-если в момент заключения договора стороны исходили из того, что такого изменения обстоятельств не произойдет;
-если изменение обстоятельств вызвано причинами, которые заинтересованная сторона не могла преодолеть, хотя проявила такую степень заботливости и осмотрительности, какая от нее требовалась по характеру договора и условиям оборота;
-если исполнение договора без изменения его условий настолько нарушило бы соответствующее договору соотношение имущественных интересов сторон и повлекло бы для заинтересованной стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишилась бы того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора;
-если из обычаев делового оборота или существа договора не вытекает, что риск изменения обстоятельств несет
заинтересованная сторона.
При расторжении договора вследствие существенно изменившихся обстоятельств суд по требованию любой из сторон определяет последствия расторжения договора, исходя из необходимости справедливого распределения между сторонами расходов, понесенных ими в связи с исполнением этого договора. Наделение суда столь широкими полномочиями вызвано самой исключительностью таких мер, как расторжение или изменение договора в судебном порядке.
Соглашение об изменении или расторжении договора совершается в той же форме, что и договор, если из закона, иных правовых актов, договора или обычаев делового оборота не вытекает иное.[3]
§ 2. Основные принципы договорных отношений. Понятие риска.
Об основных принципах договорных отношений, изложенных в первой части Гражданского кодекса, я уже упоминала. Это равенство сторон; неприкосновенность частной собственности; свобода договора; недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела; необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты.
Однако бывают случаи, когда принципы могут быть нарушены. Зачастую взаимодействие сторон в процессе исполнения договорного обязательства подвержено влиянию различных обстоятельств, не зависящих от контрагентов. Существует вероятность, что лицо, вступившее в договорное правоотношение ради получения определенного социального блага, этого блага не получит. По ряду причин, в частности в связи с вещественностью объекта и возможным негативным влиянием на него, вплоть до уничтожения, как действий (бездействия) иных субъектов, так и природных явлений; невозможностью достижения результата (положительного эффекта) договора по объективным причинам. Вмешательство случая — не зависящих от стороны данного обязательства непредвиденных обстоятельств и, как следствие, неисполнение стороной возложенной на нее обязанности, несмотря на должную степень проявленной ею заботливости и осмотрительности, предполагает неблагоприятные имущественные последствия.
Вероятность случая, влекущего неблагоприятные имущественные последствия, обусловливает потребность в нормативном решении вопроса о распределении этих последствий между взаимодействующими сторонами. Анализ действующего законодательства позволяет привести многочисленные примеры, когда данный вопрос разрешается с помощью нормативных установлений, оперирующих термином «риск». М. Танаев, исследуя понятие «риск» в Гражданском кодексе РФ, справедливо обращает внимание на «многоязычность этого слова, что требует максимально корректного его использования, с четким указанием (определением) того аспекта этого понятия, который конкретно подразумевается»[4]. Здесь и далее понятие «риск» употребляется в значении возможной опасности имущественных потерь.
Положения, направленные на распределение рисков между сторонами договорного обязательства, служат эффективным приемом воздействия на экономический оборот. Законодатель использует нормативные установления о распределении рисков в целях обеспечения соответствия реального поведения сторон в процессе исполнения обязательства установленной законом и условиями договора модели. Это достигается путем закрепления негативных последствий для той стороны правоотношения, чье поведение не соответствует границам дозволенного (возможного и/или необходимого) поведения, и позитивных — для той стороны, чье поведение им соответствует. Например, негативные последствия случайной гибели товара, произошедшие после исполнения продавцом обязанности по его предоставлению в распоряжение покупателя, отнесены положениями ст. 458 и п. 1 ст. 459 ГК РФ на последнего. Негативные последствия случайной гибели (повреждения) материалов, оборудования и вещей, предназначенных для переработки (обработки), а также результата выполненной работы возлагаются на сторону, допустившую просрочку передачи или приемки результата работы - п. 2 ст. 705 и п. 7 ст. 720 ГК РФ.
Далее. Посредством решений в сфере распределения рисков устанавливаются дополнительные (по сравнению со смежными договорными конструкциями) возможности для одной из сторон правоотношения за счет противоположной его стороны. Так, нормы п. 2 ст. 595 ГК РФ предоставляют право плательщику постоянной ренты требовать прекращения обязательства по выплате ренты либо изменения условий ее выплаты при случайной гибели или случайном повреждении имущества, переданного под выплату ренты за плату. Диспозитивное правило ст. 669 Кодекса, в отличие от общих положений об аренде, возлагает риск случайной гибели или случайной порчи имущества, арендованного по договору лизинга, на арендатора (с момента передачи ему арендованного имущества). Положения ст. 696 возлагают на ссудополучателя риск случайной гибели или случайного повреждения вещи в случаях использования вещи не по назначению, передачи ее третьему лицу без согласия ссудодателя, а также, если ссудополучатель мог предотвратить ее гибель или порчу, пожертвовав своей вещью, но предпочел сохранить свою вещь.
Несложно заметить, что нормы п. 2 ст. 595 и ст. 696 ГК РФ отражают различное отношение гражданского законодательства к правоприобретателям по возмездной и по безвозмездной сделке.
Законодательные решения, нашедшие отражение в ст. 459, 595, 669, 696, 705, 741 ГК РФ, характеризуются рядом общих черт. Для их применения не имеет значения сопряженность обязательства с осуществлением стороной предпринимательской деятельности. Речь идет о возложении на одну из сторон взаимодействия неблагоприятных последствий любого случая, как простого, так и непреодолимой силы. Кроме того, соответствующие законодательные положения оперируют термином «риск». Между тем отмеченные примеры не исчерпывают нормативных предписаний в сфере распределения неблагоприятных последствий случая между сторонами гражданско-правового обязательства. Распределение данных последствий может обеспечиваться и без употребления термина «риск».
Рассмотрим правило п. 3 ст. 401 ГК РФ, согласно которому неисправный субъект предпринимательской деятельности несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. Названное положение породило не утихающие споры. Один из центральных вопросов: допустима ли ответственность без вины, и если да, каково ее основание?
Ответ, в частности, зависит от того, какое значение каждый ученый придает субъективной стороне. Авторы, полагающие вину обязательным условием ответственности, считают, что здесь речь об ответственности вообще не идет[5]. Пример иной точки зрения — позиция, согласно которой главный критерий — противоправность, ответственность же может возлагаться на началах риска[6]. Здесь в качестве субъективного основания ответственности предлагается рассматривать риск. Далее. В специальной юридической литературе встречается указание на общее правило о безвиновной ответственности должника по обязательству, связанному с осуществлением предпринимательской деятельности[7].
Формулировка первого абзаца п. 1 ст. 401 ГК РФ позволяет сделать вывод, что в третьем пункте данной статьи речь также идет об ответственности. Это находит отражение и в современных учебниках гражданского права. Авторы соответствующих разделов отмечают общий характер правила, согласно которому вина является условием ответственности, и наличие отступлений от него[8]. Господствует, таким образом, точка зрения, согласно которой вина не во всех случаях выступает условием гражданско-правовой ответственности, равно как не во всех случаях привлечение к гражданско-правовой ответственности требует полного состава правонарушения.
Ссылка на статью закона сама по себе, конечно, не разрешает проблемы теоретического осмысления положений п. 3 ст. 401 ГК РФ. Действительно, возможно, иной подход обеспечит новые эффективные приемы правового регулирования и позволит найти более сбалансированные решения. Поэтому центральным представляется вопрос о целесообразности при моделировании нормативных установлений отталкиваться от позиции, признающей вину обязательным условием ответственности. Откроет ли данная основа новые возможности совершенствования законодательства? Представляется, что такой перспективы нет. Принятие рассматриваемой позиции в качестве основы нормотворчества приведет к утрате общих правил, как следствие — обусловит необходимость усложнений правового регулирования, практическая потребность в которых вызывает сомнения. Если же не обеспечить отграничение ответственности от обязанности претерпевать негативные последствия случая, за которые никто не отвечает, на уровне конкретных нормативных решений, то бессмысленно отказываться от единого термина. Следовательно, применение единого подхода, а значит, и единого термина вполне оправданно. Другой вопрос: вытекает ли из формулировки п. 3 ст. 401 ГК РФ вывод об общем правиле безвиновной ответственности должника по обязательству, связанному с осуществлением предпринимательской деятельности? Думается, наиболее полно отражает сущность правила п. 3 ст. 401 формулировка, согласно которой ответственность лица, не исполнившего или ненадлежащим образом исполнившего обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, не зависит от его вины[9]. Возможно, ненадлежащее исполнение (неисполнение) обязанности связано с тем, что должник не проявил должную степень заботливости и осмотрительности. Возможно, оно обусловлено случаем[10]. Однако вопрос о причинах неисполнения (ненадлежащего исполнения) обязательства по общему правилу п. 3 ст. 401 ГК РФ значения не имеет, соответственно — исследованию не подлежит. Безразличие права к наличию (отсутствию) вины неисправного предпринимателя простирается до непреодолимой силы — по выражению Д. И. Мейера, «случайности высшей категории, никакими средствами неотвратимой[11]. Применительно к случаю неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства при осуществлении предпринимательской деятельности гражданское законодательство, по сути, вводит общее правило, согласно которому учитывается только такая невиновность должника, которая обусловлена непреодолимой силой.