Ошибка в причинной связи означает неправильное представление лица о причинной связи между деяниями и последствием. Однако это вовсе не означает, что виновный должен сознавать все детали и особенности развития причинной связи. Для признания лица действующим умышленно достаточно установить, что оно охватывало своим сознанием общие закономерности развития причинной связи, что преступное последствие может наступить именно в результате его действий. Ошибка в причинной связи может быть лишь в случае, когда лицо общие закономерности представляет неправильно. Если лицо ошибается не в результате своих действий, не в его свойствах, а только в развитии причинной связи, которая, по его мнению, и должна была привести к этому результату, то такая ошибка не меняет форму вины, не исключает уголовной ответственности;
Ошибка в квалифицирующих признаках преступления выражается в том, что лицо заблуждается относительно отсутствия квалифицирующего обстоятельства, полагая, что оно совершает преступление без квалифицирующих обстоятельств, и фактически имеющиеся признаки не охватываются сознанием виновного. В этих случаях, учитывая, что у лица нет психического отношения к квалифицирующим признакам, содеянное следует квалифицировать как оконченное преступление без квалифицирующих признаков.
Данная разновидность ошибки может проявиться в неверном представлении лица о наличии квалифицирующих обстоятельств, тогда как фактически они отсутствуют. При таком ошибочном представлении лица о наличии квалифицирующих обстоятельств, которых на самом деле нет, они не предусмотрены законом, содеянное надлежит квалифицировать как простой вид данного преступления (это мнимое квалифицированное преступление — разновидность юридической, а не фактической ошибки).
В уголовно-правовой литературе уже значительное время отмечается, что ошибки в квалификации содеянного как причинения тяжких телесных повреждений, повлекших по неосторожности смерть потерпевшего, либо как убийства вызваны неправильным представлением о моменте наступления смерти. Так, А. А. Пионтковский и В. Д. Меньшагин еще в 1955 г. писали, что порой содеянное квалифицируется как убийство только потому, что смерть потерпевшего от причиненного тяжкого телесного повреждения наступает немедленно, и, наоборот, - как тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего, когда смерть наступает спустя какое-то время. Как отмечают исследователи, такой подход к решению вопроса о форме вины по отношению к наступлению смерти имеет место и в современной практике.
Необходимо помнить, что, признавая смерть потерпевшего вторичным, производным, дополнительным последствием, нельзя отдаленность его от деяния обусловливать обязательным разрывом во времени, - такого разрыва может и не быть, смерть может наступить немедленно. И, наоборот, ответственность за убийство может наступить после значительного разрыва во времени между нанесенным потерпевшему тяжким вредом здоровью и наступившей смертью. В этих случаях решение вопроса о правильной квалификации содеянного надо увязывать с установлением характера телесных повреждений, наносимых в жизненно важные органы человеческого тела, когда виновный сознает несовместимость причиняемых им повреждений с жизнью потерпевшего. О том, что телесные повреждения опасны для жизни человека и что это известно каждому вменяемому и достигшему определенного возраста, свидетельствуют, например, обширные повреждения головы. С. В. Бородин пишет, что характер таких повреждений вполне понятен, так как по направленности, интенсивности и по примененным средствам (орудиям) исключается какой-либо иной, кроме смертельного, исход.
Общим правилом для всех разновидностей фактической ошибки является: ответственность должна определяться в соответствии с виной, т е. исходя из того, что виновный сознавал или должен был сознавать в момент совершения преступления.
Все виды рассмотренных ошибок (юридической и фактической) так или иначе характеризуют сознание лица, поэтому вопрос об ошибке возникает только в случаях совершения умышленных преступлений
4. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЕ СОВЕРШЕННОЕ С ДВУМЯ ФОРМАМИ ВИНЫ
Исходя из психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию, в подавляющем большинстве своем преступления характеризуются умышленной или неосторожной виной. При этом, в зависимости от конструкции состава преступления в Особенной части УК РФ, одни преступления могут совершаться только умышленно, например, нанесение побоев (ст. 116 УК РФ), другие - только по неосторожности, например, неосторожное повреждение или уничтожение имущества (ст. 168 УК РФ), третьи, - как умышленно, так и по неосторожности, например, заражение венерической болезнью (ст. 121 УК РФ). Однако в некоторых случаях объективные признаки совершаемого деяния носят сложный характер, когда требуется устанавливать отдельно форму вины по отношению к совершаемым лицом действиям или бездействию, а также по отношению к наступившим последствиям. Ответственность за содеянное в подобных ситуациях определяется исходя из требовании ст. 27 УК РФ, в соответствии с которой, "если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо не предвидело, ни должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий либо в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому основании самонадеянно рассчитывало на их предотвращение". В целом законодатель преступление совершённое с двойной формой вины относит к разряду умышленных преступлений. Такое положение складывается в двух ситуациях:
· когда в диспозиции статьи Особенной части УК указывается на преступность не только действия или бездействия, но и наступивших последствии, например, статьи 213, 239, 254 УК РФ и др.,
· когда последствия рассматриваются в качестве квалифицирующего признака состава преступления, например, ч. 4 статьи 111 УК.
Особенность рассматриваемых преступлений, таким образом, состоит в том, что при их совершении наблюдается неоднородное психическое отношение лица к совершаемым действиям (бездействию) и к наступившим последствиям. Необходимость установления двойной формы вины вызывается тем, что уголовная ответственность за совершение рассматриваемых составов преступлений обусловлена не просто нарушением виновным лицом каких-то правил, предписаний, обязанностей либо совершением или несовершением определённых действий, а и наступившими в результате этого последствиями.
В связи с этим при совершении преступлении с двойной формой вины психическое отношение лица к совершаемым действиям либо бездействию определяет в значительной мере и психическое отношение к наступившим последствиям. Так, при умышленной вине в отношении совершаемых действии либо бездействия в отношении последствий возможна только неосторожная вина. В целом же совершенное преступление при таком развитии субъективной стороны относится к числу умышленных.
Неосторожная вина в отношении действий либо бездействия исключает возможность умысла относительно последствий, ибо здесь может быть только неосторожность.
Двойная форма вины имеет значение не только для правильной квалификации преступления, но и назначения наказания виновному.
Так М. находясь вместе с односельчанами на горном пастбище, для того чтобы отомстить Д. за обидные слова, которые тот произнёс в адрес М. в кругу односельчан, решил нанести Д. обидное для джигита ранение, и когда Д. во время сна лежал на животе М. нанёс ему удар ножом в ягодицу повредив при этом Д. центральную кровяную артерию. От потери крови Д. скончался. М был осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ.
В данном случае у М. был умысел на нанесение Д. телесных повреждений, хотя он знал или обязан был знать в данной ситуации о возможности наступления более тяжёлых последствий. Это типичный пример двойной формы вины.
По действующему уголовному законодательству ответственность за преступление, совершенное с двумя формами вины, регулируется ст.27 Уголовного кодекса Российской Федерации. Если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно.
Однако в науке уголовного права есть и противоположное мнение о том, что причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, – это преступление с единой, а вернее сказать, с одной формой вины.
Так, В.Лукьянов отмечает, что в деянии, предусмотренном ч.4 ст.111 Уголовного кодекса, никакого "раздвоения" вины нет. Лицо совершает действие, влекущее причинение вреда здоровью, который является не только тяжким, но и опасным для жизни. Если смертельный исход не наступает, форма вины определяется по характеру отношения лица к совершаемому им причинению тяжкого вреда здоровью. Но и при смертельном исходе вина определяется таким же образом. Изменение состояния пострадавшего с момента причинения вреда здоровью и до наступления смертельного исхода определяется его возрастом и здоровьем, своевременностью и качеством оказания медицинской помощи и т.д. В этом процессе единственным моментом, зависящим от воли лица, является его начало - причинение опасного для жизни вреда здоровью. На все остальное виновный непосредственного влияния оказывать уже не может. Следовательно, форма вины должна определяться по характеру отношения виновного к причинению такого вреда здоровью, которое создает угрозу для жизни. Здоровье является основным, а жизнь - дополнительным объектом посягательства. Характер отношения виновного к смерти пострадавшего не может рассматриваться в качестве юридической категории формы вины, так как не имеет самостоятельного значения, а вытекает из отношения к причинению вреда здоровью. Если лицо имело целью причинение тяжкого вреда здоровью, следовательно, оно должно было сознавать возможность смертельного исхода.