Сделки по распоряжению средствами, целевому или свободному, законного представителя или третьего лица могут выходить за пределы мелкой бытовой сделки. Именно эти сделки характеризуют состояние дееспособности малолетнего, которому родителями предоставлена большая свобода действий. Контроль за совершением подобных сделок со стороны законных представителей ребенка заключается в том, предоставляет ли родитель (разрешает предоставление третьему лицу) в распоряжение малолетнему определенную денежную сумму или нет, устанавливает или нет цель ее использования. Поэтому и весь риск нецелевого использования денежных средств, предоставленных в распоряжение ребенка, возлагается на его законных представителей.
Распоряжаться собственными средствами ребенок может только в пределах мелкой бытовой сделки, в противном случае иная сделка будет считаться ничтожной (ст. 172 ГК РФ), если только в интересах малолетнего не будет признана действительной. Само же определение мелкой бытовой сделки, ее объем и характер, как было представлено, вытекает из смысла ГК и Закона «О защите прав потребителей».
Дееспособность несовершеннолетних лиц, достигших 14 лет, весьма значительно отличается от дееспособности малолетних и по целому ряду параметров приближается к полной дееспособности. Помимо сделок, самостоятельное совершение которых разрешено малолетним лицам (ст. 28 ГК РФ), несовершеннолетние, относящиеся к данной возрастной группе, вправе также:
1) самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией и иными доходами;
2) осуществлять права авторов произведения науки, литературы или искусства, изобретения или иного охраняемого законом результата своей интеллектуальной деятельности;
3) вносить вклады в кредитные учреждения и распоряжаться ими.
Каждое из названных в п. 2 ст. 26 ГК РФ правомочий свидетельствует о признании законодателем за несовершеннолетними, относящимися к данной возрастной группе, достаточно высокого уровня интеллектуального и психоэмоционального развития, обладании ими определенными практическими навыками, позволяющими принимать активное участие в гражданском обороте. Эти лица рассматриваются как потенциальные творцы-изобретатели, авторы произведений науки, литературы или искусства, как банковские клиенты и, наконец, как участники деятельности, приносящей доход. При этом в подп. 1 п. 2 ст. 26 ГК РФ закреплено, что несовершеннолетние вправе самостоятельно распоряжаться не только своим заработком или стипендией, но и иными доходами, под которыми принято понимать доходы, получаемые несовершеннолетним от использования созданных им или его умершим родителем результатов интеллектуальной деятельности; приходящуюся на его долю часть прибыли производственного кооператива, в котором он участвует; дивиденды по акциям, подаренным или завещанным несовершеннолетнему лицу; доходы, получаемые от управления принадлежащим ему имуществом, и др.
В соответствии с п. 1 ст. 37 ГК РФ эти доходы расходуются опекуном или попечителем исключительно в интересах подопечного и с предварительного разрешения органов опеки и попечительства (кроме расходов, необходимых для его содержания). Таким образом, доходами, именуемыми "иные", не вправе самостоятельно распоряжаться не только несовершеннолетний гражданин, но и его законные представители без предварительного согласия органов опеки и попечительства. Это явное законодательное противоречие следует устранить, исключив, как это уже предлагалось, из абз. 2 п. 2 ст. 26 ГК РФ словосочетание "иные доходы"[30].
На тот случай, когда несовершеннолетний не проявляет в действиях по распоряжению своим заработком или стипендией осмотрительности и заботливости, необходимых для нормального участия в гражданском обороте, законодатель предусматривает возможность ограничения или даже лишения его данного правомочия. В соответствии с п. 4 ст. 26 ГК РФ при наличии достаточных оснований суд по ходатайству родителей, усыновителей или попечителя или органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего права самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией или иными доходами. В.А. Тархов по данному вопросу отмечал: "Ограничение дееспособности несовершеннолетних может послужить хорошей воспитательной и профилактической мерой", так как "если дети имеют свой заработок, то они зачастую рассматривают его вроде "карманных денег", достигающих, однако, значительных размеров, но не вносят их в семейный бюджет"[31]. Однако предоставленная законом возможность принуждения несовершеннолетних к участию в семейных расходах на практике почти не применяется. Добиться в судебном порядке ограничения или лишения детей права самостоятельно распоряжаться получаемыми ими денежными средствами достаточно сложно с морально-этической точки зрения, так как обращение в суд с соответствующим требованием неизбежно приведет к ухудшению отношений с ребенком, поэтому споры о том, какой смысл законодатель вложил в словосочетание "наличие достаточных оснований", имеют не столько практическое, сколько теоретическое значение.
Для установления единства правоприменительной практики такие основания должны быть конкретизированы, поэтому формулировку п. 4 ст. 26 ГК РФ следует изменить и изложить ее в следующей редакции: "Если несовершеннолетний в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет расходует свои заработок, стипендию или иные доходы на приобретение спиртных напитков, наркотических веществ или азартные игры, суд по ходатайству родителей, усыновителей или попечителя либо органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего права самостоятельно распоряжаться этими доходами"[32]. Такое изменение придаст комментируемой норме конкретный смысл и предотвратит возможность необоснованного ограничения или лишения несовершеннолетнего лица одного из наиболее важных субъективных гражданских прав.
Все остальные юридически значимые действия несовершеннолетних должны санкционироваться их законными представителями (п. 1 ст. 26 ГК РФ). Вопрос о правовой природе согласия родителей, усыновителей или попечителя несовершеннолетнего на совершение им сделок по-разному решается в современной литературе. Одни ученые предлагают рассматривать такое согласие как одно из условий действительности сделок, как юридический факт, обеспечивающий полноценную реализацию принадлежащих несовершеннолетнему прав[33]. С другой позиции - "юридического соучастия" лица, совершающие юридические действия, необходимые для совершения сделки несовершеннолетним лицом, рассматриваются в качестве его юридических соучастников[34]. Иногда согласие родителей относят к самостоятельным сделкам[35], а некоторые ученые утверждают, что такое согласие является "способом реализации права ребенка на совершение сделки, способом "допуска" ребенка к гражданскому обороту"[36].
Рассмотренные подходы не исключают, а дополняют друг друга, поскольку они позволяют более четко определить содержание правоотношений, возникающих из сделок несовершеннолетних лиц, но наиболее логически обоснованной представляется конструкция юридического соучастия, поскольку именно она предполагает юридическую связь контрагента по сделке и законного представителя несовершеннолетнего, который в данном случае фактически выступает в качестве гаранта стабильности возникшего обязательства. Нельзя согласиться с утверждением о том, что лица, давшие согласие на заключение договора несовершеннолетним лицом, не могут привлекаться к возмещению возникших в результате этого убытков[37]. Нормы ГК РФ действительно устанавливают самостоятельную имущественную ответственность несовершеннолетних лиц по совершаемым им сделкам (п. 3 ст. 26 ГК РФ), но при этом нельзя не признать, что при таком подходе, во-первых, теряется весь смысл дифференциации сделок, совершаемых несовершеннолетним самостоятельно, и сделок, совершаемых им с согласия законных представителей, и, во-вторых, игнорируются законные интересы контрагентов таких лиц, которые оказываются юридически не защищенными в случае отсутствия у несовершеннолетних лиц имущества, достаточного для возмещения причиненных ими убытков.
Звеном механизма реализации прав несовершеннолетних (после действий законных представителей и содействующих лиц) является деятельность ООиП по контролю за сделками, влекущими уменьшение имущества несовершеннолетнего, что находит закрепление в ст. 37 ГК. Данная норма применима и в отношении реализации правоспособности малолетних, и несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет.
Положения ст. 37 ГК имеют важное значение для обеспечения имущественных прав несовершеннолетних. Однако реализация указанных положений в системе с другими нормами гражданского законодательства испытывает серьезные трудности, и функции контроля за сделками детей оказываются нереализованными. Такое положение вызвано несовершенством юридической техники, которое нельзя назвать просто формальностью или упущением законодателя.