Охраняемые природные комплексы (стр. 2 из 5)

Предпринятые некоторое время назад попытки разработать типовое и ряд частных положений о режиме использования земель, включенных в границы национальных парков без изъятия из хозяйственной эксплуатации, завершились выпуском документов, в которых “иным землепользователям” уделено определенное внимание. Например, “Положение...”, подготовленное для национального парка “Мещера”, содержит следующие позиции: “Хозяйственная деятельность на землях населенных пунктов не должна противоречить основным задачам национального парка — сохранению типичных, ценных и уникальных природных комплексов Мещеры, восстановлению нарушенных природных комплексов, поддержанию экологической стабильности. Режим использования земель, расположенных в границах населенных пунктов, направлен на реализацию идеи возрождения самобытного облика мещерских поселений, создания качественной среды жизнедеятельности населения, современного уровня социального, культурного и инженерного обеспечения в рамках более жестких ограничений (курсив Т.В.Г.) отрицательного воздействия населенных пунктов на окружающую природную среду” [13]. По мнению разработчиков, материально-технической базой развития населенных пунктов должны стать:

· существующие хозяйственные объекты;

· перепрофилированные и реконструированные предприятия, обеспечивающие экономическую активность населения и рост его благосостояния.

Таким образом, в тексте “Положения...” содержится обращение к идее перепрофилирования и реконструкции предприятий, ничем, впрочем, не подкрепленное: сам документ не был обсужден с руководителями предприятий, разработчики считают необходимым введение жестких ограничений и говорят о возрождении самобытных промыслов. С точки зрения развития рыночной экономики (выпуск продукции определяется, прежде всего, потребителем), обеспечения рабочих мест для населения национального парка (около 15 тысяч человек), с учетом сложившейся хозяйственной структуры (в границах парка и в буферной зоне расположено более десяти промышленных площадок стекольных, торфяных, мебельных и др. предприятий – см. схематическое изображение водосбора реки Пры, являющейся ключевым водным объектом национальных парков “Мещера” и “Мещерский”, на рис.1) обсуждаемый документ не может считаться обоснованным.

Рис. 1.Схема расположения предприятий в водосборе реки Пры.

Приведенный пример, который на первый взгляд может показаться частным, на самом деле отражает ситуацию, характерную для многих сотен промышленных объектов, размещенных в буферных зонах особо охраняемых территорий и в их границах, в водоохранных зонах рек и озер (вплоть до оз. Байкал), в зеленых зонах городов. Ожидать спонтанного перепрофилирования и реконструкции предприятий не приходится; некоторые объекты, действительно, закрываются, но отнюдь не в связи с ужесточением экологических требований, а будучи не в состоянии производить продукцию, отвечающую современным требованиям и имеющую рыночный спрос. Следует подчеркнуть, что если в целом по России спад производства обусловил некоторое (несущественное) улучшение экологической ситуации, то сокращение персонала и закрытие предприятий, расположенных в границах и в буферных зонах национальных парков в некоторых ситуациях привело к обратным эффектам. Следствием безработицы стало резкое возрастание нагрузки на водно-болотные и лесные угодья, учащение случаев вандализма, несанкционированное лесопользование и многие другие негативные проявления.

В проекте “Концепции системы охраняемых природных территорий России” проблема ограничений на природопользование рассмотрена несколько более внимательно. По мнению разработчиков, “Введение ограничений на природопользование (использование земельных и иных ресурсов) и их обоснование входят обязательной составной частью в планирование особо охраняемых природных территорий”. Однако, и в этом документе содержится такое нечеткое описание задачи оптимизации экономической структуры, как “Минимум нарушений среды при максимуме эффективности хозяйственной деятельности”⁴. Характер и масштабы воздействий на окружающую среду, таким образом, меняются; корректно сравнить альтернативы, оценить выгоды и потери, сделать заключения в отношении перспектив развития территорий можно лишь с привлечением инструментов экологической оценки.

В целом, экологическая оценка может быть определена как процесс систематического анализа и оценки экологических последствий намечаемой деятельности, консультаций с заинтересованными сторонами и учет результатов этого анализа и консультаций в планировании, проектировании, утверждении и осуществлении данной деятельности. Уточним, что под стратегической экологической оценкой понимается систематический процесс выявления и учета экологических факторов и возможных экологических последствий предлагаемых стратегий, планов и программ [14]. То есть, стратегическая экологическая оценка представляет собой экологическую оценку намечаемой деятельности стратегического уровня, в отношении проектов также осуществляется соответствующий процесс экологической оценки, включающий в России процедуру оценки воздействия на окружающую среду и экологическую экспертизу [14, 15].

Отметим, что в нормативно-технических и законодательных актах РФ понятийный аппарат в области оценки воздействия на окружающую среду и экологической экспертизы в настоящее время представлен четко и однозначно [15]. Однако, в работах, посвященных развитию территориальных комплексных схем охраны природы (в том числе, созданию особо охраняемых природных территорий) [16] термины “экологическая” и “эколого-географическая экспертиза” используются в значении, близком к приведенному в словарях русского языка: рассмотрение, исследование вопросов, решение которых требует специальных знаний в области науки, техники и т.п. Терминологическая неточность является следствием (а в ряде случаев и приводит к) неадекватной оценки целей, задач, возможностей экологической оценки; такие этапы, как выявление альтернатив предлагаемых планов и программ, ключевых воздействий (а также критериев их ранжирования), прогноз воздействий, выявление неопределенности, предложение мер по снижению воздействий остаются непроработанными. Фактически, в традиционной форме государственной экологической экспертизы соблюдается лишь позиция “Контроль качества отчета по стратегической экологической оценке” (рис. 2, [14]), хотя сами документы, строго говоря, не являются отчетами по стратегической экологической оценке.

Рис. 2.Процесс стратегической экологической оценки.

Опыт создания и развития национальных парков “Мещера” Владимирской области и “Мещерский” Рязанской области свидетельствует о том, что главы, описывающие мощность функционирующих промышленных и сельскохозяйственных предприятий как источников воздействия могут быть инкорпорированы в проектные материалы парков. Но, к сожалению, отказ от рассмотрения альтернатив, обсуждения решений с заинтересованными сторонами, следование принципу субъективно-традиционных путей⁵ и исключительно ведомственных путей управления снижают значимость экспериментов, предпринятых в Мещере. Еще раз подчеркнем, что научно-технический потенциал экспертов, работающих над созданием экологической документации весьма высок, отчеты о проведенных исследованиях выполняются с привлечением серьезного теоретического аппарата и т.п. (см., например, публикацию, посвященную использованию математического моделирования при прогнозировании воздействия загрязняющих веществ на экосистемы национального парка “Валдайский” [17]). Просчеты на стадии планирования особо охраняемых территорий ограниченного хозяйственного использования вызваны отсутствием холистического подхода к рассмотрению решений стратегического характера, преобладанием того допущения, что “иные землепользователи”, неукоснительно подчиняясь приказам об организации национальных парков и рекомендациям о перепрофилировании производств, изыщут эффективные пути сокращения воздействия на окружающую среду. Речь, действительно, идет о сокращении воздействия: документы различных уровней (от стратегического [5, 6] до частного, разработанного для отдельного парка) содержат предположения, предписания, заключения относительно предъявления к хозяйствующим субъектам более жестких требований, их реконструкции, экологически целесообразного перепрофилирования.

В научно-методической литературе добровольная деятельность предприятий по систематизации, расширению и повышению эффективности работ, направленных на снижение воздействия на окружающую среду (прежде всего, беззатратными и малозатратными мерами), рациональное использование природных ресурсов, на выполнение природоохранных проектов и программ, осуществляемая с учетом мнения всех заинтересованных сторон (государственных организаций, общественности, компаний-партнеров) и во взаимодействии с ними [11, 18]. В целом, в настоящее время существует множество трактований экологического менеджмента; разнообразные определения и описания даны в фундаментальных изданиях по охране биоразнообразия, менеджменту охраняемых территорий и т.п. [12]. Особое значение принципы экологического менеджмента приобретают для национальных парков России, что отражено в разрабатываемых международными коллективами документах [6, 19]. Подчеркнем, что экологический менеджмент охраняемых территорий ограниченного хозяйственного использования как деятельность, очевидно, направленная на решение задач таких формирований, состоящих в “...сохранении природных комплексов, уникальных и эталонных природных участков и объектов; ... разработке и внедрении научных методов охраны природы и экологического просвещения; восстановлении нарушенных природных и историко-культурных комплексов и объектов” [9], должен развиваться с учетом особенностей воздействия на природные комплексы объектов, расположенных на участках, принадлежащих “иным землепользователям”.