Термин «стадии совершения преступления» не содержится в действующем уголовном законодательстве, крайне редко он использовался и ранее.
Но в научных трудах российских ученых, исследовавших данную проблему, термин «стадии совершения преступления» применялся очень активно, наряду с другими его наименованиями: «этапы совершения преступления», «ступени развития преступной деятельности». Традиционно в российской науке уголовного права неоконченная преступная деятельность связывалась со стадиями совершения преступления и в большинстве случаев отождествлялась с приготовлением к преступлению, покушением на его совершение и оконченным преступлением, хотя содержались и другие точки зрения[16].
Профессор Н. С. Таганцев, рассматривая различные ступени, которые проходит в своем развитии преступная деятельность, выделял три категории: «воля обнаруженная, но не начавшая осуществляться, воля осуществившаяся или оконченное преступление». Раскрывая данные понятия, указывал, что воля обнаруженная включает и приготовительные действия[17].
Профессор С. В. Познышев выделял три стадии совершения преступления: приготовление, покушение и оконченное преступление. Придавая большое значение первой стадии, писал: «Понятие приготовления обнимает:
1) приискание и приобретение средств преступления;
2) приспособление этих средств для воздействия на намеченный объект;
3) поставление объекта или себя в отношении его в также положение, чтобы на него можно было воздействовать данными средствами (например, устранение лиц, могущих помешать преступлению; отравление на некоторое время до кражи собак; отправление в засаду, из которой имеется в виду сделать нападение и т. д.)[18].
Раскрывая понятие покушения, С. В. Познышев отмечал трудности в четком и точном его определении, поскольку большое разнообразие жизненных фактов влияют на попытку определения покушения. Анализируя взгляды других ученных, приходит к выводу о том, что покушение существует во всех тех случаях, когда виновный «начал нападение на объект, то есть или начал тот ряд действий, который образует содержание известного преступления, или начал задуманное или причинение известного преступного результата...». Последнюю стадию ученый видел в наступлении преступного результата.
Однако, значительная часть ученых российского уголовного права, перечисляя стадии совершения преступления, предлагали более широкий объем этого понятия. По характеристике одного из немногих авторов последних десятилетий, который глубоко проанализировал проблему стадий совершения преступлений, взгляд на стадии сложился в России довольно давно и традиционно связан с пятью стадиями: а) возникновением умысла, б) обнаружением умысла, в) приготовлением к преступлению, г) покушением на преступление и д) оконченным преступлением[19].
Данная теоретическая позиция была поддержана некоторыми советскими ученными.
Профессор А. А. Герцензон, анализируя проблему стадий, перечисляет четыре стадии: а) возникновение умысла (намерения), б) подготовка преступления, в) само преступное деяние, г) преступный результат. Критерием такого разграничения он считал степень осуществления преступного намерения. Позднее профессор А. А. Герцензон предложил иную схему стадий совершения преступления, повторив точку зрения российских ученных: а) возникновение умысла, б) обнаружение умысла, в) подготовка преступления, г) покушение на совершение преступления, д) оконченное преступление[20].
Как видно, перечень был дополнен новой стадией – обнаружением умысла, «само преступное деяние» было заменено «покушением», «преступный результат» уступил место «оконченному преступлению». Был уточнен и критерий разграничения стадий с учетом его практического значения. По мнению ученного, таким критерием следует считать близость наступления общественно опасных последствий. Следует заметить, что стадии совершения преступления, по утверждению автора, присущи только умышленным преступлениям, имеющим материальные составы[21].
Профессор А. А. Пионтковский исключил из перечня стадий возникновение умысла, считая, что первой стадией, хотя и ненаказуемой, является обнаружение умысла, второй – приготовление к преступлению, третьей – покушение на преступление, четвертой – оконченное преступление[22].
Профессор Н. Д. Дурманов, возражая против стадии обнаружения умысла, хотя и ненаказуемой, как считал А. А. Пионтковский, полагал первой стадией совершения преступления возникновение умысла, а далее в той же последовательности, что и у других авторов. «Логично рассуждая, – пишет он, – стадия обнаружения «голого» умысла не является продвижением на пути реализации умысла, не представляет нового в сравнении с формированием умысла»[23].
Данная позиция была поддержана профессором Н. Ф. Кузнецовой и некоторыми другими ученными[24].
В доктрине уголовного права высказаны самые различные точки зрения относительно основания уголовной ответственности за неоконченное преступление, которые можно свести к четырем основным.
Так, А. Н. Трайнин считал, что «покушение имеет место там, где имеются все элементы состава данного преступления, за исключением одного – последствия. Приготовление – там, где необходимым является лишь один элемент состава – умысел и где этот умысел находит конкретное выражение также в действии, но в действии, не являющемся элементом состава[25].
При этом А. Н. Трайнин специально отмечал, что «особенности покушения заключаются в том, что здесь отсутствие одного из элементов состава, вопреки общему принципу, не устраняет уголовной ответственности за совершенное действие, а создает особое положение ответственности за неоконченное преступление»[26]. Схожую позицию занимали Н. В. Лясс[27], З. А. Вышинская[28] и А. В. Кузнецов, Б. С. Никифоров[29], другие авторы.
Вторая, наиболее обширная, группа авторов – В. М. Чхиквадзе, Н. Д. Дурманов, А. А. Пионтковский, А. И. Санталов, Н. С. Алексеев, В. Г. Смирнов, М. Д. Шаргородский, В. Н. Кудрявцев, Я. М. Брайнин, В. Д. Иванов, В. С. Прохоров, Т. Д. Устинова, С. И. Никулин и многие другие придерживаются мнения, что в неоконченных преступлениях всегда имеются составы приготовления к определенному преступлению либо покушения на определенное преступление, признаки которых определяются диспозициями норм Особенной части и положениями статей Общей части Уголовного кодекса, в частности определяющих приготовление к преступлению и покушение на преступление[30].
По мнению Н. Ф. Кузнецовой, состав всегда один для всех видов преступлений (оконченных и неоконченных) и форм преступной деятельности, только (применительно к неоконченному преступлению) «отсутствующие признаки объективной стороны доказываются не как фактически наступившие, а как долженствующие наступить, если бы в данном случае их наступлению не помешали независящие от лица обстоятельства»[31]. Однако в другом своем сочинении она занимает несколько противоречивую позицию. «Основанием для осуждения лица за оконченное преступление является наличие в его действиях всех признаков состава преступления. В покушении же отсутствует преступный результат, а в приготовительных действиях – преступный результат и действие исполнения. Основания ответственности за оконченное и неоконченное преступление как будто несовместимы»[32]. На следующей же странице она пишет: «Основанием ответственности за приготовление и покушение, так же как основанием ответственности за оконченное преступление, является наличие в действиях лица признаков состава преступления»[33]. Позиция Н. Ф. Кузнецовой не может быть признана обоснованной, «ибо основанием уголовной ответственности, – как правильно писал В. Д. Иванов, – является фактическое совершение общественно опасных действий, а не совершение действий в будущем»[34].
Обособленную позицию по рассматриваемому вопросу занимал И. С. Тишкевич, который считал, что «привлечение к ответственности за неоконченную преступную деятельность имеет лишь ту особенность, что для уголовного осуждения в этих случаях необходимо и достаточно, чтобы виновный частично выполнил состав того или иного конкретного преступления. Ответственность за такое частичное осуществление состава преступления специально оговорена в законе (ст. 11 Основных начал, ст. 19 УК)»[35].
В связи с изложенным В. С. Прохоров пришел к единственно правильному, на наш взгляд, выводу о том, что «приготовление, покушение... образуют самостоятельные, предусмотренные законом, составы преступлений. Различные составы преступления, в которых выражается конкретное преступное деяние, – разные формы одного и того же содержания. Определение в нормах Общей части уголовного законодательства (ст. ст. 15 и 17 Основ) ряда общих признаков, образующих в их сочетании с признаками составов преступлений, предусмотренных в Особенной части, самостоятельные составы преступлений, является способом конструирования законодателем составов преступлений»[36].
Таким образом, точку зрения второй группы авторов следует признать правильной.
Рассмотрим вопрос об общественной опасности неоконченного преступления. «Сущность преступления выражается в его посягательстве на господствующие общественные отношения», – пишут M. П. Карпушин и В. И. Курляндский[37]. Другие авторы пишут так: «...в нарушении общественных отношений и заключается сущность преступления»[38]. В. С. Прохоров аналогично определяет сущность преступления: «Сущность преступного посягательства на социалистические общественные отношения заключена, таким образом, в их нарушении, то есть причинении им ущерба»[39].