5. Мировоззренческий. Экологическое воспитание не может быть эффективным, не формируя соответствующим образом основы мировоззрения. Для того, чтобы индивид мог действительным чином принять участие в ликвидации угрозы экологического кризиса, чтобы это стало его внутренней потребностью, необходима его способность дать научно обоснованные ответы на вопрос о сущности мира, природы, человека, о целях и пределах человеческого познания и превращения окружающего естественного мира, о смысле человеческого бытия.
Главной целью экологического воспитания является формирование экологической культуры, которая должна включать у себя экологический императив, систему экологических ценностей и экологическую ответственность.
4 Экологические аспекты в социологии Хьюза
Хьюз понимал под экологией перспективу, требующую рассматривать объекты в соотнесении с их окружением. Экологическое видение может быть локальным, как в примере Д. Рисмена: «Однажды в Чикаго Эверетт взял меня с собой на работавшую еще тогда Пульмановскую фабрику – общинную утопию, которая внутри имела вид итальянской деревни, а снаружи была облеплена салунами и проститутками, сектантскими церквями и профсоюзными организаторами. Это была экология». Но оно может быть и более широким. Отход от экологии сообществ к экологии институтов позволил Хьюзу вовлечь в поле зрения такие экологически значимые процессы, как империализм, индустриальное развитие, миграции, культурные фронтиры, урбанизация, религиозное миссионерство и т.д[10].
Иначе говоря, экология у Хьюза не является макросоциологией, как ее обычно трактуют; различие «микро-макро» для нее нерелевантно.
Основной интерес экологии связан с выяснением того, как и почему одни институты выживают, а другие – нет. Но аспект выживания не единственный. С ним у Хьюза тесно связаны пространственный аспект, аспект разделения труда и аспект доминирования. Рассмотрим их коротко в указанной очередности.
Аспект выживания. Институт сталкивается в своем существовании с «контингенциями», т.е. «стечениями событий и обстоятельств», с которыми он должен как то справляться. Они «возникают из неизбежных связей социальных феноменов с другими социальными феноменами и с феноменами несоциальными». Адаптируясь к изменчивым средам, институт трансформируется. Поскольку институты притязают на одни и те же ресурсы, они конкурируют между собой, причем не только однотипные институты (например, учебные заведения за студентов и финансирование), но и институты разных типов (например, семья и научное занятие за время и силы ученого). Без изучения условий выживания институтов невозможно понять, почему они именно такие, какие есть. Контингенции выживания должны рассматриваться исторически. Например, в современном обществе с высоким уровнем развития техники, транспорта и коммуникации очень значимы, в отличие от традиционных обществ, контингенции, вытекающие из мобильности: ввиду мобильности обслуживаемой популяции институты не могут делать стратегические ставки на уже завоеванную клиентуру, на стабильность определения тех нужд, которые они эксплуатируют, и на то, что эти нужды непременно перейдут к следующим поколениям. Институты могут не только приспосабливаться к наличным средам, но и активно выбирать те, которые будут обеспечивать их ресурсами, нужными им для выживания и обретения преимуществ перед конкурентами; отсюда мобильность современных институтов (например, производств). Устойчивые институты сосуществуют в одном поле с «более живучими формами коллективного поведения», имеющими такие преимущества, как гибкость, подвижность, нескованность регуляцией, отзывчивость к новому; так, регулярные армии и войны регулярного типа конкурируют с партизанскими движениями и терроризмом. Поскольку институты так или иначе зависят в своем выживании от широкой публики, важным элементом их борьбы за выживание является завоевание и сохранение их публичной легитимности.
Пространственный аспект. Этот аспект изначально был важен для чикагских экологов, но Хьюз существенно его пересмотрел: если раньше внимание экологов было сосредоточено на территориальном сообществе и пространственных распределениях феноменов в его пределах, то теперь в центре внимания оказываются институты. Хьюз обосновывает это тем, что в современных условиях сообщество утратило определимые границы и перестало быть удобной единицей для наблюдения. Институты, в свою очередь, обрели автономию от локальных сообществ, и это имеет ряд серьезных импликаций. Во-первых, мобильность институтов регулярно сталкивает то тут то там способы действия, совместимость которых ничем не гарантирована; этот момент очень важен для хьюзовских исследований расовых отношений, классовых отношений, фронтиров, маргинальности и т.д. Во-вторых, большинство современных институтов пространственно «открыты», им приходится функционировать в условиях неясности границ, что, с одной стороны, открывает им неведомую ранее свободу действий, а с другой стороны – лишает тех определенностей, которыми наслаждались традиционные институты. В-третьих, изменился типичный способ локализации институтов: обычно в институтах выделяются «отдельные и наблюдаемые центры, или фокальные точки деятельности», которые физически размещаются в «зданиях, служащих их штаб-квартирами»; охваты и периферии институтов могут быть разными, и их не видно. В-четвертых, институты скорее контролируют движения в пространстве, нежели занимают его. Отсутствие ясных границ интенсифицирует борьбу за выживание[11].
Аспект разделения труда. «Разделение труда» – важное понятие в социологии Хьюза, в отличие от большинства нынешних социологий. Это понятие Хьюз заимствовал у Дюркгейма и использовал на протяжении всей карьеры, прежде всего в исследованиях работы и профессий. Такая единица, как «социальный орган», в отличие от структурных элементов традиционного общества, «зависит в своей жизни от других сообществ; он представляет собой единицу в разделении труда и должен участвовать в обмене с другими сообществами… Разделение труда представляет собой сеть обменов между сообществами, посредством которых эти сообщества включаются как функционирующие части в более широкое сообщество. Это более широкое сообщество, однако, не имеет общего сознания или только очень слабое, неясное и абстрактное… Именно эта конфигурация социальных органов, трактуемая в пространственном аспекте, изучается человеческой экологией». Хьюз рассматривает разделение труда как «самый могущественный фактор мобилизации людей»: не имея возможности подключиться к обществу через «место» в сообществе, люди вынуждены искать подключения к нему в институтах, в том числе (и прежде всего) в «местах» внутри разделения труда[12].
Аспект доминирования. Все три вышеописанных аспекта экологии предполагают доминирование. Каждый институт, борясь за выживание с другими институтами, стремится к монополизации своей функции, к максимизации контроля над пространственными передвижениями. Доминирование института выражается в его способности мобилизовывать людей. Результатом борьбы за выживание является неравенство позиций; разделение труда соединяется с классовой структурой. Хьюз дал нам несколько ярких образцов анализа этого соединения – в исследовании «этнического разделения труда» в Квебеке, в исследованиях современных вариантов маргинальности и расовых отношений в промышленности.
Таковы основные компоненты хьюзовской экологии; они задают ряд параметров, которые необходимо принимать во внимание при изучении институтов. Это именно параметры, так как в разных случаях экологически значимые аспекты присутствуют в разных формах и конфигурациях. Хьюз объясняет возможность отдельного рассмотрения «экологического аспекта институтов» – вне «социально-психологического аспекта коллективного поведения» – тем, что в современных институтах «элемент предприятия… постоянен, а сдерживающая сила традиции минимальна».
Заключение
Социальная экология изучает структуру, особенности и тенденции функционирования объектов особого рода, объектов так называемой "второй природы", т.е. объектов искусственно созданной человеком предметной среды, взаимодействующей с окружающей природной средой. Именно существование "второй природы" в подавляющем большинстве случаев порождает экологические проблемы, возникающие на стыке экологических и социальных систем. Эти, социоэкологические в своей сущности проблемы и выступают в качестве объекта социоэкологического исследования.
Социальная экология как наука имеет свои специфические задачи и функции. Ее главными задачами являются: исследование отношения между человеческими сообществами и окружающей географически-пространственной, социальной и культурной средой, прямое и побочное влияние производственной деятельности на состав и свойства окружающей среды. Социальная экология рассматривает биосферу Земли как экологическую нишу человечества, связывая окружающую среду и деятельность человека в единую систему “природа—общество”, раскрывает воздействие человека на равновесие природных экосистем, изучает вопросы управления и рационализации взаимоотношения человека и природы. Задача социальной экологии как науки состоит также в том, чтобы предлагать такие эффективные способы воздействия на окружающую среду, которые бы не только предотвращали катастрофические последствия, но и позволяли существенно улучшить биологические и социальные условия развития человека и всего живого на Земле.
Изучая причины деградации среды обитания человека и меры по её защите и совершенствованию, социальная экология должна способствовать расширению сферы свободы человека за счёт создания более гуманных отношений как к природе, так и к другим людям.