Что касается отношения сектантов к власти, оно было высказано в 1871 году в записке посланной духоборами Екатеринославской губернии. «…наполнилась вся вселенная зла. Мудрейшие видя то и судя, что нельзя членам общества такова устоять самим по себе, учредили на них разнообразны власти, удерживающие беспутство их и чтобы и соделалось в мире, если бы уничтожить их! О Господи! Как псы загрызлись бы вдруг человеки…О благословенны в мире власти, удерживающие злость человеков, да не убредут в пучину вечна зла они, да не соделают зла на земле преждевременно…В чьем сердце в полуденном свете взойдет солнце вечной правды, луна и звезды губят свет, тамо истинно не нужны для чад Божьих Цари, власти и никакие человеческие законы, не страха бо их ради бегут они от зла, но возродить бы им в душах благом вечным…И так праведнику ни каков закон не положен…то есть закон принудительный, ни Божеский, ни Царский…Но как все немощны есть, то и принуждены суть власти, для удержания познавших добро и от него падающих паче же для удержания вовсе во зле погрузились лежащих и на вечное добро и взглянуть не желающих.»[83]
То есть, все политические и церковные организации имеют значение лишь временных, чрезвычайных явлений, которые должны отпасть, когда любовь окончательно восторжествует в мире, когда все люди станут подобны духоборцам. А пока «власти совершающие беззаконие сами беззаконны. Делают же свое дело справедливо и честно, - пускай делают, лишь бы не мешали жить людям»[84] При этом «последовательное применение учения духоборов к жизни ведет к систематическому неподчинению всем установлениям государства.»[85]
Молокане.
Параллельно с духоборческим развивалось молоканское движение, которое было во многом сходно с первым, отличаясь от него лишь в деталях. Секта молокан дала о себе знать в это же время, что и духоборы, в Тамбовской губернии. Уклеин провозгласил идеалом первоначальное христианство, не искаженное соборами. Он не отрицал ни таинств, ни постов, ни обрядов, отверг только монашество и внешний храмовый культ с его крестами, иконами, мощами и драматическим богослужением. Признал Троицу, оставляя за ней православный смысл, и некоторые положения закона Моисеева. «И тринитарная и христологическая доктрины молокан ближе были православию, нежели духоборческие. Христос в учении молокан был Сыном Бога, непорочно зачатым девой Марией, а не совершенным по «духовности» «обОженным» человеком».[86]
Если для хлыстов и духоборов ветхозаветные и новозаветные книги не имели значения, а главным источником служило откровение, то для молокан Библия была единственным боговдохновенным источником веры и знания.
Молокане как и хлысты и духоборы исходили из «равенства сынов Божьих» и верили в возможность построения «царства Божия на Земле». Уклеин учил, что все люди равны, не может быть ни бедных ни богатых, ни благородных, ни благородных, ни рабов, ни господ. Война и военная служба - богопротивные действия, и правильно поступает тот, кто убегает из войска, истинная церковь - есть гражданское общежитие "евангельских христиан". Поэтому общежитие должно строиться на "евангельских" началах любви и равенства их членов.
Отвергали господство церкви и ее идеологию, но в отличии от духоборов не отрицали института церкви, придав большое значение наставникам и с самого начала зафиксировав нормативы в письменных обрядниках. Монархической власти, говорили молокане, следует покоряться. Но при этом они не признавали монарха Божьим помазанником.
Изложение молоканского учения в письменном виде было сделано одним из приемников Уклеина моршанским купцом С.А.Шевцовым в 1820 году.
В своей книге он так изложил учение секты:
Сектанты считают себя духовными христианами и поклоняются духом. Церковь в их понимание это собрание людей во имя Бога, поэтому в воскресные дни они собираются беседуют и читают Евангелие. Крещение признают только духовное т.е. словом Божьим, в соблюдении заповедей. Отрицают исповедь, причащение.
По мнению Клибанова, «молоканство - явилось формой религиозной идеологии, отвечающей интересам отчасти тех социальных элементов, которые стремились к положению самостоятельных товаропроизводителей, но, главным образом тех, которые, пройдя этот этап, уже утвердились в качестве представителей буржуазной формы хозяйства»[87] Отсюда умеренность молокан, удовлетворение требований удешевления церкви, упрощения ее организации, церемониала, обрядностей.
Молокане начинали с того, чем заканчивали хлысты и духоборы. В обряднике Уклеин пишет, что власть людей не должна быть над теми, в кого вселилось учение Христово. Мирские власти благодетельные только для сынов мира, а Господь сказал о христианах: они не от мира сего, как я не от мира, поэтому им мирские власти не нужны. Они должны избегать рабства, войн, присяги. С другой стороны молокане утверждали, что «повиноваться верховной власти и уважать ее, повелевает им их вероисповедание.»[88]
В 30х годах XIX века в среде молокан появляются эсхатологические и хилиастические настроения. Тогда от молокан отделяется секта Общих во главе с Михаилом Акинфиевичем Поповым. Попов призывал к очищению от скверны. Он всецело проникся идеей, что молоканское общежитие должно быть подобно первичной организации ранних христиан. Он раздал все свое имущество и сразу приобрел последователей в лице двух селений. За такое действие он был тут же сослан на Кавказ, а за ним ушли и все его сторонники, они организовали колонию в Шемахинском округе. Попов дал общине коммунистическую организацию. Все доходы и недвижимое имущество по уставу написанному Поповым принадлежит общему братскому союзу, состоящему из отдельных слобод и партий, доходы хранились в общей кассе.
Прием в общину также как и уход из нее был добровольным. Желающие поступить в нее публично заявляли о согласии общности имуществ и уважения коллективной воли.Оставлявшему общину выплачивался денежный пай.
Последователь Уклеина Сундуков образовал секты молокансубботников. Этот толк ввел чествование субботы. Придерживались ветхозаветных пищевых запретов.
Но все же большая часть молокан продолжала придерживаться учения Уклеина. Вообще молоканство было самым многочисленным сектантским течением.
Таким образом, рассмотрев секты молокан и духоборов, которые, кстати, сохранили свои общины до наших дней, можно проследить отчетливую разницу между теми путями, которыми пошло сектантство в России. Данные секты, призывая к отказу от икон и крестов, стремясь к построению коммунистического лучшего общества, были ближе к православию нежели хлысты и скопцы с их эсхатологическо-мистическими воззрениями. Они не скрывались от властей, как это делали последние, и власть не одобряя их появления, однако, предпочла просто выделить им отдаленные земли, чтобы они не рассеивались по стране. В такие секты тянулись люди стремящиеся разобраться в Евангелие, думающие и ищущие не столько сильного лидера ( как последователи скопцов и хлыстов), сколько нравственных идеалов первых христиан.
Глава 2 Государственные меры борьбы с сектантством.
В предыдущей главе мы очертили причины, по которым в XVIII веке сектантство смогло стать в России массовым явлением. Одной из них явилась государственная политика и отношение светской власти к православной церкви. Сформировался «замкнутый круг»: конфликт с государством и церковью лежал в основе религиозного инакомыслия, и в то же время действия сектантов порождали ответную реакцию властей, которая еще больше усугубляла противостояние. В данной главе мы проанализируем те обстоятельства, которые определяли отношение государства к религиозному инакомыслию. На фоне общецерковной политики рассмотрим, как развивалось, и насколько было эффективно, антисектантское законодательство в XVIII-XIX веках.
2.1. Отношение светской власти к РПЦ
Меры, применявшиеся к сектантам в рассматриваемый нами период, являются неотъемлемой частью общего государственного курса в отношении церкви. Чтобы понять, какое место они занимали в ряду прочих законов и постановлений, необходимо проанализировать характерные черты государственной церковной политики применительно к интересующему нас вопросу.
Итак, в XVIII - XIX веках политика государства в отношении церкви определялась:
1. абсолютистским характером власти
К XVIII веку завершился процесс, начавшийся еще в XVI веке – постепенно возрастали власть и влияние монарха и светской власти во всех областях общественной жизни. По мере становления абсолютизма церковь теряла свою автономию, привилегии и огосударствлялась. Решающей стадией превращения РПЦ в один из институтов светской власти стали реформы Петра
I, когда во главе «ведомства православного исповедания» был поставлен представитель светской власти – обер-прокурор Синода, а должность патриарха была упразднена.
«Политическое государство нового стиля, воспринятое в XVIII веке русской теорией и практикой…не желает иметь ничего общего с теократией…его главной целью становится не спасение душ, а чисто земное «общее благо»1 Новые идеи определяют отношение государства к церкви в эпоху абсолютизма.