В.С. Нерсесянц предлагает принципиально новый, третий тип правопознания, удерживающий познавательно-ценные моменты двух других типов и вместе с тем преодолевающий их существенные недостатки, антагонизм и односторонности – либертарно-юридическая общая теория права и государства [3, с. 541].
По мнению В.С. Нерсесянца, именно эта теория позволяет более адекватно и последовательно трактовать содержание, формы и перспективы процессов юридической универсализации и унификации, смысл, направления и особенности этих процессов. Эта новая методологическая и концептуальная ориентация наиболее обстоятельно изложена им в работах «Наш путь к праву», «От социализма к цивилизму», «Философия права», «Общая теория права и государства».
В рамках либертарно-юридического подхода различаются сущность права (принцип формального равенства), то есть то, что объективно присуще праву и не зависит от воли и произвола официальной правоустанавливающей власти, и внешнее явление, претендующее (не всегда, правда, правомерно) на правовое значение – общеобязательные официально-властные нормативные установления (различные акты и источники действующего внутригосударственного и международного права, обобщенно говоря, закон) [3, с. 542].
В последней трети XXв. с новыми толкованиями естественно-правовой традиции выступили Дж. Ролз (Теория справедливости) и Дж. Финнис (Естественный закон и естественное право).
Дж. Ролз основывает теорию справедливости на аристотелевской концепции распределяющей справедливости, взятой в несколько упрощенном виде, «блага, существующие в обществе, должны распределяться на основании взаимных требований людей и на основании максимально возможного равенства» [10, с. 789]. Ролз использует конструкцию-понятие «первичные блага», которые подлежат распределению. В их число он включает свободу, равные возможности, определенный уровень материального достатка. Все эти «первичные блага» обеспечивают человеку самоуважение; они в то же самое время суть условий, которые обеспечивают человеку его автономию, его самостоятельность, в том числе и самостоятельное распоряжение такими благами.
Концепция Дж. Финниса, естественный закон и естественное право, построена на толковании идей Августина, в частности идеи телеологизма. Смысл человеческого существования Финнис определяет как достижение человеком определенного блага или совокупности благ, которые он постигает, оценивает и обеспечивает с помощью разума. Все блага должны распределяться справедливо, на основе уравнивающей либо распределяющей справедливости. Эти блага должны распределяться в обстановке единодушия, координации и в определенных случаях также при содействии власти. Таким властным и результативным инструментом может быть только позитивное право, соответствующее справедливости. Авторитет позитивного права, по одному из основополагающих разъяснений Финниса, зависит от его справедливости или, по крайней мере, от его способности обеспечить справедливость [3, с. 550].
Подводя промежуточный итог, повторим, что естественно-правовые идеи всегда активизировались на переломных этапах развития общества, когда обострялась борьба с отжившими реакционными социальными системами.
Теория естественного права в отличие от нормативного позитивизма исходит из возможности несоответствия права как категории изначально заданной (идеологически предопределенной) и закона как результата нормотворческой деятельности государства.
Естественно-правовая концепция права (нравственная школа права) представлена такими направлениями как естественно-правовое, психологическое, солидаристское, неотомистское. У каждой из этих теорий своя особая идейная основа. У теории естественного права – неотъемлемые права человека, у психологической концепции – эмоциональные переживания людей, у солидаризма – общественное согласие, солидарность представителей различных слоев населения, у неотомизма – божественное происхождение государства и права. Но у всех теорий есть общая черта. Она заключается в признании приоритета в праве именно идейного начала перед нормативным.
Современная естественно-правовая концепция тесно смыкается с теориями социального государства и плюралистической демократии.
Формирование социологического направления в теории права началось на стыке XIX-XX в. в., когда социология выделилась в самостоятельную науку, а ее методы стали активно использоваться другими общественными науками. Социологические теории права формировались двумя путями. Первоначально их исходные положения складывались в рамках самой социологии, а затем социологические представления и методы познания стали проникать непосредственно в юриспруденцию. Поэтому в социологической трактовке права тесно переплетаются концептуальные положения, выдвинутые как социологами, так и юристами.
Социологическая юриспруденция наибольшее распространение получила в США в середине XX в. В ней выделяются два направления: умеренное (так называемая гарвардская школа права во главе с Р. Паундом) и более радикальное, отрицающее нормативный характер права – реалистическое (К. Ллевеллин, Д. Фрэнк, О. Холмс, Л. Брендейс, Б. Кардозо) [4, с. 39].
В 1930-х годах на базе традиции институционального правового плюрализма была сформулирована концепция «социального права», автором которой стал Г.Гурвич. Воплощением социального права Гурвич считал социальное законодательство. Социальное право в более поздних толкованиях Гурвича – это право, зафиксированное в высших формах общественного взаимодействия людей, это «социабельное право», которое содействует объективной интеграции в межличностных отношениях. В отличие от индивидуалистического права оно основано на партнерстве, и потому оно является правом, нацеленным на взаимопомощь, на решение общих задач, на установление мира, в то время как индивидуалистическое право в прошлом и настоящем – это право войны, конфликтов, разобщенности [3, с. 531]. Поскольку социальное право установлено на доверии, оно не может быть установлено извне. Социальное право действует как бы изнутри данной социальной среды и в этом смысле оно есть автономное право.
Еще одна разновидность юридического институционализма была выдвинута и обоснована П.А. Сорокиным. Своеобразие ее заключалось в том, что данная институция в рамках плюрализма права не сама выступает главным и конституирующим элементом группы людей и права этой группы, а правовая норма образует ядро, скелет, сердце и душу всякой организованной группы или института. Таким образом, семья, государство, церковь, партия или профсоюз, а также школа, университет, даже организованная группа преступников представляют на практике всего лишь «объективацию и олицетворение правовых норм и правовых убеждений всех или решающего большинства группы» [10, с. 754].
Исследователи обнаруживают у Гурвича и П.А. Сорокина стремление сочетать институционализм с психологической теорий права Петражицкого, в особенности с его трактовкой множественности источников права, которая во много совпадает с идеями «правового плюрализма».
Основатель гарвардской школы права профессор Гарвардского университета Роско Паунд (1870-1964 г.г.) наиболее полно отразил учение о праве в опубликованном им в 1959 г. пятитомном труде «Юриспруденция». Суть нового подхода в социологии права была охарактеризована самим Паундом как «инструмент социального контроля» [3, с. 532]. Поскольку дело контроля связано так или иначе с урегулированием и координацией поведения и социального взаимодействия законопослушных граждан, то для самой юриспруденции наиболее подходящим названием стало название «юридическая социальная инженерия», авторство которого приписывается Р. Паунду.
Под правом в действии Паунд понимает три взаимосвязанных его проявления в социальной жизни, доступные эмпирическому наблюдению и изучению: правопорядок, совокупность предписаний и правоприменительная деятельность в суде или администрации. Цель права состоит в примирении и гармонизации сталкивающихся и перекрещивающихся интересов и требований. Р. Паунд составил весьма пространную таблицу этих интересов и увязал их с набором ценностей и постулатов современной цивилизации. Взятые все вместе, эти интересы и требования обеспечивают, должны обеспечивать «Защиту интересов» с помощью права [3, с. 532-533].
Своеобразие позиции Р. Паунда состояло в оценке роли важнейших из традиционных средств социального контроля (обычай, мораль, религия и право), которые на начальных стадиях не были дифференцированы, со временем сильно обособились и стали по-разному совместимыми с общественным и политическим бытом.
Скандинавский социолог Э. Росс разработал основную концепцию социологического права, которая и стала структурным компонентом множества социологических концепций права, общества и политики.
Макс Вебер (1864-1920г.г.) – крупнейший социолог XX в., высказавший ряд фундаментальных, но все еще недооцененных положений относительно социологических характеристик права и относительно природы современной политической власти, в особенности ее легитимности и законности. М. Вебер считал, что движущей силой современности следует считать не капитализм как таковой, а растущую рационализацию социального мира, причем капитализм следует воспринимать лишь одной из театральных сцен рационализации, поскольку рационализация имманентна любым вариантам управления и вполне сосуществует с идеей господства права [8, с. 434].
Социологическое понимания права, по М. Веберу, предполагает сосредоточение внимания на модели поведения участников правового общения и на оценке субъективных восприятий акторов (участников), вовлекаемых в это общение. Здесь, существенно, одновременно внешнее и внутреннее восприятие происходящего. Вебер следует гегелевскому пониманию того, что социальное отношения данной эпохи обеспечивают и внутренний критерий для моральных императивов, и аргументацию для того или иного контекста принимаемых моральных решений, и что оба эти аспекта в наибольшей мере проявляются в контексте детерминированной социально-исторической ситуации [8, с. 435-436].