Предусмотреть из центра все многообразие региональных особенностей, влияющих на выбор варианта рыночного оборота земли и его специфических форм, невозможно. В решении названных вопросов нужно предоставить широкие права регионам. Именно такой подход содержится в рекомендациях Государственного совета РФ, согласованных в феврале 2001 г. Однако это не означает, что регионы могут обладать полной самостоятельностью в данной области. Распределение функций федеральных и региональных органов власти в аграрной сфере должно соответствовать Конституции РФ и способствовать взвешенному решению двуединой задачи: с одной стороны, укреплению российской государственности, а с другой - развитию самостоятельности регионов.
Общие принципы регулирования земельных отношений и рынка земли должны определяться федеральным законом. Они призваны прежде всего обеспечивать общегосударственную защиту конституционных прав граждан, особенно крестьян, на землю, в том числе на получение ее в частную собственность и распоряжение ею. Федеральный закон должен закрепить эти принципы таким образом, чтобы нацеливать региональные органы на последовательную практическую реализацию прав граждан на землю применительно к конкретным условиям и особенностям регионов.
В методологическом и даже практическом плане при сбалансированном решении земельного вопроса полезно использовать опыт столыпинской реформы. Как нз-всстио, П. Столыпин считал, что основой сельского хозяйства является крепкий хозяин-собственник на земле. Община же препятствовала этому. Вся ее система землепользования и весь уклад жизни вели к уравниловке и не позволяли крестьянину проявлять свою инициативу и смекалку. Реформа Столыпина преследовала цель развязать руки предприимчивым хозяевам, освободить их от общинных пут. Но он не только не ставил задачу полного развала общины, кардинальной ломки сложившихся земельных и хозяйственных отношений, но, напротив, категорически выступал против этого. Главным для него было предоставить крестьянам возможность добровольного выхода из общины. Такая позиция, отвергающая любой шаблонный и стандартный подход, была закреплена в законе, давшем столыпинской реформе путевку в жизнь. "Закон не призван учить крестьян и навязывать им какие-либо теории, - подчеркивал П. Столыпин, выступая в Государственной думе 10 мая 1907 г. - Пусть каждый устраивается по-своему... Само правительство во всех своих стремлениях указывает только на одно: нужно спять тс оковы, которые наложены на крестьянство, п дать ему возможность самому избрать тот способ пользования землей, который его наиболее устраивает". Далее он продолжал: "Пусть собственность ... будет общая там, где община еще не отжила, пусть будет она подворная там, где община уже не жизненна...".
П. Столыпин еще в начале реформы преобразовал семейную собственность или владение наделом в собственность (владение) одного лица - главы хозяйства. В выступлении на заседании Государственного совета 6 марта 1907 г. он заявил, что им предлагаются "меры против чрезмерного сосредоточения этих земель в одних руках и против чрезмерного дробления, а равно и по упрочению совершения на них актов". В другом выступлении ои подчеркивал, что закон вводит ограничения на свободную продажу земли с целью сохранения крестьянства: "... Надельная земля не может быть отчуждена лицу иного сословия, надельная земля не может быть заложена иначе, как в Крестьянский Банк, она не может быть продана за личные долги, она не может быть завещана иначе, как по обычаю ".
Решаемые сегодня в России задачи во многом сходны с теми, которые стояли перед великим реформатором П. Столыпиным. Тогда надо было освободить крестьян от пут, которыми община сковывала их предприимчивость. Это требовало появления новых форм хозяйствования. А для их развития было необходимо преобразование земельных отношений. Аналогичные проблемы возникли и на заре демократических преобразований. Колхозно-совхозная система закабаляла крестьян не меньше, чем община. Реформы как раз и были призваны открыть дорогу развитию других форм собственности и хозяйствования на селе, что, в свою очередь, обусловливало потребность в адекватной трансформации земельных отношений.
Любые кардинальные реформы всегда несут разрушительный и созидательный заряд. Эффективность реформирования зависит от их соотношения и направленности. Политика П. Столыпина может служить, пожалуй, образцом того, как сочетать разрушение отживших элементов с развитием новых, созидательных форм, подчинять первое второму и при этом проявлять гибкость, творческий подход, не допускать шаблона. Тем самым достигаются позитивные результаты при одновременном смягчении неизбежных социально-политических противоречий в обществе. Гибкая столыпинская тактика аграрного реформирования поучительна для практики современных российских
Последний аспект имеет принципиальное значение. История России и других стран учит, что извечный вопрос о земле может быть положительно урегулирован лишь в том случае, если одновременно решаются и остальные проблемы жизни крестьянства и полнокровного функционирования сельской экономики. К сожалению, приходится констатировать, что сейчас при регулировании земельных отношений в России это требование игнорируется. Все дискуссии сводятся к земельной реформе. В то же время не решаются актуальнейшие проблемы самого существования деревни, ее выживания. В итоге даже позитивные меры земельной реформы не дали желаемых результатов.
Надо учитывать, что последствия радикальной экономической реформы особенно болезненно сказались на сельском хозяйстве, что обусловлено особенностями этой отрасли.-По своей природе сельское хозяйство является разобщенным, в том числе территориально. Поэтому в условиях рынка оно не может на равных отстаивать свои интересы перед монополистами-смежниками. В "цепочке" межотраслевых связей сельское хозяйство выступает крайним перед потребителем. На нем прямо отразилось резкое снижение покупательной способности населения при либерализации цен. Немалое значение имеет и то, что вопреки расхожим утверждениям первых реформаторов сельскохозяйственные, предприятия были в еще меньшей степени готовы к переходу на рыночные условия хозяйствования (инфраструктура, изучение рыночного спроса и т.п.), чем предприятия других отраслей
В силу этих и других особенностей сельское хозяйство оказалось в очень тяжелом положении. Резко возросли диспаритет цен и связанная с ним неэквивалентность обмена продукцией. В 1990-1997 гг. цены на поступающие в село ресурсы повысились в 8848 раз, а на сельскохозяйственную продукцию - только в 2000 раз (в деноминированных рублях - соответственно в 8,8 и 2 раза). Разрыв в динамике индексов цен составил 4,4 раза. После дефолта августа 1998 г. импорт продовольствия несколько сократился, что способствовало росту цен реализации сельскохозяйственной продукции. В 1999 г. цены на ресурсы для села увеличились в 1,6 раза, в то время как на сельскохозяйственную продукцию - в 2 раза. Однако уже в 2000 г. проявилась прежняя тенденция: цены на промышленную продукцию возросли на 66%, а на сельскохозяйственную - лишь на 36%.
В условиях усилившегося диспаритета цен резко снизилась рентабельность производства в аграрном секторе. Если в 1990 г. только 3% сельскохозяйственных предприятий были убыточными, то в 1998 г. их удельный вес составил уже 88%. В 1990 г. общий уровень рентабельности равнялся 37%, а в 1998 г. - -28%. В результате повышения цен реализации в 1999 г. удельный вес убыточных хозяйств снизился до 54% и средняя рентабельность составила 8,5%. Но в действительности она носит фиктивный характер, поскольку определяется очень низким уровнем оплаты труда, включаемого в себестоимость продукции. В 1990 г. среднемесячная оплата труда в сельском хозяйстве составляла 93% соответствующего показателя в промышленности и более 95% средней оплаты труда в народном хозяйстве. Сейчас эти цифры равны соответственно 29 и 38%. Ясно, что в результате искусственно занижается себестоимость сельскохозяйственной продукции и завышается ее доходность.
В 1999 г. общая прибыль сельхозпрсдприятий составила 14,6 млрд. руб. при рентабельности 8,5%. Если бы оплата труда на селе была повышена хотя бы до 66% ее уровня в промышленности, то фонд оплаты труда только по реализованной продукции возрос бы па 18 млрд. руб., а по всей произведенной продукции - па 25,6 млрд. руб. Эти суммы были бы учтены в себестоимости продукции, соответственно уменьшилась бы прибыль (если бы она была) или увеличились и без того масштабные убытки, исчисленные па основе явно заниженной, практически поминальной оплаты труда. Так что возникшая в 1999 г. прибыль, по сути, мнимая, напоминающая доходы колхозов при "пустопорожнем трудодне".
Диспаритет цен усугубляется отсутствием льготного кредитования и страхования, широко применяемых в развитых странах. Резко сократилась государственная поддержка сельского хозяйства по линии бюджетного финансирования. Негативное воздействие названных тенденций во многом усиливалось политикой приватизации в аграрном секторе, которая привела к ликвидации многих крупных сельскохозяйственных предприятий.
В результате сельское хозяйство оказалось в состоянии глубокого финансово-экономического кризиса. Оно безнадежно опутано долгами. На начало 2001 г. кредиторская задолженность сельскохозяйственных предприятий составила 229 млрд. руб., в том числе просроченная -158 млрд. руб. Долги из года в год растут. Так, в 1998 г. задолженность равнялась 140 млрд. руб., а в 1999 г. - 175 млрд. руб. Кредиторская задолженность примерно в 1,3 раза превышает годовую выручку от реализации продукции и в 6,5 раза - дебиторскую задолженность.
В таких условиях хозяйства не могут осуществлять расширенное воспроизводство. Нет средств на возмещение и обновление ресурсов. Приобретение техники, удобрений и горючего сократилось в 5-15 раз. Если в 1990 г. хозяйства закупили почти 144 тыс.. тракторов, то сейчас закупают менее 10 тыс. в год, грузовых автомобилей - соответственно 97,6 тыс. и менее 4 тыс. Покупка минеральных удобрений уменьшилась за эти годы с 11 млн. до 1,6 млн. т (в пересчете на 100-процентное содержание питательных веществ). В 1990 г. хозяйства приобрели 11,3 млн. т автобензина, а в последние годы - менее 2,5 млн. т, дизельного топлива - соответственно 20 млн. и менее б млн. т.