Ерфаас Доннер, директор организации Мильеконтакт Ост-Европа
Мы без колебаний рассуждаем об экологическом движении, но существует ли оно на самом деле? Нет, считает Ерфаас Доннер.
Есть экологические организации, имеющие достаточно влияния, но они сталкиваются с такими проблемами, как необходимость сосредотачиваться на ограниченных проектах и легко решаемых задачах. Пришло время нового осмысления. С момента моего вступления в должность. Директора Мильеконтакта я регулярно провожу ознакомительные беседы об экологическом движении Нидерландов для активистов природоохранных организаций из восточно-европейских и центрально-азиатских стран. Картина, складывающаяся из краткого описания, кажется моим гостям слишком красивой, чтобы быть правдой: широкая развитая сеть организаций с хорошим финансированием и профессиональными кадрами, оказывающие влияние на принятие политических решений. Если я рассказываю еще и о трех миллионах человек, так или иначе принимающих участие в деле защиты природы, о финансовой помощи, получаемой от правительства, о Почтовой лотерее, которая, как в сладком сне, вносит ежегодно 350 миллионов на благотворительные цели, они не верят своим ушам. В их понимании Нидерланды это рай для экологического движения. Кроме этого, производит впечатление, что природоохранные и экологические организации находят в Нидерландах больше поддержки от населения, насчитывают большее количество человек, работающих в этой сфере, и имеют большее влияние на принятие политических решений, чем в иной другой стране мира. Применяя экологическую терминологию, можно сказать, что движение по охране окружающей среды в Нидерландах находится на гребне общественного движения. Организации превратились в общественные институты и принимают участие в важнейшем совещательном органе правительства - SER (Общественно - Экономический Совет).
Экологические лоббисты имеют несколько каналов доступа к центру власти. Сотрудники экологических организаций настоящие профессионалы, каждый в своей собственной области. Спонсоры и члены организаций переложили свои обязанности на профессионалов и слепо верят, что интересы природы будут хорошо соблюдаться. Экологическое движение кажется сформировавшимся. После моего предварительного рассказа гости совершают поездку по стране. Они посещают организации, природные заповедники и показательные проекты. Они знакомятся с тем, как природные заповедники искусственно, при вложении большого количества денег и специальных регулирующих правил, поддерживаются в надлежащем состоянии. Они видят урбанизацию, которая каменными волнами захлестывает сельские районы. Если повезет с ясной погодой, они могут увидеть, как небо перечеркнуто , причиной возникновения которых являются многочисленные самолеты. Они удивляются пробкам на дорогах и переполненному общественному транспорту. Им не хватает тишины и чистого, не заслоненного строениями горизонта. Другими словами, они видят ряд структурных (экологических) проблем, на решение которых нидерландские защитники природы повлиять не могут. Возможно, экологическое движение действительно сформировалось, но процесс нельзя назвать завершенным. Давайте посмотрим правде в глаза: нидерландское экологическое движение, как социальное явление, почило в бозе.
Типичные приметы общественного движения: массовое участие, высокий уровень мобилизации на проведение внепарламентских кампаний, появление новых организаций, среди которых голос даже самых малых может быть услышан - все это в прошлом. Общественное движение, существовавшее когда-то, подготовило почву для конгломерата неправительственных организаций, которые считают, что их влияние на принятие решений приведет к улучшению состояния природы и окружающей среды. И действительно, это влиятельный и профессиональный конгломерат, но в то же время некоторые его действия являются причиной для самокритики. Как следствие процедуры учреждения, влияние экологических организаций на политику правительства возросло, но возможности, как самих членов экологических организаций, так и поддерживающей их общественности, способствующие проведению своей собственной политики, значительно снизились. В крайнем случае, есть отдельные личности, имеющие влияние. Но и они предпочитают не слишком вмешиваться в мнение специалистов.
Складывается ситуация, когда небольшое количество экспертов из экологических организаций определяют, что думает в целом о генной инженерии, аэропорте Схипол, автомобильном транспорте, охране природы и изменении климата. Хотя в этом и есть их предназначение. Члены организаций и доноры переложили свою ответственность на плечи экспертов. По иронии судьбы, такая вот была, фигурально выражаясь, тем ужасом, с которым раннее экологическое движение так неистово боролось.
Вторую особенность развития я бы назвал . Многие организации, в том числе и наша, в высшей степени зависят от субсидий. В этой нескончаемой карусели заявлений, выплат, осуществления и отчетов истинные цели и задачи проектов отходят иногда далеко в сторону от стратегии и политики организации, так что напрашивается вопрос, а принимаются ли в расчет интересы защиты природы. Правительство, которое часто выступает в роли спонсора, оказывает огромное влияние на содержание проекта, так как количество обращений за субсидиями, как правило, в три-пять раз превышают возможности. Правительство определяет критерии, выбирает проекты и оценивают их исполнение.
По сути дела, эти проекты есть ни что другое, как правительственная политика, проводимая в жизнь экологическим сектором. Формулировка не имеет с этим ничего общего. Третье положение заключается в возросшем значении совета из вне. Создается впечатление, что пригашенные со стороны советники во многих отношениях занимают место заинтересованного члена организации. Они советуют менеджеру, как сформулировать миссию, какой стратегии придерживаться, как наладить связь с общественностью и какую структуру организации выбрать. В некоторых, особенно очень больших организациях, советники по маркетингу имеют большое влияние, которые, правда, привлекают больше спонсоров, но это в свою очередь ставит под угрозу независимость политики. Поддержка общества становится настолько важной, что бывает затруднительно сделать здравый выбор в сторону приоритетов охраны природы. Тем самым возникает фундаментальная проблема, когда вопросы охраны природы, не совпадающие с желаниями сотен тысяч рядовых доноров, не берутся во внимание. Остаются только внешне привлекательные кампании, которые уделяют внимание симптомам, но не решают всей проблемы в целом.
Четвертый момент в развитии можно назвать . Вполне реально, что, будучи профессиональным экологом, вы заполните свои дни участием в семинарах, конгрессах, консультациях и других очень интересных собраниях, с результатами абсолютно не оправдывающими затрат. Конечно, мы живем в мире развитой сети и, конечно же, на подобного рода встречах вы можете наладить важные контакты. Но очень часто трудно прослеживается связь между намерениями и окончательной целью защиты окружающей среды. Пятым моментом в развитии является то, что экологические организации все Больше озабочены поисками их миссии и предназначения. Общественная жизнь усложняется, изменяются позиции организаций, значение рядовых членов организации и поддерживающей их общественности не является больше главенствующим фактором - и то тогда?
Что является целью, какая организационная структура более подходит, какова Позиция организаций-единомышленников и в то же время конкурентов? Это напоминает стремление приблизиться к линии горизонта: как только организация считает, что достигла желаемой позиции, весь процесс начинается сначала, потому что действительность меняется слишком быстро. То, что многочисленные коллеги стремятся включиться в процесс решения этих проблем и иметь голос в принятии решений отнюдь не помогает делу - экологические организации имеют до некоторой степени открытую горизонтальную структуру, которая относится к тем дням, когда они были еще общественным движением. Все вместе - продолжающиеся поиски своего места и предназначения - отнимают столько времени и энергии, что это определенно не идет на пользу делу охраны природы.
И последнее, что хотелось бы отметить, то, что я назвал бы . Некто, довольно долго вращающийся в авторитарных кругах и имеющий опыт ведения переговоров и поисков компромиссов, старается ставить перед собой легко решаемые задачи. Это влияет на характер организаций. Творческий дух и воображение все больше отступают на задний план, пока совсем не покидают организацию. Это прискорбная потеря, потому что все это так важно для вдохновения и воодушевления, которое когда-то присутствовало и было фундаментом для идеи, которая поначалу всем казалась воздушным замком. Эксцентричные гении сейчас почти исчезли из организованного экологического движения. Этот мрачный обзор негативного развития не претендует на попытку возврата к тому экологическому движению, которое существовало в семидесятых годах. Наоборот, я стараюсь показать возможности скачка вперед, который укрепит позитивные аспекты существующих сегодня экологических организаций, описанные в начале этого эссе. Для этого мы должны избавиться от того, что мешает двигаться вперед и что было кратко изложено выше. Современные организации должны давать больше места творческим инициативам и стараться избегать старомодных методов работы. Это значит, что руководство должно рисковать и уметь встретиться лицом к лицу с конфронтацией кровно заинтересованных членов внутри организации. Этому есть хороший пример в последнем издании этого ежемесячника: Stichting w Aarde был основан при поддержке Das & Boom без какой либо уверенности, что предложенная инициатива будет иметь шанс на успех. Ныне действующий директор отказался от своих прежних позиций, что позволило ему воплотить в жизнь его оригинальные идеи. Это возрождение, свежие идеи привлекли внимание большого количества приверженцев. Это только пример, пока еще речь не идет о возобновлении подъема внутри экологических организаций. Но даже так, есть надежда, что имеется реальная возможность избежать необходимости сосредотачиваться на ограниченных проектах и легко решаемых задачах, "семинаризации" и других недугов, которыми страдают современные экологические организации.