Нефтяные мучения воды
Элизабет Браво описывает воздействие нефтяной индустрии на важные экосистемы тропиков.
Море предоставляет широчайший спектр естественных богатств для тысяч локальных общин тропиков. Уже само наличие нефтяной промышленности оказывает значительное воздействие на социальную сферу и на окружающую среду, и то и другое – как последствия аварий и каждодневной деятельности (сейсмической разведки, бурения и порождения экологически опасных для окружающей среды отходов).
Когда происходит авария, сессильная жизнь (т.е. «сидящие» живые организмы, прикрепившиеся к различным поверхностям, к скалам или морскому дну) поражается первой. Животные гибнут все больше по мере увеличения присутствия нефти, хотя некоторые организмы, например, брюхоногие моллюски лучше переносят такую ситуацию. Отдельные виды восстанавливаются за год, в то время как у других (таких как иглокожие) период полного восстановления популяции может затянуться на более чем четыре года.
Также серьезно страдают и коралловые рифы. Богатые различными формами жизни и являясь жизненно важными для местного рыболовства, они задерживают эрозию и штормы, укрепляют побережья, в особенности, в низменных тропических районах. Но им требуются десятки лет, чтобы восстановиться после разлива нефти. Темпы фотосинтеза растений сокращаются, и это становится хронической проблемой для рифов, подвергнутых воздействию масштабного загрязнения. Атрофия репродуктивных клеток и изменения в развитии здоровых репродуктивных тканей - вот эффекты, которые могут продолжаться в течение нескольких лет после контакта с сырой нефтью, сокращая темпы воспроизводства и, тем самым, плотность популяций. Нефть также изменяет состав видов, обитающих на рифе. Например, крупные территории, занятые ветвистыми «оленьими» кораллами, поглощают больше нефти, что приводит к относительно более высокому уровню гибели обитателей, чем в других местах.
Мангровы, будучи местом обитания многих видов рыб и моллюсков, а также источником сырья для окружающих общностей, также являются очень важными для общества, экономики и экологии. И они подвержены воздействию нефтяной индустрии, чья деятельность прерывает приток пресной и морской воды к мангровым зарослям, сокращая возможности обновления воды, поражая растительную жизнь и грунты, и приводит в общей потере равновесия в экосистеме. Дноуглубление – углубление или расширение существующих каналов – может полностью уничтожить район работ: чем глубже и шире канал, тем больше поражение. Среди последствий такой деятельности фигурируют крупномасштабная эрозия, гибель растительной жизни, задержка роста молодой поросли, истощение и заболевание удерживающих корней и сокращение числа питающих корней. Верхний полог поврежденных взрослых деревьев дает меньше листьев и побегов. Мангровам может потребоваться десятки лет для восстановления. Более того, нам неизвестен иной способ очистки загрязненных наносов на ложе леса нежели уничтожение самого леса.
Поля водорослей на мелководье и, в особенности, вдоль побережья в тропических зонах также могут страдать вследствие значительного воздействия, поражающего их непосредственно и через окружающую среду. Водоросли укрепляют ложе дна, задерживают заносимость, улучшают состав воды и непосредственно служат прибежищем более 340 видам морской фауны, которые страдают, когда разрывается пищевое звено. Некоторые виды водорослей чрезвычайно хрупки, они умирают, едва вступив в контракт с сырой нефтью, и возрождаются очень длительно и сложно. Другие, с ограниченной способностью разростаться и низкой способностью к воспроизводству, особенно долго возраждаются, а виды с более высокими уровнями воспроизводства восстанавливаются быстрее.
В заключение отметим, что наличие нефти в экосистемах побережья тропиков может иметь серьезные последствия для животных, откладывающих яйца в песок. Яйца абсорбируют влагу из окружающей среды, а с ней и содержащиеся там углеводороды. Таким образом, катастрофические последствия для воспроизводство будет иметь загрязнение мест кладки яиц, которое задерживает вылупление черепах и поражает панцири черепах, особенно, если яйца подверглись загрязнению на ранних стадиях развития (подобное воздействие на поздних стадиях тоже опасно). Эмбрионы черепах очень чувствительны к токсичным эффектам воздействия нефти. Яйца диких уток также восприимчивы к загрязнению. Эмбрионам требуется увеличивать потребление кислорода по мере своего развития, однако нефть может задержать их рост, закупуревая поры скорлупы, что нередко приводит к смерти зародыша.
Вот таким образом нефтяная индустрия угрожает многим наиболее важным экосистемам тропиков.
Элизабет Браво – хххххххххххх Секретариата по нефтяному контролю в Кито, Эквадор.
ЗАГЛЯДЫВАЯ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
Артур Кларк рассказывает, как он вновь открыл для себя море и призывает к новым взаимоотношениям с Океаном
Если вы посмотрите на карту Индии, вы увидите остров Шри-Ланка, похожий или на капельку чая, готовую сорваться с южной части полуострова, или на чуть вытянутый драгоценный кулон. Это последний форпост северного полушария, за ним, пересекая экватор и широкие просторы до студеных вод Антарктики простирается величайший неизведанный регион мира – Индийский океан.
Хотя люди и бороздили его по крайней мере последние 3000 лет, древние моряки редко отходили далеко от земли. Даже сегодня единственные суда, которых вы сможете найти в южной половине этого огромного белого пятна на карте – это научно-исследовательские корабли (к счастью, не китобои, которых оттуда убрали). Глубины Индийского океана продолжают хранить тайны по прошествии длительного времени и после того, как мы далеко ушли по пути к другим планетам.
Море и космос – вот два звена одной и той же цепи. Оглянувшись на пять десятилетий назад, скажу, что мой интерес к астронавтике привел меня к океану. Похоже, процесс был необратим и меня стали раздражать те, кто спрашивал: «Что вы делаете под водой, когда написали столько книг об освоении космоса?»
Да, и то и другое предполагает исследования, но это не единственная причина. Когда первое легководолазное оборудование начало появляться в конце 1940х годов, я внезапно понял, что здесь имелся дешевый и простой способ имитации одного из самых волшебных аспектов космического полета – «невесомости». В то время многие физиологи были твердо убеждены в том, что видимое отсутствие гравитации будет смертельным для человеческого организм. Мы, «космические курсанты», с другой стороны, были не менее твердо уверены, что невесомость станет чудесным ощущением, что, в целом, и случилось. (Даже сейчас, когда мне 80 лет, я еще на 90% подвижен под водой, хотя на земле – лишь на 10%).
Я вспоминаю, как я учился пользоваться первой маской для подводного плавания, как обычно плавал у дна местного плавательного бассейна, закрывал глаза и вертелся вокруг своей оси в воде до тех пор пока я терял чувство пространства. Затем я представлял себя астронавтом и задавал себе вопрос: «Где же верх?» Тогда, 20 лет назад, это был не сон, я был как будто настоящим астронавтом под водой.
Я быстро обнаружил, что вода может дать не только псевдоневесомость. Если воды достаточно много, а сейчас она занимает более трех четвертей поверхности Земли, она может также подарить приключения, красоту, неизвестность и удивление, а также практически бесчисленное количество странных существ, которых, возможно, нет даже на очень экзотических планетах. Итак, я оставил бассейн и вновь открыл море.
Это было второе открытие, потому что я родился у нескольких сотнях метров от моря (в местечке Майнхеде, графства Сомерсет, в Великобритании) и провел большую часть моей юности рядом или на самом Бристольском канале. Но я потерял море, когда мне было почти 10 лет, и после этого я видел его только во время каникул и приезжая ненадолго погостить. Школа, гражданская служба, война, колледж и новая карьера отделяли меня все дальше и дальше от игр детства.
Взесив все за и против, я «ушел под воду», потому что мне нравилось быть там, потому что передо мной открывался новый странный неизвестный мир, такой же фантастический и волшебный, как и тот, что открыла Алиса, заглянув за зеркало. И я заинтересовался изучением чудес моря, которое в конце концов привело меня в середине 1950х гг к порогу третьего этапа моей жизни – на остров Серендип, более известный как Шри-Ланка.
В течение последних сорока лет моя жизнь была безразрывно связана с морем, космосом и Серендипом и я нашел и даже смог соединить отдельные интересные связи между ними. Мой ранний интерес к погружениям под воду для стимуляции невесомости уже давно перешел в одну из частей обычной подготовки астронавтов. Мне посчастливилось первым ввести Вернера фон Брауна – специалиста по ракетам, который сделал много, как никто другой из людей, чтобы человек смог достичь Луны, в чудесный подводный мир. В своем предисловии к моей книге « Вызов морю», вышедшей в свет в 1960 г., фон Браун писал: « Море и космос тесно взаимосвязаны. С поэтической, но одновременно с достаточно реалистической точки зрения, мы на земле можем считать дно нашего океана отправной точкой на сверхдолгом пути человека в космос. Жизнь началась в глубинах океана и вышла на землю из волн морских. Сегодня после короткого перерыва человек нашел способы продолжения своего путешествия с земли вверх через океан атмосферы для достижения неизвестного мира там, за Солнцем и его естественными и искусственными спутниками».
В самом деле, увлекшись как никогда прежде космосом, мы прекратили изучение и исследование мирового океана. Значительная информация о многих океанских явлениях и важные данные для их понимания были получены на основании исследований с помощью спутников, а распространение Глобальной системы позиционирования (GPS) и сети спутников связи ( в разработку которых я внес посильный вклад) обеспечивают большую безопасность людей, путешествующих, исследующих и работающих в море, крепче связывают их с землей, как никогда ранее.