На всей территории империи утверждалось новое административно-территориальное деление. Каждая часть империи делилась на префектуры. Во главе каждой префектуры стоял префект претория, каждая префектура делилась на диоцезы во главе с викариями, диоцезы же делились на провинции, которыми управляли главы или ректоры. Провинции были основными структурными подразделениями и правители являлись поэтому первой административной и судебной инстанцией. Каждый чиновник имел штат служащих и свою канцелярию. Провинции состояли из более мелких административных единиц - общин. Эти общины пользовались известной самостоятельностью, хотя под контролем правительства. Органами местного общинного самоуправления были сенат (декурионы) и выборные муниципальные магистраты. Декурионы отвечали своим имуществом за надлежащее выполнение общегосударственных повинностей (сбор налогов, доставления необходимого числа воинов, обеспечение порядка и т.д.) За все это декурионы несли ответственность на началах круговой поруки. Поэтому местная аристократия стала уклоняться от обязанностей декурионов. Чтобы привлечь их к этому, власти стали наделять декурионов всякими привилегиями, но когда и это не помогло, правительство стало принудительно организовывать сословие декурионов, причем против тех, кто выходил или уклонялся от выполнения этих обязанностей, применялись различные меры наказания.
Правительственный контроль над местным самоуправлением осуществляли кураторы или защитники общин. Императоры надеялись, что эти чиновники станут защитниками интересов основной массы жителей общин против их более богатых, сильных и влиятельных соотечественников. Однако эти чиновники попадали нередко в зависимость от этих богатых и влиятельных членов общин и постепенно превращались в судей, занимающихся мелкими делами. Теряли свое значение и съезды провинциалов, которые вырабатывали коллективные просьбы и пытались их довести до сведения императоров, однако по мере укрепления бюрократической системы. Эти требования и жалобы все реже попадали к императору и при Юстиниане провинциальные съезды были отменены.
Со времени Константина влиятельное положение стала приобретать церковная организация. В ней утверждается иерархическая структура по образцу императорской. Во главе церковной организации стоял епископ, избираемый церковными общинами. В его руках сосредотачивалось церковное управление, заведование церковным имуществом, а также известная судебная власть над паствой по делам религии и церкви.
Перенесение центра государственной жизни из Рима в Константинополь, где особенно сказывалось восточное и эллинистическое влияние, способствовало ориентализации не только системы государственного управления, но и самого Римского права и, прежде всего гражданского.
В связи с реорганизацией государственного строя радикально менялась и социальная структура общества. Исчезло всадническое сословие, а сенаторское превратилось в общеимперскую бюрократическую знать. Это сословие стало наследственным. Его представители пользовались различными привилегиями, хотя и обязаны были нести всевозможные повинности в пользу императора.
Характерной тенденцией эпохи Домината становится политика закрепления соответствующих групп населения за тем или иным сословием. Эти сословия становятся наследственными, резко разграничиваются друг от друга, и каждое из сословий несло на себе ту или иную государственную повинность "тягло". Это было результатом упадка общественно-политической активности населения Римской империи и в этих условиях правительство вынуждено в интересах государства прибегать к принудительному закреплению тех или иных социальных групп населения за определенными сословиями, которые чаще всего были связаны с профессиональной деятельностью.
Экономический кризис III в. вызвал рост ростовщичества, чрезмерное повышение цен. В условиях уже сложившейся абсолютной императорской власти Диоклетиан видел возможность преодоления этого в установлении единых для всего государства цен и общей таксы на все товары и работы, поэтому в 301 г. был принят эдикт о ценах. Но эта мера не исправила положение, и вскоре этот эдикт был отменен. Государственный порядок все более расшатывался. Все управление империей оказалось в руках сплоченной всесильной бюрократии. При этом императорская власть, чтобы удержать империю от окончательного распада, все более опиралась на эту бюрократию и усиливала рычаги ее механизма. Это в свою очередь расширяло полновластие и бесконтрольность чиновников и приводило к коррупции, губительно сказывавшейся на всей общественно-политической и экономической жизни.
Для содержания пышного двора и огромной армии чиновников нужны были немалые средства, а войны, которые доставляли большую добычу, уже не велись. В то же время деньги и весьма значительные нужны были и для содержания многочисленного войска, необходимого для защиты от надвигающихся варварских полчищ. Источником для покрытия всех этих средств могли служить только налоги, но они ложились тяжелым бременем на население. Именно поэтому обнаружилась тенденция бегства людей от своих профессий, даже земледельцы покидали свои поля. Налоги не добирались, и правительство возлагало ответственность на декурионов, которые были связаны круговой порукой и должны нести государственное тягло.
Наследственной и принудительной становилась также профессия воина, которая должна была передаваться по наследству. Тот же процесс обнаруживался в ремесле и торговле. Все лица, занятые в этих отраслях, принудительным способом были объединены в наследственные корпорации, цехи, которые, будучи связаны круговой порукой, должны были выполнять свои профессиональные обязанности. Повсеместно в империи свободная организация труда заменялась принудительной. Почти все, неся государственные повинности, делались рабами государства.
В это время получил широкое распространение колонат. Колоны, возникшие еще в предыдущий период, являлись не просто арендаторами как раньше. Колон не мог уйти с занимаемого участка. Владелец участка мог требовать возвращения его назад также как бежавшего раба. С другой стороны, владелец не мог удалить колона с поля ни продавать его без участка или участок без него. Таким образом, колоны представляли собой зависимую категорию с землей и прикрепленную к ней. Хотя колонатная система сложилась на Востоке еще до возникновения империи, тем не менее, в Риме и Африке колонат имел независимое происхождение и его возникновение относится к эпохе империи. В эпоху Республики и Принципата понятие "колон" обозначало свободного мелкого арендатора. Эти арендаторы появились как следствие резкого сокращения количества рабов. Поэтому участники земли сдавались свободным арендаторам (колонам). Арендная плата вносилась обыкновенно в деньгах, но иногда была натуральной, а в эпоху Домината уплата арендной платы была связана еще и с обязанностью нести повинности в пользу владельца.
Первое время колон был юридически свободен и мог уйти с арендуемого участка. Однако ухудшающееся положение мелких арендаторов-колонов, вызванное тяжестью налогов, ставило их в зависимое положение от своих хозяев, так как приходилось прибегать к займам, как правило, у тех же землевладельцев, а погасить ссуды становилось невозможным. Таким образом, в большинстве своем масса налогов фактически оставалась на тех же участках из поколения в поколение. Так фактическая зависимость затем переросла в юридическую. Прежде всего, это было связано с реорганизацией прямого налогового обложения. Для установления прямого налога учитывалось количество и качество земли. Для этого периодически осуществлялась перепись земель, т. н. земельный кадастр. При составлении описи имений в них заносили все доходные статьи. Одной из таких доходных статей были и колоны. Это обстоятельство и придавало фактической зависимости колонов некий юридический оттенок.
В условиях общего экономического расстройства нередким был случай сманивания колонов, укрывательства беглых. Чтобы предотвратить подобные явления указом Константина в 332 г. предписывалось принудительно возвращать колонов назад. Вследствие этого колон фактически лишался своей прежней свободы и юридически прикреплялся к той земле, к которой он был приписан. В 357 г. был принят закон, запрещавший владельцу продавать землю без колона. Однако колоны, прикрепленные к земле, не стали рабами, ибо власть господина над рабом имела частноправовой характер, в силу чего господин мог по своему решению отпустить раба на волю. Отношения же между землевладельцем и колоном основывались на государственно-правовых принципах, согласно которым и колон и землевладелец несли известную государственную повинность. Вместе с тем дальнейшее законодательство, касавшееся колонов, уравнивало их положение с положением рабов, так как предоставляло землевладельцам известную дисциплинарную власть над колонами.
Таким образом, крупное землевладельческое хозяйство включало свободных, вольноотпущенников, рабов и колонов. Владелец такого хозяйства находился в непосредственной связи с двором и был свободен от юрисдикции местных властей. Такое положение, напоминавшее зародыш феодализма, в действительности было признаком разложения одряхлевшего государства. Ни всемогущество бюрократии, ни всеобщий контроль государства и принудительная организация народного хозяйства не могли спасти от этого разложения; напротив, окончательно убивая народную энергию и инициативу, все эти меры только ухудшали дело и ускоряли процесс гибели.