На наш взгляд, разделение экономических и правовых признаков в контексте формирования системы гражданских договоров имеет весьма относительное значение. Главным для выявления системных факторов должно быть определение сути явления, обусловливающего правовое регулирование. А какие это признаки - экономические или юридические, вопрос второстепенный.
Если же анализировать системные признаки в аспекте их природы (экономической или юридической), то целесообразно учитывать следующее.
Во-первых, юридическая регламентация может предопределяться исключительно экономическим признаком. Таковым, к примеру, является экономическое неравенство контрагентов, обусловившее специфику регулирования публичных договоров, договоров присоединения, договоров проката, банковского вклада и ряда других.
Во-вторых, системным фактором может быть сугубо юридический признак. Например, различия правового регулирования договоров поручения и комиссии обусловлены тем, от чьего имени совершаются юридически значимые действия (при поручении - от имени доверителя, а при комиссии - от имени посредника). Другое дело, что любой юридический системный признак, в свою очередь, обусловлен теми или иными экономическими факторами. Поэтому для правильного понимания закона всегда надо стремиться к тому, чтобы разобраться, почему законодатель создал самостоятельный правовой институт на базе юридического признака. Если в данном аспекте анализировать договоры поручения и комиссии, то можно заметить, что в основе разделения этих договоров лежит признак степени доверия между сторонами и правовые нормы данных договорных институтов отражают именно различную степень доверия между доверителем (комитентом) и поверенным (комиссионером).
В-третьих, подавляющее большинство системных признаков являются одновременно и экономическими, и юридическими. Экономический признак, характеризующий само общественное отношение, естественно, приобретает правовую форму, если общественное отношение является правоотношением. Иными словами, экономическая и юридическая характеристика одного и того же системного признака есть "две стороны одной медали". Поэтому "очень часто нелегко провести четкую грань между признаками юридическими и признаками экономическими"[32]. О.С. Иоффе в связи с этим писал: "Действительно, как происходит правовое регулирование поведения участников общественно-производственных отношений? Включается ли то поведение, которое регулируется нормами права, лишь в идеологическое (правовое) отношение или оно является составной частью также и материального (экономического) отношения? Перед нами, например, меновое отношение, юридически оформленное посредством договора купли-продажи. Что же, в процессе исполнения договора продавец и покупатель выполняют два ряда действий: материальные - относящиеся к области экономики и юридические - относящиеся к области права? Нет, конечно! Одни и те же действия, ими совершаемые, обладают и экономической, и юридической природой, - эти действия являются экономическими, поскольку они приводят к реализации менового отношения, но так как те же действия закреплены в договоре, а их совершение составляет обязанность договорных контрагентов, то они вместе с тем приобретают и юридический характер. Итак, перед нами одно и то же поведение, являющееся экономическим по содержанию и юридическим по форме"[33].
Например, такие нормообразующие признаки, как направленность обязательства на передачу имущества в собственность или во временное пользование, возмездность или безвозмездность договора, особенности предмета правоотношения (недвижимость, транспортное средство) и многие другие одновременно являются и экономическими, и юридическими.
М.В. Гордон, обосновывая точку зрения о том, что только правовая, а не экономическая, характеристика договора может служить системным признаком, рассуждал следующим образом: "Правовая цель является средством достижения экономической задачи способами установления того или иного правоотношения. В пределах этой задачи участнику отношения принадлежит возможность выбора известных правовых средств, т.е. возможность совершения волевого акта, посредством которого, для достижения цели экономической, устанавливается новое правоотношение. В пределах одной экономической цели могут существовать и почти всегда существуют различные правовые средства, которые, в свою очередь, выступают как цели правовые. Для приобретения необходимых вещей участник оборота может или купить, или взять внаем, в ссуду, взаем эти вещи. При единой экономической цели субъект права таким путем определяет для себя одну из многих правовых целей; он либо стремится приобрести право собственности или распоряжения вещью за деньги, либо хочет получить эти же вещи с условием возврата таких же вещей, либо стремится получить право лишь временного пользования вещью. От разрешения вопроса о средстве приобретения имущества или блага зависит и вопрос о типе договора"[34].
Однако все сказанное отнюдь не свидетельствует о том, что выбираемый сторонами конкретный вариант достижения экономической цели является сугубо правовым фактором. Так, если обратиться к приведенному М.В. Гордоном примеру о правовых средствах решения одной экономической задачи по получению вещи, то можно заметить, что приобретение вещи в собственность и получение ее во временное пользование - явления различные не только с правовой, но и с экономической точки зрения. Правовая цель является одновременно и целью экономической. То же самое можно сказать о различиях договоров купли-продажи с рассрочкой платежа и аренды с правом выкупа, цессии и договора оказания услуг по взысканию долга.
Поэтому при выявлении системных факторов, формирующих систему гражданских договоров, необходимо исходить из того, что таковыми могут быть любые признаки (как экономические, так и юридические), обусловливающие правовое регулирование.
Важно отличать системные признаки, лежащие в основе выделения того или иного типа (вида) договора, от особенностей правового регулирования договорных отношений. Системный признак предопределяет правовое регулирование, в то время как элементы правового регулирования (права и обязанности сторон, субъектный состав, предмет, форма и порядок заключения и расторжения договора, имущественная ответственность и т.д.) сами предопределяются системным признаком. Поэтому при характеристике договора целесообразно четко разграничивать его квалифицирующий признак, с одной стороны, и элементы правового механизма, обусловленные этим признаком, с другой стороны[35].
Наибольшую сложность и актуальность данное разграничение приобретает в тех случаях, когда в качестве системных выступают юридические признаки. Дело в том, что элементы правового механизма не всегда являются лишь инструментарием, обеспечивающим реализацию особенностей общественных отношений юридическими средствами. Как отмечалось выше, нередко юридический признак, являющийся элементом правового регулирования, представляет собой "правовую ипостась" экономического системного признака, и потому сам должен рассматриваться в качестве системного. Например, субъект договора может быть и системным, и внешним признаком. В частности, в договоре контрактации фигура сельскохозяйственного производителя является системным фактором, поскольку она предопределяет особенности правового регулирования. В договоре дарения, напротив, субъектный состав участников правоотношения является лишь элементом правового механизма, предопределенным иными нормообразующими факторами: направленностью на передачу имущества в собственность (передачу права) и безвозмездным характером обязательства. Именно так следует оценивать п. 4 ст. 575 ГК, запрещающий дарение в отношениях между коммерческими организациями.
Показателен в этом аспекте анализ такого субъектного признака, как участие в обязательстве предпринимателя. Договоры, основанные на данном признаке, необходимо отличать от тех договоров, сформированных законодателем по иным системным признакам, особенность которых требует, чтобы стороной в обязательстве был предприниматель. К числу последних можно отнести, в частности, договоры доверительного управления имуществом, финансирования под уступку денежного требования. К примеру, правовые нормы института доверительного управления имуществом обусловлены направленностью на оказание услуг по осуществлению правомочий собственника в отношении договорного имущества в течение определенного срока. Специфика таких услуг требует, чтобы доверительным управляющим, как правило, был предприниматель (ст. 1015 ГК). Однако участие предпринимателя на стороне доверительного управляющего не является фактором, предопределяющим правовую базу договора доверительного управления имуществом. Это - элемент правового регулирования, который сам обусловливается определенным системным признаком, в данном случае - направленностью на оказание специфических услуг.
Практическое значение указанного различия заключается в следующем. Если фигура предпринимателя отсутствует в договоре, выделенном по этому субъектному признаку, значит, отсутствуют основания для применения к правоотношению норм договорного института, обусловленного данным субъектным признаком. Иными словами, отсутствуют основания для квалификации обязательства как договора соответствующего вида. Поэтому если, к примеру, в договоре купли-продажи на стороне продавца участвует лицо, не являющееся сельскохозяйственным производителем, то данный договор не может квалифицироваться как контрактация. Если фигура предпринимателя является лишь элементом правового механизма, обусловленного иным системным признаком, то отсутствие фигуры предпринимателя не исключает квалификации правоотношения как договора, обусловленного иным системным признаком, а влечет за собой правовые последствия, связанные с несоблюдением обязательных требований, которые предъявляются законом к этому договору (например, признание договора недействительным).