Экологизация экономики - важнейшее требование современности. Она означает более разносторонний и, вместе с тем, более системный подход к окружающему человека материальному миру, большее осознание роли природы в жизни человека. Экологизация экономики - необходимое условие и одновременно главная составная часть экоразвития. В сущности, она означает экологизацию всего социально-экономического уклада и развития общества.
Главные слагаемые экологизации экономики:
кардинальный пересмотр структуры инвестиций в экономику в пользу ресурсосберегающих отраслей;
включение экологических условий, факторов и объектов, в том числе всех возобновимых ресурсов, в число экономических категорий как равноправных с другими категориями богатства;
подчинение экономики природных ресурсов и экономики производства экологическим ограничениям и принципу сбалансированного природопользования;
переход производства к стратегии качественного роста на основе изменения отраслевой структуры и технологического перевооружения под эколого-экономическим контролем;
существенное расширение и уточнение системы платности природопользования; переход на новую систему ценообразования, полностью учитывающую экологические факторы, ущербы и риск;
отказ от остаточно-затратного подхода к охране окружающей среды и включение природоохранных и средозащитных функций непосредственно в экономику производства;
ослабление диктата предложения и искусственной стимуляции факультативных потребностей; уменьшение избыточности ассортимента товаров и услуг при усилении экологического контроля их качества.
Экологизация экономики нацелена на снижение природоемкости производства. Она сопровождается сдвигом центра экономического анализа с затрат и промежуточных результатов на конечные результаты экономической деятельности и далее на прогнозируемые тенденции развития. В этом контексте все, что говорится о долге человека перед природой, - не фигуральная декларация, а отражение совершенно реального в экономическом смысле долга перед будущими поколениями, долга, который подлежит количественной оценке и выплата которого неотвратима.
Одной из трудностей современной экономической теории является включение экологических ценностей и факторов в число экономических категорий. Проблема имеет своеобразную историю. Из всех ценностей окружающего мира марксистская политэкономия допускала в круг экономических категорий только продукты человеческого труда. Это создавало трудности для теоретиков природопользования и даже служило препятствием для установления цен на возобновимые природные ресурсы. Трудности проистекали из того, что с позиций житейского здравого смысла условия, при которых в окружающей человека среде оказывается больше солнечного света и тепла, больше чистой воды и свежей зелени, цветов и тишины, обладают не только повышенной "ценностью", но и вполне реальной повышенной стоимостью, хотя на наличие всего этого не был затрачен человеческий труд.
Для преодоления этих трудностей применялись различные логические конструкции. Чтобы только не отходить от трудового происхождения стоимости, рассуждали о том, что "природа молча и незримо "трудится" вместе с человеком и за человека", воссоздавая почву, опыляя цветы возделываемых растений, поставляя лекарства и т.д. О возобновимых ресурсах, таких, например, как солнечная энергия, говорилось, что "они лежат за границами экономических измерений и, следовательно, за границами представлений о национальном богатстве" (Олдак, 1990). Но почему-то семья, где есть дети, при покупке жилья готова заплатить большую цену за квартиру на солнечной стороне при равенстве прочих качеств. Экономистам хорошо известна "температурная рента" и вполне определенная зависимость стоимости жизни от географической широты.
Возмещаемые с помощью труда природные ресурсы разрешалось квалифицировать как стоимости, а те, которые лежат за границами возмещения, нельзя было включать в категорию богатства, "ибо их ценность в масштабах развития всего человеческого рода не соизмерима ни с каким объемом благ, создаваемых тем или иным поколением" (Олдак, 1990). Другими словами, "ценность" так велика, что не может иметь стоимости.
Подобные абсурда и неувязки снимаются и все становится на свое место, если отказаться от догмата трудовой теории стоимости. Положение, согласно которому стоимость означает овеществленный в товаре труд и ничего более, исключает из рассмотрения категорию полезности, как будто стоимость равна ценности за вычетом полезности. Это придает всей трудовой теории стоимости ярко выраженный затратный характер и просто-напросто противоречит фактам даже в узком экономическом смысле.
В действительности же стоимость как ценность представляет собой итог синтеза результатов и затрат, выражающий единство всех воспроизводимых и невоспроизводимых ресурсов, в том числе и природных ресурсов и экологических условий. Не существует никакой стоимости, которая не содержит экологической сущности или в создании которой в той или иной форме не участвуют условия и факторы окружающей среды. Если даже упорно оставаться в шорах трудовой теории, то все равно не существует труда вне его биологической природы и экологической обусловленности.
Введение экологических факторов в число экономических категорий расширяет сферу приложения современного варианта теории экономического равновесия и, как ни странно, реанимирует давнюю умозрительную концепцию предельной полезности.
Еще Адам Смит (1723-1790) задавался вопросом: если стоимость зависит от полезности, то почему блага, имеющие высший полезный эффект (например, вода и воздух), ценятся, как правило, весьма низко или вообще не имеют стоимости, тогда как блага, польза которых с точки зрения естественных потребностей человека не очевидна (бриллианты и т.п.), имеют очень высокую ценность? Смит не нашел решения этого парадокса и потому апеллировал к затратам труда. А вслед за ним то же сделали Д. Рикардо и К. Маркс. Но довольно скоро стало ясно, что в теории стоимости речь должна идти не о всей совокупности потенциальной полезности какого-то блага в целом, а только о конкретной полезности, которую приносит вполне определенное количество данного блага. Мыслима ситуация, при которой несколько глотков воды оплачиваются горстью бриллиантов. С другой стороны, бесспорно, что весь запас пресной воды на Земле представляет бесконечно большую ценность, чем мировой запас алмазов.
Драматизм современной эпохи заключается в том, что концепция предельной полезности становится все более применимой к состоянию биосферы и к планетарным запасам почв, лесов, пресной воды и даже воздуха, т.е. к тем ресурсам, которые всегда считались "внеэкономическими", или "свободными* благами. Они приобретают все более реальную стоимость для человечества. Однако, даже в таком комплексном показателе, как валовой национальный продукт до сих пор не учитывается экологическая составляющая.
Валовой национальный продукт (ВНП), т.е. рыночная стоимость всех конечных товаров и услуг, произведенных в стране в течение года, является важнейшим показателем функционирования экономики. При сравнении экономики разных стран он дает некоторое представление о различиях национального благосостояния, но не служит его строгой количественной характеристикой.
Напомним, однако, что на каждую единицу массы продукции производится до 10 и более единиц массы отходов. Если вся эта масса имеет нулевую стоимость, то это никак не может повлиять на ВНП. Но фактически отходы имеют отрицательную стоимость, так как загрязняют землю, воздух, воду, пищу и тем самым уменьшают обеспеченность людей необходимыми условиями жизни, снижают их благосостояние, К. Макконнелл и С. Брю (1992) по этому поводу пишут: "Эти бросовые издержки, связанные с производством ВНП, не вычитаются в настоящее время из объема совокупного производства, и, таким образом, ВНП завышает уровень нашего материального благосостояния. По иронии судьбы, чем больше объем ВНП, тем больше загрязнение окружающей среды и масштабы искажения ВНП... Когда производитель загрязняет реку и государство затрачивает средства, чтобы ее очистить, расходы на очистку присовокупляются к объему ВНП, в то время как стоимость самого загрязнения не вычитается!"
На это можно посмотреть и с другой стороны. В объем ВНП входит сумма амортизационных отчислений на обновление основных производственных фондов. Для этого учитывается амортизация сооружений и оборудования в процессе производства, но не учитывается амортизация, ухудшение состояния окружающей среды. Результат тот же: ВНП завышает видимое благополучие. Разница между номинальным и реальным
ВНП может быть весьма существенной. Поскольку на номинальном значении ВНП строятся многие расчетные параметры экономики, такая систематическая "экологическая ошибка", преуменьшающая долг экономики перед средой и здоровьем людей, только усугубляет экологическую ситуацию. Именно по этому поводу И. Мюллер (1988) заметил: "... экономический прогресс может привести, как ни парадоксально это звучит, к прямому ухудшению жизненных условий".
Одной из первых задач экологизации экономики должно быть исправление этой ошибки. Необходимо преодолеть сопротивление экономистов и добиться, чтобы при расчетах ВНП и других базовых параметров экономики обязательно учитывались различные стороны влияния производства и потребления на состояние окружающей среды. Следует учесть, однако, что препятствием здесь служат не столько традиции или непонимание, сколько отсутствие рыночной стоимости факторов, свойств, качеств окружающей среды, как и отсутствие их развернутого рынка - рынка природных условий и факторов окружающей среды. Есть только его зачатки в виде наценок на повышенное экологическое качество товаров и услуг, а также в элементах рекреационного и туристического бизнеса. Что касается платежей, штрафов, квот и лицензий, связанных с эксплуатацией природных ресурсов и загрязнением среды, то эти механизмы относятся не к свободному рынку, а к государственному регулированию природопользования.