Чеченский конфликт и реальная угроза ядерного терроризма:
В связи с известными событиями в Чечне сейчас особенно актуальной стала проблема ядерного терроризма. То, что казалось маловероятным всего 2-3 года назад, стало обретать зловеще реальные очертания.
Несмотря на то, что еще в начале 90-х годов начали создаваться специальные подразделения по борьбе с организованной преступностью и была надежда, что с ней удастся справиться, время показало, что это был ошибочный вывод, ее рост остановить не удалось и наиболее яркий пример образования новых преступных структур и криминализации государства - Чечня.
Разобраться в истоках конфликта - дело историков, но с началом вооруженных столкновений стало ясно, что терроризм - не простая угроза. Теракты со стороны чеченских группировок возможны и по окончании военных действий, как месть за смерть родственников и потерю имущества. События в Буденновске и Кизляре ярко подтвердили это.
Правительство России отреагировало на угрозы террористов тем, что после официального начала боевых действий в Москву была введена бронетехника, усилена охрана Кремля и центральной части города. Подобные мероприятия были проведены и в других городах России. В Челябинске, например, была усилена охрана жизненно важных объектов и организовано специальное подразделение при областном Комитете по чрезвычайным ситуациям.
Серьезных терактов в Москве не произошло, сохраняется относительное спокойствие. Но ползут слухи о возможном серьезном теракте на Урале.
Урал - средоточение отечественной ядерной промышленности и поэтому эффект от произведенного здесь теракта может быть значителен. Кроме известного предприятия Маяк, производившего ядерную начинку для бомб и боеголовки расположенного в непосредственной близости от двух крупных городов Урала, в этом регионе находятся многочисленные хранилища радиоактивных отходов, получившие известность благодаря Кыштымскому взрыву 1957 г., и хранилище 30 тонн плутония, выработанного Маяком и неиспользованного для производства оружия. В этом регионе также планируется разместить хранилище для демонтированных боеголовок. Недалеко от Екатеринбурга расположена Белоярская АЭС. Наконец, реки, болота и озера - открытые хранилища радиоактивных отходов, самыми известными из которых являются река Теча и озеро Карачай. Чем не объекты для теракта? Радиоактивность только твердых и жидких отходов, сосредоточенных на ограниченной площади, превышает 1 млрд. кюри , что само по себе небезопасно, а в случае каких-либо диверсий положение может стать катастрофическим.
Для террористов особенно привлекательны объекты, находящиеся на территории Маяка, так как разрушение их повлечет за собой глобальные последствия, сравнимые лишь с ядерным взрывом или даже локальной ядерной войной. Разрушение хранилищ плутония на Маяке приведет к распространению плутония в регионе, увеличит смертность от раковых заболеваний и повлечет за собой тяжелые последствия для населения этого региона. Кроме того, полностью выключенными из хозяйственной деятельности окажутся огромные территории, проживание на которых также станет невозможным. Кроме того, разрушение Маяка грозит остановкой реактора по переработке радиоактивных отходов, что станет причиной резкого накопления отходов и загрязнения окружающей среды.
В случае же диверсии на Белоярской АЭС, может произойти радиоактивное загрязнение окружающей среды, от которого в первую очередь пострадают жители Екатеринбурга, Челябинска и близлежащих небольших городов.
Вот некоторые факты, позволяющие считать, что теракты возможны: Во-первых, охрана. Ранее в качестве охранников использовались военнослужащие - выходцы из Средней Азии и Кавказа - как правило, мусульманское население, многие - из Чечни . Эти люди прекрасно осведомлены о тонкостях охранного режима, его слабых местах и знают, как можно беспрепятственно проникнуть на территорию Маяка. Во-вторых, плохая дисциплина: в армии не выполняются приказы командиров, распространено дезертирство , коррупция среди многих солдат и офицеров достигла высокого уровня, есть возможность подкупа охранников. В-третьих, коррупция среди таможенников и чиновников. Это позволяет беспрепятственно пересекать границы и перевозить оружие и боеприпасы. В-четвертых, скопление обычного оружия и боеприпасов. На Урале - производителе оружия - его можно достать в любых количествах. Кроме того здесь расположены склады учебных дивизий. Так что боеприпасы и оружие не надо привозить с собой - его можно купить на месте. (Ежедневно правоохранительные службы Челябинска изымают у населения незарегистрированное оружие и боеприпасы). В-пятых, экономические трудности. Существует возможность подкупа сотрудников, которые месяцами не получают зарплаты, а также использование их религиозных или национальных чувств. Известны многочисленные факты участия сотрудников милиции в организованных криминальных группах [6,7]. В-шестых, отсутствие законов об охране важнейших объектов и отсутствие опыта работы в экстремальных ситуациях . В-седьмых, в Чечне стало почетным использование смертников и не исключено, что подъем морального духа у боевиков может быть использован для диверсионных актов на ядерных объектах [8].
Реальность дудаевских угроз подтверждается несколькими последними событиями: стремлением придать конфликту затяжной характер и вовлечь в него другие государства, перенесением акцентов на национальные и религиозные аспекты конфликта, продолжением военных действий. Возможно, что взрыв грузовика с боеприпасами в железнодорожном эшелоне на станции Таловая, перевозившем подразделение из Екатеринбурга [9], является началом террористических актов на Урале.
Местное руководство встревожено положением и поэтому принимает дополнительные меры по усилению охраны Маяка и организует спецподразделения с изучением опыта в США. Уже взяты под контроль лица чеченской национальности и лица, имеющие родственников и знакомых в Чечне [3], предприняты и другие меры в закрытых городах Снежинске и Озерске. Тем не менее, хранение радиоактивных отходов, плутония и демонтированных ядерных боеголовок на территории России становится все более опасным.
Существует и другая опасность. Охрана ядерного комплекса требует огромных денег, и деньги для охраны строящейся новой АЭС на Южном Урале могут стать еще одним обоснованием для ее строительства. Не раз сторонники строительства АЭС приводили этот веский довод: громадные средства уже потрачены - необходимо ее заканчивать.
Каков же выход из настоящего положения? Наверное, только один - благоразумие политиков, их способность принимать компромиссные решения, а также способность предвидеть и прогнозировать развитие ситуации, не позволяя ей выйти из-под контроля.
Сами работники комбината Маяк остро воспринимают угрозу ядерного терроризма и на вопрос корреспондента: "Чего больше всего Вы боитесь?" неизменно отвечают: "Дудаева". Хотя самые тяжелые экономические и социальные проблемы для них - перспектива потерять работу и опасность быть облученными - как никогда актуальны [12].
Выработка требований к системе физической защиты начинается с определения параметров вероятной угрозы. Так называемая модель базовой угрозы вырабатывается по результатам анализа преступной антиядерной деятельности внутри страны и за рубежом и включает в себя такие характеристики как размер террористической группы, используемое оружие и снаряжение, тактика действий, и т.д. (9). Модель постоянно пересматривается. Например, в США, после прорыва грузовика на территорию АЭС Три-Майл-Айлэнд (март 1993 г.), Комиссией по ядерному регулированию (NRC) было принято решение о внесении в модель возможности прорыва начиненных взрывчаткой транспортных средств. Соответственно, меры по защите от такого прорыва были приняты на атомных станциях страны.
Необходимо отметить, что организация физической защиты ядерных объектов предполагает обстановку относительного порядка и отсутствие боевых действий. В частности, рейд чеченских боевиков на город Буденновск в июне 1995 г. далеко выходит за рамки модели базовой угрозы. Ответственность по защите от атак подобного масштаба лежит не на атомных станциях, а на силовых государственных структурах.
В России применение модели базовой угрозы началось сравнительно недавно (в прошлом, основной целью мер охраны АЭС было предотвращение хищений материальных ценностей и защита станций в случае войны). В ее составлении участвуют специалисты 2-го ГУ Минатома, ФСБ и других ведомств. Вследствие отсутствия информации о методологиях подхода и структуре модели, оценка эффективности ее применения не представляется возможной.
Следующим шагом проектирования систем защиты АЭС является анализ ее жизненно важных элементов и возможных путей их поражения. Список критического оборудования, определяемый в тесном взаимодействии с работниками АЭС и специалистами конструкторско-проектных организаций, обычно включает хранилище отработанного топлива и критические элементы реакторной установки - центральный зал управления, основные и запасные системы охлаждения (насосы, трубопроводы), системы электроснабжения (распределительные щиты, кабельные магистрали, дизель генераторы) (10). На этом этапе осуществляется интеграция аспектов технической безопасности реактора и физической защиты. В ходе анализа выявляются возможные маршруты продвижения террористов и соответствующие затраты. Время является критическим параметром. Конфигурация системы защиты, ее приборное оформление, требование к силам охраны определяются таким образом, чтобы удержать противника до подхода основных сил.
В России, где до недавнего прошлого угроза диверсии на АЭС не рассматривалась, концепции жизненно важных зон и системного анализа по разработке физической защиты являются относительно новыми. Эти работы проводятся специалистами СНПО Элерон (Минатом) во взаимодействии с атомными станциями. Их выполнение тормозится отсутствием средств у АЭС. Взаимодействие с АЭС за пределами России также затрудняется отсутствием налаженного механизма обмена секретной информацией.