Б. В. Поярков
Обычно XVII и XVIII вв. называют веком Ньютона, XIX в. – веком Ч. Дарвина, а ХХ в. стали называть веком Вернадского. В последние двадцать лет уделялось большое внимание изучению разных сторон деятельности В. И. Вернадского. Однако мы еще долго будем постигать это феноменальное явление в развитии научной мысли. В этой же статье, обращаясь к этой гигантской фигуре мировой науки и культуры, я попытаюсь осветить некоторые сложившиеся и только еще намечающиеся связи между В. И. Вернадским и естествознанием конца ХХ века. Конечно же, в основе анализа этих связей должно лежать познание его трудов. Но нельзя ограничивать себя только пределами уже созданных им научных работ. Для нас наиболее важно понять не только, что было сделано им, но и уловить суть его подходов, соотнести его методологию, его методы работы, общий характер его деятельности с тем, что мы делаем сегодня. Важно выявить, что нового оригинального и глубокого в развитие его идей внесли наши современники. Выяснить, насколько проросли “множественные точки роста” научных идей, заложенных им. Установить, что нового в их развитие вносят наши современники, и на что еще недостаточно обращают внимания.
Такой ракурс рассмотрения его работ намечен самим В. И. Вернадским. Близко знавший и общавшийся с ним А. М. Фокин, пишет: “Нередко мне приходилось слышать от Владимира Ивановича слова, которые, начиная с 20-х годов нашего столетия, обычно заключают его статьи - приходится считаться с возрастом ... пожалуй, только смогу наметить направление работ, которую выполнят после меня другие” [33. С. 166]. И вместе с тем такой ракурс анализа сугубо личностный, ибо “история научных идей никогда не может быть окончательно написана, так как она всегда будет являться отражением современного состояния научного знания в былом человечества. Каждое поколение пишет ее вновь” [8. С. 56]. Я бы только добавил – не только каждое поколение, но и каждый исследователь. Поэтому только результаты коллективного анализа его творческого наследия помогут нам, как свет маяка, выбрать правильное направление для продолжения того пути, который начал тропить В. И. Вернадский.
О восприятии Природы
Самая главная особенность В. И. Вернадского, как ученого, состоит в том, что он воспринимал Природу, как единое целое, ощущая живое и себя в том числе, ее неотрывной частью. Я бы хотел подчеркнуть такую особенность его мироощущения как самоценность всего живого. По воспоминаниям его дочери Н. В. Вернадской-Тролль: “Он любил все живое – зверей, цветы, лес, ковыль, степи, небо, звезды. Сейчас воспоминаю, как он постоянно учил меня любить и быть бережным со всем живым. Как я не понимала тогда в раннем детстве, что все прекрасно!” [10. C. 129]. Такое мироощущение не было широко распространено в те годы. Но особенно оно стало необходимым сейчас. Это подчеркивает известный публицист В. Песков: надо “научить человека любви к жизни, интересу ко всему, что дышит, зеленеет, цветет, издает звуки и запахи. Научить радости жизни! Знания, профессия, мастерство, успех, материальное благополучие без страсти и вкуса жить, без интереса к богатству живого мира и ощущения своего места в нем, не часто делают человека счастливым. ... У человека, которого радует пение птиц, обычно и все остальное в жизни хорошо ладится” [Комсомольская правда, 25. 01. 1979]. В таком мироощущении не только ключ к пониманию личности В. И. Вернадского, но и единственно возможный подход к экологическому воспитанию населения, без которого невозможно самосохранение человечества в наши дни.
Естественные природные тела
Главной целью деятельности В. И. Вернадского, несмотря на всю кажущуюся разноплановость его интересов, было познание естественных природных тел. Этому он посвятил всю свою жизнь, и возродил в новом качестве высокий титул – естествоиспытателя-натуралиста. Под естественным природным телом он понимал логически замкнутую систему, которая изучается в совокупности всех своих свойств.
Вероятно, эта черта мышления В. И. Вернадского сложилась под непосредственным влиянием его учителя В. В. Докучаева, который в те годы, на глазах у своих учеников, вел колоссальную, наполненную драматическими моментами, но бескомпромиссную и до конца последовательную борьбу за признание почвоведения самостоятельной наукой, а почвы естественным природным телом. И то, что В. И. Вернадский через всю свою жизнь пронес интерес к познанию естественных природных тел, несомненно, результат воздействия В. В. Докучаева и его школы.
Отличительной чертой деятельности В. И. Вернадского, как естествоиспытателя-натуралиста, было то, что он в своих исследованиях последовательно переходил от наиболее простых естественных тел, таких как кристалл, к все более и более сложным – минерал, земная кора, планета, биосфера, ноосфера.
Логическая замкнуть системы, применительно к естественному природному телу, проявляется в первую очередь в возможности однозначного, чувственного восприятия его границ. В повседневной жизни, равно как и в научных исследованиях, это воспринимается как наличие четких границ. Именно четкость последних и обусловливает однозначное восприятие естественного природного тела, что является непременным условием воспроизводства опытов при диагностике. Без такой воспроизводимости теряет всякий смысл логическая замкнутость системы.
Четкость границ, воспринимаемая в первую очередь зрением, видимо, зависит от соотношения размеров изучаемых объектов и познающего субъекта. Четкость границ у естественных природных тел элементарной размерности (минерал, горная порода, почва, фация и т. д.), как правило, не вызывает сомнение. Когда же мы переходим к естественным природным телам региональной и глобальной размерности (формация горных пород, складчатая область, ландшафт, физико-географическая страна, водная масса, воздушная масса, биосфера и т. д.), то границы начинают терять свою четкость, “размываются” и “плывут”. Это неоднократно отмечалось многими исследователями, которые поэтому и ставили под сомнение реальность, объективность существования естественных природных тел этих классов размерности.
Такое положение, вероятно, является следствием того, что при изучении элементарных естественных природных тел соблюдается принцип стороннего наблюдателя (вне этого тела), а при исследовании естественных природных тел региональной и глобальной размерности исследователь теряет эту внешнюю (стороннюю) точку зрения. Он включен внутрь исследуемой системы. Лишь с появлением космической техники во второй половине ХХ века мы получили возможность внешней точки наблюдения при изучении естественных природных тел региональной и глобальной размерности. В этом методологический смысл использования аэрокосмических материалов в науках о Земле: с их появлением открылась возможность однозначно устанавливать границы естественных природных тел всех классов размерности. Я думаю, что это должно способствовать дальнейшему развитию взглядов В. И. Вернадского о естественных природных телах, понятие о которых определяется характером взаимодействия человека с окружающим миром, и в первую очередь соотношением размеров познаваемых объектов и познающего субъекта.
В своих исследованиях В. И. Вернадский последовательно переходил от наиболее простых естественных тел, таких как кристалл, к все более сложным – минерал, земная кора, планета, биосфера, ноосфера.
Кристалл, с его четкими границами гранями, был первым естественным природным телом, которое исследовал В. И. Вернадский. Познание кристаллов впервые вывело В. И. Вернадского к философским проблемам материи, и в первую очередь к симметрии. Надо отметить, что это явление было известно математикам и минералогам задолго до В. И. Вернадского, но рассмотрение симметрии, как правило, не выходило за пределы этих наук. Первый, кто вывел симметрию за границы отдельных наук, был П. Кюри, который сформулировал свой знаменитый 2-ой принцип симметрии. Сейчас этот принцип носит его имя. В. И. Вернадский был одним из очень немногих, кто сразу понял огромное значение для естествознания в целом этого 2-го принципа симметрии Кюри. Он говорил “новым в науке явилось не выявление принципа симметрии, а выявление его всеобщности” [5. C. 24]. Он очень сожалел, что философия в должной мере не проанализировало это замечательное и очень важное в научном и практическом отношениях явление. К сожалению, мы не уделяем в должной мере внимания симметрии, хотя ее всеобщность уже не вызывает сомнения. Я хочу особо подчеркнуть, что познание симметрии в окружающем мире это не отвлеченная, чисто научная теория, а самая, что ни на есть насущная практика. Ибо предметно-практическая преобразующая деятельность человека только тогда становится наиболее экономичной и экологичной, когда она вписывается в сложившуюся симметрию окружающей нас среды. На это только начали обращать внимание некоторые исследователи географы [30; 35]. Однако таких исследователей единицы. Вероятно, традиционное невнимание широких кругов к явлениям симметрии объясняется дефектами сложившегося образования. Принято специально изучать симметрию только в курсе кристаллографии, который читается лишь на некоторых геологических специальностях, О всеобщности этого явления в учебных дисциплинах говорится еще очень мало, хотя И. И. Шафрановский [34] очень наглядно показал широкое распространение этого явления в живой и неживой природе.
Минерал. От кристалла В. И. Вернадский перешел к следующему, более сложному типу естественных природных тел – минералу, как памятнику былых химических реакций. Он коренным образом перестроил методологическую базу минералогии, создав представление об эволюции минералов, доказав необходимость их изучения с точки зрения их состава и генезиса, конкретного учета геологических условий образования. Он мечтал о географической минералогии, которую сравнивал с географией растений и животных.