Совершенствование правового режима оружия может успешно осуществляться лишь в соответствии с развитием системы профилактики преступлений. А также, особую роль в борьбе с вооруженной преступностью играет оперативно-розыскная профилактика.
в) Рассмотрим вопрос виктимизации преступления. Дело в том, что криминализация (становление преступника) и виктимизация (становление жертвы преступника) могут анализироваться как процессы социального взаимодействия. Потерпевший и преступник фигурируют в социальных процессах возникновения преступности и контроля над нею как субъекты, которые взаимно определяют и интерпретируют себя и свои действия. В этом смысле нас интересуют взаимоотношения “действующего с оружием в руках преступника” и “терпящим урон от такого преступника - жертвы”. Эти взаимоотношения разные в зависимости от характера преступления.
Хорошо известно, какое значение имеет знание взаимоотношений между преступником и жертвой для раскрытия преступления. Но после того как преступление совершено, внимание правоохранительных органов обычно сосредотачивается на преступнике. Преступление, однако, необходимо изучать всесторонне: деяние - виновный - потерпевший - последствия. Преступник и его поведение - лишь одна сторона преступления, а другая - потерпевший и его виктимное поведение; отношения ”преступник - жертва” должны быть предметом комплексного исследования.
При осуществлении виктимологического анализа разбоев появляется возможность более глубоко разобраться в том, почему совершаются эти преступления, какие лица являются их “участниками” и как сказываются их отношения на поведении каждого. “Нельзя рассматривать разбои вне виктимологического фактора, ибо он способен порождать, ускорять, замедлять, нейтрализовать криминальные действия в конкретной ситуации. Имеется в виду, что от поведения потерпевшего зависит многое. Но разбои совершаются и без какого-либо содействия со стороны жертв, тем не менее, это обстоятельство также следует рассматривать как элемент совершения преступления. Способствовало поведение потерпевшего разбою или нет? Если да, то связь “виновный - потерпевший” лежит в основе совершенного разбоя.”[32]
Характер виктимизации среди потерпевших от разбоев своеобразный. “Из общего числа потерпевших от указанных преступлений лиц, 68 % приходится на тех, чье поведение в той или иной мере было виктимным. От таких нападений страдают (жертвы) 9 % несовершеннолетних обоих полов, 6 % пожилых людей мужского и женского пола (лиц старше 60 лет) и 36 % женщин в возрасте 18-59 лет, потерпевших мужчин в этом возрасте - 49 %. Некоторые отличия наблюдаются в виктимном поведении взрослых и несовершеннолетних, мужчин и женщин. Ученые обращают внимание на то, что риск стать жертвой разбойного нападения в целом больше у мужчин, чем у женщин; у несовершеннолетних и лиц молодого возраста больше, чем у взрослых”.[33] Конкретные обследования, проведенные криминологами, показывают: наиболее виктимными являются несовершеннолетние (3 балла из 10) и лица в возрасте 18-20 и 21-25 лет (3 балла из 10). Относительно потерпевших в возрасте 26-30 лет показатели виктимизации более или менее стабилизируются (в пределах от 2 до 3 баллов), а к 40 годам вероятность виктимизации снижается до 1 балла. Далее она приближается к нулю. Но это касается только вооруженных разбойных нападений. По другим разбоям показатели виктимизации другие. Конечно, дело не только в возрасте. Надо учитывать еще ряд факторов: наличие у потерпевшего прошлой судимости, связей с лицами, ведущими преступный образ жизни, пьянство, наркоманию, проституцию и т.д. Главной, однако, всегда остается характеристика связи “преступник - жертва”. На основе изучения выделяются два основных вида (типа, формы) виктимного поведения: устойчивое (личностное) и неустойчивое (ситуативное). Первое встречается чаще всего именно при вооруженных разбойных нападениях. Но существует в литературе и более подробная классификация видов (типов, форм) виктимного поведения: активное, пассивное, злостное, агрессивное, провоцирующее, первичная виктимизация, многократная, повышенная и т.д. Эти виды поведения часто переплетаются и в таком переплетении “вызывают” совершение преступления. Вооруженным преступление бывает более чем в 50 % случаев. Г.И. Шнайдер выделяет “некую часть преступности в качестве процесса, в котором антиобщественные элементы пожирают друг друга”.[34] Но здесь, как пишут С.И. Кириллов и С.А. Солодовников, важно сопоставлять окружение преступника с окружением жертвы - что их столкнуло. Можно согласиться со следующим: взаимоотношения “преступник - жертва” можно определить как “взаимодополняющее партнерство”,[35] потому что и в виктимном поведении есть инициатива, активность. Изучение разбоев свидетельствует о том, что нередко жертва “формирует и воспитывает” преступника, когда своими виктимными действиями завершает его становление. Часто при разбоях потерпевший провоцирует преступника.
Усиливается профессионализм разбоев. Они становятся все более общественно опасными, циничными, изощренными. Если все разбои с квалифицирующим признаком принять за 100 %, то 80 % составляют нападения, совершаемые группой по предварительному сговору, как правило, ранее судимыми за хищения или с устойчивой ориентацией на совершение корыстного деяния. Среди них большое число ранее судимых два и более раз за различные преступления.
Касаясь неоднократности, повторности этих преступлений, следует отметить, что каждый вновь совершаемый разбой, тем более, если он не влечет наказания, облегчает последующий, снижая у преступников иммунитет к реализации преступных намерений. Безнаказанность часто ведет и к уверенности в успехе. Совершаются такие разбои обычно с применением оружия, чаще всего огнестрельного, сопровождаются жестокостью, тяжкими последствиями. Особенности тех, кто совершает разбои, заключаются, видимо, в том, что для них характерно специфическое поведение, связанное с отношением к жизни и здоровью человека, к чужому имуществу, чужой собственности. По мнению П.С. Дагеля, “Особенности личности преступника можно четко выделить лишь иногда, когда речь идет об умышленных преступлениях, с одной стороны, а с другой - о неосторожных”.[36] Сахаров А.Б. считает, что “особенности личности просматриваются всегда, когда речь идет о том или ином конкретном преступлении. Здесь недопустима уравниловка”.[37] Многие ученые особенности личности связывают с мотивами преступного поведения, его причинами и условиями. В этих случаях лица, совершающие те или иные преступления, изучаются в едином комплексе и, в системе причин и условий, когда центральной становится проблема механизма совершения конкретного деяния. Не было бы смысла вести речь об особенностях лиц, совершающих разбои, если бы этим лицам не были присущи свойства отличные от других преступников. Однако криминология, изучая лиц, совершающих насильственные преступления, не может не опираться в теоретическом плане на личность преступника вообще, на соответствующие понятия и т.д. Поэтому в рамках криминологической науки различные аспекты изучения лиц, совершающих разбои, выступают в качестве “внутреннего” анализа личности преступника. Иначе говоря, если учение о личности преступника является общим, то именно в его границах изучаются лица, совершающие разбойные нападения. В центре внимания любой попытки более или менее охарактеризовать особенности лиц, совершающих разбои, всегда стоят три основных вопроса: преступник и совершенное преступление; мотивы этого преступления; его причина и условие. Факт разбоя определяет специфическую преступную направленность личности ее характеристические особенности.
Лиц, совершающих разбои, следует рассматривать, прежде всего, на фоне массовых социальных конфликтов. Компенсируя свое ущербное состояние, адаптируясь к тяжелым условиям жизни, они неизбежно вовлекаются в пьянство, наркоманию, проституцию, бродяжничество и т.д., а в связи с этим нередко и в различные виды криминальной деятельности. Более всего это касается маргинальной, социально неустойчивой среды, которая в нашей стране резко возросла, наряду с деградацией общественной морали, с всеобщим падением нравов. Указанную среду обычно заполняют лица с ограниченными возможностями интеллектуального развития.
Среди таких лиц, много страдающих олигофренией (дебилы, идиоты, имбицилы), психопатией, сексуальными расстройствами. Всем им присущи обостренное чувство противоречия и конфликтности, придирчивость, ссоры и скандалы, драки, сведение счетов, мнительность, ревность, зависть озлобление, агрессивность, жестокость, садизм, погромы, вандализм т.д. На долю таких лиц приходится до 70 % разбойных нападений, более 50 % из них совершаются изощренно, цинично, с проявлением жестокости и садизма, глумлением над людьми.
Особенность разбойников видна в таких показателях, как характер применяемого насилия, групповое или единичное насилие, выбор жертвы, применение оружия.
Лица, совершающие разбой, как правило, мужчины (до 94 %), преимущественно холостые, с низким общеобразовательным уровнем. Лишь каждый пятый осужденный разбойник имеет среднее специальное образование. Велик процент лиц, ранее судимых – 52,9 % и не работавших – 60,8 %.
Несовершеннолетние разбойники в 83.2 % случаев – из так называемых неблагополучных семей.
Тут же возникает вопрос о профилактике как преступного, так и виктимного поведения. Виктимологическую профилактику нужно рассматривать не изолировано, а в системе профилактики преступлений в целом, т.е. комплексно. Невозможно вести соответствующую работу с преступником, оставляя в стороне его жертву, или работать с потерпевшим вне их связи с виновными. Здесь также в основе лежит связь “преступник – жертва”.