Попытка разработать и принять систематизированный нормативный документ по гражданско-правовым отношениям предпринималась в период военного коммунизма. Проект такого документа назывался Кодексом экономических законов РСФСР. На место рыночного регулирования производства ставились административно-правовые методы. Предприятия не имели права распоряжаться своей продукцией, исключались и договорные отношения, которые можно было бы использовать для приобретения сырья, сбыта продукции. Все эти функции выполняло государство. Разработка этого кодекса не была доведена до конца. Опыт работы над этим кодексом позднее был использован при разработке Гражданского кодекса 1922 года.
Неразрывность гражданско-правовых отношений сдерживала работу над систематизацией гражданско-правовых нормативных документов. Коллегия народного комиссариата юстиции 8 апреля 1920 года решила поставить перед очередным Всероссийским съездом деятелей юстиции вопрос о целесообразности разработки Гражданского кодекса. С докладом на этом съезде выступил известный в то время юрист, принимавший активное участие в разработке новых законопроектов, А.Г. Гойхбарг. Он высказался против разработки Гражданского кодекса, поскольку отношения, которые он призван регулировать (договорные, наследственные и др.) отсутствуют. В то же время А.Г. Гойхбарг предложил разработать Кодекс социального законодательства.
Переход к новой экономической политике берет начало в марте 1921 года. Возникает вопрос: как можно было за короткий промежуток времени составить такой солидный документ правотворчества? Во-первых, о целесообразности создания такого документа возникли разговоры среди составителей проектов еще до новой экономической политики. И как уже было сказано, предпринимались попытки составить кодекс экономических законов. Во-вторых, новая экономическая политика по своим признакам частью представляла те отношения, которые уже имели место в России до 1917 года. И не только в России, а и в других странах зарубежья. Перед законодателями, поэтому, были аналоги, которые облегчили работу по созданию нового законопроекта. В-третьих, практика реальных правоотношений требовала разработки новых законов. В 1921 году возрастает число заключаемых сделок. Возникла необходимость проверки их на соответствие новым законам.
В связи с этими потребностями Народный комиссариат юстиции поступил к разработке крупного нормативного документа по гражданскому праву - Кодекса законов об обязательствах, возникающих из договоров. Эту работу возглавил А.Г. Гойхбарг, который был и одним из авторов окончательного варианта Гражданского кодекса 1922 года. Отсюда и берет начало новый гражданский кодекс.
Работа над кодексом об обязательствах велась очень интенсивно. Народный комиссариат юстиции очень торопился представить этот проект на обсуждение. Перед обсуждением проект был разослан всем народным комиссарам для изучения и внесения в него поправок и замечаний. Проект был утвержден 21 февраля 1922 года. В.И. Ленин считал, что в данной редакции проект нельзя вводить в действие, и ставил вопрос о его переработке. Он ставил задачу: полностью обеспечить интересы пролетарского государства с точки зрения возможности контролировать все без изъ5ггия частные предприятия и отменять все договоры и частные сделки, противоречащие как букве закона, так и интересам трудящейся массы. Это замечание касалось также и готовящегося проекта Гражданского кодекса, работу над которым В.И. Ленин лично контролировал и торопил.
Задача детального правового регулирования имущественных отношений в условиях многоукладной экономики была решена введением Гражданского кодекса РСФСР, принятым 31 октября 1922 г.
В период нэпа гражданское право должно было выполнять две трудносовместимые задачи: всемерно способствовать развитию товарно-денежных отношений, становлению экономики страны и развитию частной инициативы, предпринимательства и в то же время ставить надежные заслоны любым попыткам частных лиц извлекать материальную выгоду за счет ухудшения экономического положения государственных предприятий и организаций. Основные принципы политики советского государства в сфере хозяйственных и иных имущественных отношений были закреплены в Гражданском кодексе РСФСР.
В дореволюционном законодательстве России гражданское право являлось отраслью, защищающей имущественные интересы частных лиц, а государство как его субъект не имело преимуществ, и это являлось основным признаком данной отрасли права. В.И. Ленин же считал, что правовые институты, созданные гражданским правом, могли с пользой работать и на социалистическое государство. Отделить одно от другого, взять то, что нужно, а ненужное отбросить казалось невозможным для профессиональных юристов, да и не все коммунисты вполне понимали как этого можно достичь. Если гражданское право всегда было частным, его нельзя сделать публичным; если Гражданский кодекс создавать, надо возрождать все или почти все дореволюционное гражданское право, - таков был достаточно распространенный взгляд на проблему. Революционное правосознание рассматривалось В.И. Лениным как важнейшее концептуальное основание подготовки проекта Гражданского кодекса, а не как источник права, что получило значительное распространение в первые годы после революции.
С позиций юристов старой школы гражданское право буржуазного государства мало чем отличается от гражданского права государства социалистического - и по предмету, и по методу регулирования. Октябрьская революция была ими принята, но отсутствие твердой марксистской теоретической базы, с одной стороны, и следование основополагающим доктринам цивилистики, с другой, сказывались именно в ином их взгляде на роль социалистического государства в регулировании гражданско-правовых отношений. Для них государство и при социализме, и при капитализме оставалось субъектом частноправовых отношений. Отношение к гражданскому праву как к частному, а не как к публичному и явилось причиной нападок на работу Комиссии. Кроме того, не был распределен объем допущения частного сектора в социалистическое хозяйство. И если интересы хозяйственного развития страны требовали расширения частного сектора, то идеологические постулаты сдерживали этот процесс. Совещание юристов состояло из представителей хозяйственных наркоматов, каждый из них выражал не столько свою личную позицию, сколько позицию наркомата, заинтересованного в расширении хозяйственной самостоятельности.
Тот факт, что разработчики проекта пытались воспринять опыт западноевропейских стран, за что их главным образом и ругали, совсем не свидетельствует о неправильности их подхода. Ленин сам предлагал взять от опыта других государств все, что можно было использовать в защиту трудящихся. Это важное положение содержится в п.2 постскриптума письма Ленина Курскому: непременно взять все что есть в литературе и опыте западноевропейских стран в защиту трудящихся. Ленин здесь не впервые говорит о необходимости воспринимать достижения прошлого, однако в данном случае речь идет о юридической литературе и правоприменительной деятельности. Сразу возникает ряд вопросов. Во-первых, почему Ленин ничего не сказал о русской литературе и опыте, во-вторых, почему ничего не говорится о возможности использовать отдельные правовые нормы. Скорее всего дело в том, что русское гражданское право сильно отставало от требований экономического развития страны. Оно не устраивало даже российскую буржуазию, что уж говорить об интересах трудящихся. В 1900-е годы в России только обсуждался проект нового Гражданского Уложения. В
Западной Европе буржуазные гражданские кодексы были в большинстве случаев приняты в начале века, и к 1922 г. имелась уже практика их применения. Борьба рабочего класса этих стран за свои права должна была найти отражение, очевидно, именно в правовой литературе и правоприменительной практике. Идеи письма Ленина Курскому, к сожалению, при создании Гражданского кодекса не были использованы в должной мере.
Таким образом, перед разработчиками нового Гражданского кодекса ставилась задача практически невыполнимая: требовался нормативный акт, в котором сочетались бы достижения новейшей цивилистики и нормы советского гражданского права, действующие на момент выработки проекта. Причем объем допущения частного сектора в экономике в большей степени должен был определяться революционным правосознанием, которым большинство участников Межведомственного совещания, если не все, не обладали, как, впрочем, и многие из числа их критиков.
Неудачный опыт подготовки проекта Кодекса законов об обязательствах показал, что вопросы гражданско-правового регулирования требуют более основательной разработки. В то же время жизнь настойчиво диктовала необходимость закрепления в праве хотя бы основных принципов имущественных отношений, складывающихся на базе нэпа. Эту задачу решило издание Декларации основных частных имущественных прав, признаваемых РСФСР. Впоследствии на основе общих принципов, содержащихся в Декларации, и был создан Гражданский кодекс.
В Гражданском кодексе 1922 г. выделены две специальные главы, посвященные иным, помимо договорных, способам вследствие возникновения обязательств. По сравнению с ГК РСФСР 1964 г. отсутствовала лишь глава об обязательствах, возникших в результате спасания. Обязанность возврата неосновательно приобретенного или сбереженного имущества сопровождалась обязанностью возвращения или возмещения доходов, извлеченных из неосновательно полученного имущества.
Глава, посвященная обязательствам, возникшим из причинения вреда, носит на себе следы влияния так называемого принципа причинения. Суть его заключалась в том, что вина как основание ответственности отрицалась. Вместо этого устаревшего института предлагалось положить в основу объективную связь вреда с деятельностью причинившего вред. Во главе сторонников этой теории стоял А.Г. Гойхбарг. В соответствии с ней он и разрабатывал проект Кодекса. Гойхбарг считал, что наш кодекс... строит... ответственность за причинение вреда на социальном начале причинения, а не индивидуальном начале вины. Поэтому в ГК нет даже упоминания о вине. Однако, хотя слово вина не употребляется, сами формы вины в законе присутствуют (как и в Уголовном кодексе). Наличие вины потерпевшего как основание, освобождающее от ответственности причинителя, закономерно отражено в ГК, поскольку теоретические выкладки не укладывались в жизненные критерии. Следовательно, даже вопреки желанию составителей проекта, в Кодекс вошли нормы, фактически опиравшиеся на институт вины. Статья 403 ГК, определяя общий порядок возмещения вреда, называет в качестве обстоятельства, освобождающего от возмещения, умысел либо грубую неосторожность самого потерпевшего, т.е. упоминает формы вины. Фактически вина учитывалась и в случае возникновения обязательств вследствие причинения другому лицу вреда источником повышенной опасности (ст.404). Сам источник повышенной опасности не был назван в ГК с достаточной определенностью, а приводился примерный перечень объектов, эксплуатация которых могла привести к непредвиденным последствиям. Например, крушение поезда, разрушение строения, авария на предприятии, причинение травм работающими станками. Интересно, что при обсуждении статьи в комиссии ВЦИК из перечня был вычеркнут автомобиль.