные, трудовые и семейные права не всегда защищаются в исковом порядке. Что же составляет отличительную особенность субъективных прав, которые могут быть реализованы с помощью иска?
Во-первых, обязательным условием работы гражданско-процессуального механизма является наличие спора о праве. Отсюда, во-вторых, иском будет требование рассмотреть и разрешить спор о праве гражданском (в широком смысле). Это, разумеется, не означает, что под «спором о праве» нужно понимать любые разногласия сторон. Спорность в юридическом смысле внешнее свое выражение получает в противоположности позиций сторон, но это еще далеко не отражает существо этого понятия. Ведь не случайно же действующее законодательство связывает понятие спора не любыми материально-правовыми отношениями. Спор о праве может возникать из отношений юридически равных лиц, даже если он обусловливается различными правонарушениями (преступлением, проступком, гражданским правонарушением).
В-третьих, спор о праве не может отождествляться с самим нарушенным субъективным правом. Он основан на требовании одной стороны к другой, вновь возникающим в связи с совершенным правонарушением, а не на видоизмененном субъективном праве, как утверждал М.А. Гурвич, для которого спор о праве гражданском есть особое состояние субъективного права. Принятие данной точки зрения на практике вело бы к неблагоприятным последствиям. Так, для того чтобы начать процесс требовалось бы уже на стадии предъявления иска убедиться в наличии субъективного права, т. е. спора о праве, являющегося необходимой предпосылкой возникновения процесса, или допустить беспредметность судебного процесса. Однако это невозможно сделать без рассмотрения дела по существу. Например, для того чтобы решить, может ли быть рассмотрено требование истца к ответчику о выселении, нужно установить, является ли оно особым состоянием его субъективного права, т. е. является ли истец наймодателем и обладателем такого права. Иначе говоря, необходимо рассмотреть дело по существу. Получается замкнутый круг.
Однако даже при допущении того факта, что суд откажет в иске за необоснованностью требования, судебное разбирательство не будет беспредметным, ибо на всем протяжении процесса объектом судебного разбирательства служили требования истца и возражения ответчика, т. е. спор о праве. Закон (ст. 3 и п. 4 ст. 126 ГПК РСФСР) считает достаточным для возбуждения процесса обращения заинтересованного лица с утверждением о том, что его субъективное право нарушается или оспаривается ответчиком. Следует согласиться с теми авторами, которые полагают, что спор о праве налицо там, где есть утверждение обратившегося в суд лица о том, что другое лицо нарушает или оспаривает его право. При этом предмет, на который направлена деятельность суда - особое правовое отношение, возникающее в связи с сложившимся ранее материальным правоотношением и служащее для его охраны. Оно называется поэтому охранительным правоотношением.
В силу этого в стадии возбуждения процесса не нужно устанавливать фактическое существование материального правоотношения и факт его нарушения, приводящий к возникновению охранительного правоотношения. Вполне достаточно утверждений истца о том; достаточно для того, чтобы признать наличие опора по поводу правоотношения и принять меры к его ликвидации, т. е. привести в действие механизм охранительного правоотношения или отказать в иске.
Остается выяснить, во-первых, что понимать под правоохранительным правоотношением, и, во-вторых, любое ли правоохранительное правоотношение может охватываться спором о праве.
Материально-правовое требование направлено к ответчику, процессуально-правовое — к суду. Охранительное правоотношение возникает в результате совершения правонарушения и, представляя собой выражение правоохранительной функции правового регулирования, остается материально-правовым по своей природе. Последующее обращение в суд для «подключения» государственного принуждения к механизму правоохранительных санкций ничего в природе этого правоотношения не изменяет. Материально-правовое требование остается по-прежнему обращенным к ответчику. Более того, охранительное правоотношение может реализовываться и вне процесса. Это имеет место, например, при урегулировании разногласий в претензионном порядке. Уже одно это доказывает, что нарушение субъективного права не влечет автоматического возникновения процессуальных правоотношений и, следовательно, не образует ситуации спора о праве в том смысле, какое ей придает закон, определяя ее как необходимое условие возникновения процесса.
Охранительное правоотношение при всей его самостоятельности остается, однако, безразличным к содержанию применяемых процессуальных средств защиты. Материально-правовое требование управомоченного лица обусловливает его обязанность и право показывать их обоснованность, а также право обязанного лица требовать такого обоснования, в том числе право возражать против притязания, предъявлять встречные требования.
При обращении управомоченного лица к суду охранительное правоотношение становится предметом возникающего гражданско-процессуального правоотношения, предметом судебной деятельности, а не сливается с ним и не растворяется в нем. Однако материально-правовое требование определяет существенные стороны процессуального требования к суду, т. е. «отражается» в иске, в его элементах. Процессуальное требование конкретизируется путем указания юрисдикционному органу, на что он должен или может направить свою деятельность, по каким основаниям и в какой из установленных в законе форме он может осуществить защиту нарушенного или оспариваемого права или охраняемого законом интереса. Основу всех этих указаний составляет материально-правовое требование истца к ответчику, предопределяя в то же время основные права и обязанности сторон в процессе перед юрисдикционным органом (процессуальные права и обязанности по доказыванию исковых требований и др.).
Все вышесказанное позволяет утверждать, во-первых, что иск рассчитан не на все конфликтные ситуации, а лишь на споры о праве гражданском. Во-вторых, что он связан с охранительным правоотношением; в-третьих, что охранительное правоотношение не равнозначно спорному правоотношению и потому может реализовываться во внеисковом порядке. Однако любое спорное правоотношение является правоохранительным по своей природе. Спорное правоотношение возникает с момента обращения в суд одного из участников правоохранительного отношения. Это отношение в силу вышеизложенных фактов является отношением юридически равных лиц.
Третья группа ограничений, налагаемых на возможность защиты объективных материальных прав с помощью иска, определяется особенностями процессуальной формы. Процессуальная форма иска — это процессуальная форма спорного субъективного права. Субъективное материального права оказывает существенное влияние на содержание иска, а отсюда и на порядок его рассмотрения. Но это вовсе не означает, что для гражданского права характерна лишь исковая форма защиты. Как известно, такая защита осуществляется самыми разнообразными органами, порядок деятельности которых не одинаков (государственными органами, КТС и др.). Отличие их от исковой формы выражается наиболее отчетливо в наличии у последней специфических принципов — диспозитивности, состязательности и процессуального равноправия.
Гибкость гражданско-процессуальной формы позволяет применять ее в качестве универсального средства для судебной защиты административных (управленческих, налоговых) и некоторых других правоотношений с особенностями, предопределяемыми характером этих отношений. Правила искового производства в силу этого применяются и при рассмотрении неисковых дел, если только закон прямо не предусматривает иное.
Иск, таким образом, предстает перед нами в виде «обращенного к суду требования о защите отношений юридически равных лиц путем разрешения спора о праве на основе применения одного из правовосстановительных способов защиты». Служа средством защиты гражданских (в широком смысле) прав, иск не подменяет и не отменяет ни уголовно-процессуальных, ни административно-процессуальных средств защиты. Он используется наряду с ними, обеспечивая охрану прав граждан, юридических лиц и государства.