Привлеченный по делу в качестве третьего лица Бабенко Е.А. с исковыми требованиями не согласился, хотя полагал, что также должен быть указан в числе собственников спорного жилого помещения.
Решением Пожарского районного суда Приморского края от 14 мая 2007 года договор приватизации квартиры от 23 февраля 1994 года признан недействительным в части невключения в состав собственников квартиры Бабенко А.А. и Бабенко Е.А. Оба включены в состав собственников приватизированного жилья. Удовлетворены и остальные требования истицы Бабенко А.А.
Проверив материалы дела, обсудив доводы надзорной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ находит, что имеются основания, предусмотренные законом для отмены вынесенного по делу определения судебной коллегии по гражданским делам Приморского краевого суда от 18 июня 2007 года в части вынесения нового решения об отказе Бабенко А.А. в ее требованиях.
В соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора являются существенные нарушения норм материального или процессуального права, повлиявшие на исход дела, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.
Отменяя решение суда первой инстанции и принимая новое решение по делу, судебная коллегия по гражданским делам Приморского краевого суда исходила из того, что истицей заявлен иск о признании сделки недействительной в силу ее ничтожности, срок исковой давности по которой составлял в соответствии с законодательством, действовавшим на время заключения сделки (ст.42 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик) - три года, а в соответствии с положениями ст.181 ГК РФ, (в редакции ФЗ от 21.07.2005 года № 109-ФЗ) срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года; течение срока начинается со дня исполнения сделки. Истица обратилась в суд с иском спустя 13 лет после исполнения сделки. Следовательно, срок исковой давности, о применении которой было заявлено ответчицей, пропущен и истице следовало в иске отказать в соответствии с ч.2 ст. 199 ГК РФ.
С данными доводами суда кассационной инстанции согласиться нельзя по следующим основаниям.
Как видно из материалов дела и установлено судом первой инстанции, Бабенко А.А. обратилась в суд с требованием о признании договора приватизации спорной квартиры от 23 февраля 1994 года недействительным в части невключения ее в состав собственников приватизируемого жилья, хотя она имела право стать участником общей собственности на жилое помещение. О том, что договор о передаче жилого помещения в собственность может быть оспорен в судебном порядке разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п.6 постановления от 24 августа 1993 года № 8 (с последующими изменениями и дополнениями)"О некоторых вопросах применения судами Закона Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации", указав, что договор, а также свидетельство о праве собственности по требованию заинтересованных лиц могут быть признаны судом недействительными по основаниям, установленным гражданским законодательством для признания сделки недействительной.
Что же касается основания для признания договора от 23 февраля 1994 года недействительным, то истица сослалась на то, что в соответствии с положениями ч.1 ст.53 Жилищного кодекса РСФСР, действовавшего на время заключения договора, о равенстве прав членов семьи нанимателя на жилое помещение, она также имела право на приватизацию и отказ от участия в приватизации мог быть осуществлен родителями несовершеннолетних лишь при наличии предварительного разрешения органа опеки и попечительства. Этот довод суд первой инстанции признал обоснованным, удовлетворяя иск.
Бабенко А.А. о признании сделки приватизации жилого помещения частично недействительным ввиду нарушения прав истицы. Эта позиция суда согласуется с разъяснениями, данными Пленумом Верховного Суда РФ в названном выше постановлении (п.7).
При таких обстоятельствах, суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что срок исковой давности (ч.2 ст.181 ГК РФ) в таком случае должен течь со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (ч.1 ст. 200 ГК РФ). Как установлено судом первой инстанции, истица узнала о том, что не включена в число собственников после выдачи свидетельства о праве на наследство по закону после смерти отца Бабенко А. И.26 июля 2006 года. В суд она обратилась в феврале 2007 года, т.е. в пределах годичного срока[60].
Согласно положениям Гражданского кодекса РФ исковым сроком стал срок предъявления кредиторами исков к наследникам по долгам наследодателя. В ст.1175 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ) установлено, что наследники отвечают по долгам наследодателя. Под долгом можно понимать либо обязанность денежного характера, то есть обязанное действие уплатить должника определенную сумму денег, либо любое обязательство (обязанность), Согласно буквальному толкованию ст.112 ГК РФ обязанности (долги) вводят в состав наследства, хотя ранее этот вопрос были дискуссионным[61]. В настоящее время в гражданском законодательстве прямо установлена универсальность наследственного правопреемства, что должно было привести к замене наследодателя во всех правах и обязанностях, в том числе долгах (п.1 ст.3110), с другой - установлена ограниченная ответственность наследников по долгам наследодателя только в пределах стоимости перешедшего к ним наследственного имущества (п.1 ст.1175).
Переход прав и обязанностей наследодателя к наследникам представляет собой случай универсального правопреемства, когда в один и тот же момент к наследникам переходят все права и обязанности умершего лица. Поэтому с одной стороны справедливо вести речь не об ответственности наследников, но долгам наследодателя, а о правопреемстве наследников в долгах наследодателя. Как юридический факт, смерть лица не должна порождать ответственность по его долгам у других лиц, В силу универсальности наследстве иного правопреемства к наследникам должны переходить все способные к переходу права и обязанности наследодателя в полном объеме. Подобное положение становится началом неограниченной "ответственности" наследников по долгам наследодателя, которая, по мнению большинства исследователей, своим происхождением обязана римском частному праву[62].
Обращаясь к истории раз лития наследственного права, следует заметить, что в римском правовом обороте обязательства первоначально носили строго личный характер, то есть права и обязанности не могли отчуждаться или переходить иным образом к другим лицам[63]. Однако смерть должника и по воззрениям римских юристов не должна была ущемлять интересов кредиторов, поэтому в праве, не терпящем исключений, была создана фикция, сущность которой заключалась в перенесении личности умершего должника на его наследников[64]; "наследник как бы продолжает личность наследодателя; к нему переходят семейные sacra, а вместе с тем переходят и все права покойного, за исключением немногих строго личных Наследство во всех своих составных частях сливается с собственным имуществом наследника в одну безраздельную массу; наследник делается собственником наследственных вещей, кредитором наследственных требований и должником по наследственным долгам"[65]. Наследник вступает именно в права и обязанности наследодателя, о чем свидетельствует тот факт, что, если между ним и наследодателем ранее существовали какие-либо обязательства, то они прекращались посредством слияния.
Объединение имущества наследника е имуществом наследодателя приводило к тому, что наследник должен был "отвечать" по долгам наследодателя и за пределами бывшего наследственного актива, то есть и собственным активным имуществом, что влекло за собой возможное ущемление интересов и прав, бывших кредиторов наследодателя и наследника, объектом притязаний которых становилось объединенное имущество. Вели наследство являлось убыточным (имущественные долга превышали имущественные права требования) либо вообще состояло только из долгов наследодателя, то ухудшалось положение кредиторов наследника, если же и у наследника в имуществе преобладали долги, то шаткость приобретала возможность удовлетворения притязаний первоначальными кредиторами наследника. Для недопущения подобного состояния римский правопорядок пошел на разделение имущества (как активного, так и пассивного) наследника на две части, для которых был установлен особый режим. Такое деление получило название beneficiumseparationis, а устанавливалось преторским эдиктом, по которому каждый кредитор наследства и легатарии могли потребовать у претора, чтобы наследственное имущество было отделено от остального имущества наследника, из которого будут удовлетворены долга наследодателя и выплачены легаты, а только потом покрыты долги самого наследника. Разделение имущества наследника па две части имело строго определенные правовые последствия, поэтому кредиторы наследодателя и легатарии прежде заявления об этом должны продумать, пользу или вред принесет такое деление эти последствия заключались в том, что, если кредиторы наследства и легатарии воспользовались xeparationis,это они не могли ничего взыскать с самого наследника, хотя бы они не получили полного удовлетворения из отделенной па их удовлетворение наследственной массы. Право требовать beneficiumseparationis терялось, если кредиторы уже признали наследника своим должником или со дня приобретения наследства прошло не менее 5 лет.