Перейдем к действию исковой давности в отношении субъективного обязательственного права. Поскольку объектом субъективного обязательственного права (права требования) управомоченного лица (кредитора) является действие обязанного лица (должника), а субъекты гражданского права не обладают властными правомочиями в отношении друг друга, нарушенное обязательственное право не может быть защищено путем самозащиты (например, нельзя путем насильственных действий отобрать у должника сумму долга). Для защиты обязательственного права необходимо предъявление иска, и если возможность получения судебной защиты утрачена, такая утрата по своему экономическому значению оказывается, по существу, тождественной утрате самого субъективного права. Как же выглядит юридическая судьба субъективного обязательственного права после истечения исковой давности? Для ответа на этот вопрос обратимся к нормам ГК.
Анализ поставленного вопроса начнем со ст. 206 ГК, согласно которой должник, исполнивший обязанность по истечении срока исковой давности, не вправе требовать исполненное обратно, хотя бы в момент исполнения указанное лицо и не знало об истечении давности. На эту норму часто ссылаются в подтверждение того, что субъективное право после истечения исковой давности сохраняется[102]. Представляется, однако, что содержание ст. 206 ГК в большей степени подтверждает обратное. Во-первых, если бы субъективное право и соответствующая ему обязанность сохранялись, то зачем бы потребовалось законодателю специально указывать, что исполненное не может быть истребовано обратно? Недопустимость обратного истребования исполнения, произведенного во исполнение существующей обязанности, является общим правилом гражданского права (например, п. 4 ст. 453 ГК). А вот если субъективное право требовать от должника исполнения соответствующей обязанности прекратилось, то необходимость установления правила ст. 206 ГК становится понятной, так как без него мог бы возникнуть вопрос о возврате неосновательно полученного.
Следует также обратить внимание, что запрет обратного истребования в ст. 206 ГК действует независимо от того, исполнена обязанность должником с осознанием им факта истечения исковой давности или без такого осознания. Отсюда следует, что факт истечения исковой давности сам по себе имеет юридическое значение, а цель ст. 206 ГК состоит в том, чтобы устранить последствия этого факта. Так, если должник исполняет существующую обязанность, то вряд ли имеет значение, знает ли он об истечении исковой давности; если же обязанности не существует, а должник исполняет ее, думая, что она существует, то, не будь ст. 206 ГК, возможна была бы постановка о недействительности произведенного исполнения в соответствии со ст. 179 ГК как сделки, совершенной под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение (в данном случае - заблуждения относительно природы сделки, поскольку исполнение должного и предоставление недолжного представляют собой разные по своей правовой природе действия).
Обратимся к ст. 1109 ГК, где говорится о неосновательном обогащении, не подлежащем возврату. В этой норме имущество, переданное во исполнение обязательства по истечении срока исковой давности, объявляется не подлежащим возврату в качестве неосновательного обогащения наравне с такими видами неосновательного обогащения, как имущество, переданное во исполнение обязательства до наступления срока исполнения (то есть в момент передачи имущества правовые основания для этого отсутствовали); денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию; имущество, предоставленное во исполнение несуществующего обязательства. Нетрудно видеть, что значение ст. 1109 ГК состоит в том, что она создает специальный правовой статус для определенных видов неосновательного обогащения - не будь этой нормы, указанное в ней имущество подлежало бы возврату как неосновательно полученное в соответствии с общим правилом ст. 1102 ГК, но благодаря ст. 1109 ГК это неосновательное обогащение, оставаясь неосновательным, получает особый статус - оно не подлежит возврату. Таким образом, из ст. 1109 ГК можно сделать вывод о том, что переданное во исполнение обязательства по истечении исковой давности имущество законодатель считает переданным без правовых оснований и, вводя правило ст. 1109 ГК, он лишь создает препятствия для обратного истребования полученного. Поэтому ст. 1109 ГК, как и ст. 206 ГК, скорее указывает на прекращение субъективного права после истечения исковой давности, чем на его сохранение.
Перейдем к ст. 411 ГК, где, в частности, содержится правило о недопустимости зачета в случае, если по заявлению другой стороны к требованию подлежит применению срок исковой давности и этот срок истек. В юридической литературе отмечалась недостаточная ясность этого положения ст. 411 ГК, которое оказалось предметом рассмотрения в п. 10 Обзора практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. № 65[103]). В п. 10 Обзора отмечается, что сторона, получившая заявление о зачете, не обязана заявлять о пропуске срока исковой давности контрагенту, так как исковая давность может быть применена только судом, который применяет ее при наличии заявления при рассмотрении соответствующего спора (п. 2 ст. 199 ГК). Из позиции ВАС РФ, хотя и не вполне убедительно обоснованной[104], следует, что недопустимость зачета связывается с фактом истечения исковой давности, а выявлено это обстоятельство может быть только в судебном процессе в результате рассмотрения заявления стороны в споре о ничтожности зачета в связи с истечением исковой давности по соответствующему требованию.
Определением Автозаводского районного суда г. Тольятти от 01.02.2006 отказано в иске ООО СК "НАСТА" к П. о взыскании материального ущерба, причиненного ДТП.
Судебная коллегия по гражданским делам определение отменила, указав следующее.
Отказывая в удовлетворении иска страховой компании, суд сослался на то, что СК "НАСТА" пропустила 2-годичный срок исковой давности, предусмотренный ст. 966 ГК РФ.
Между тем данная норма устанавливает сокращенный срок исковой давности по требованиям, связанным с имущественным страхованием.
Из материалов дела видно, что страховая компания по договору имущественного страхования выплатила собственнику автомобиля (выгодоприобретателю) страховое возмещение в связи с повреждением автомобиля в ДТП и в порядке ст. 965 ГК РФ обратилась в суд с иском к П., который был признан виновным в ДТП, о возмещении указанных средств.
Ст. 965 ГК РФ регулирует переход к страховщику прав страхователя на возмещение ущерба (суброгация). Согласно данной статье, если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь (выгодоприобретатель) имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования.
Перешедшее к страховщику право требования осуществляется с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем и лицом, ответственным за убытки (ч. 2 ст. 965 ГК РФ).
При наличии указанных обстоятельств вывод суда о том, что по требованиям страховщика к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования, применяется сокращенный срок исковой давности 2 года, нельзя признать правильным.
Согласно ст. 196 ГК РФ общий срок исковой давности установлен в три года.
В связи с вышеизложенным решение суда отменено с направлением дела на новое рассмотрение[105].
С учетом того, что в силу п. 2 ст. 199 ГК исковая давность всегда применяется судом только по заявлению стороны в споре, как представляется, если на требование распространяется действие исковой давности и срок исковой давности по такому требованию истек, то зачет такого требования не допускается.
Подводя итог, отметим, согласно ст.195 ГК исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Таким образом, институт исковой давности неразрывно связан с гражданско-процессуальным институтом предъявления иска, включая установленную нормами ГПК совокупность необходимых условий для предъявления иска. Поэтому информация о нарушении права, которой потенциальный истец обладал или должен был обладать и с моментом получения которой пункт 1 ст.200 ГК связывает начало течения срока исковой давности и включает в себя те сведения, которые, согласно нормам процессуального законодательства, необходимы для защиты права по иску (предъявления иска),
1. Провести однозначное разграничение между сроками невозможно, потому что в каждом виде в той или иной мере присутствуют одинаковые признаки. Поэтому при выяснении правовой природы различных категорий сроков важно акцентировать внимание не на второстепенных чертах, а на тех, которые определяют их существо.
2. Суды вправе применять исковую давность, срок обращения в суд и (или) иной аналогичный срок (установленный федеральным законом), только если одна из сторон (или субъект, к которому предъявлено требование по делу, возникшему из публичных правоотношений) заявит об этом в суде. Поэтому суд не вправе по своей инициативе ни выяснять причины пропуска данных сроков, ни тем более применять последствия их пропуска. Для суда указанных сроков не существует, пока не поступит заявление от соответствующего лица.
3. Если потенциальный истец принял все возможные и необходимые меры для получения требуемых для предъявления иска сведений об ответчике и тем не менее не располагает такими сведениями, течение срока исковой давности не начинается до тех пор, пока они не будут получены. По получении этих сведений у лица, чье право нарушено, возникает право на иск не только в материальном, но и в процессуальном смысле, и только с этого момента начинает течь срок исковой давности.