Следует отметить, что данный институт в России имел смешанную модель судопроизводства, сочетающего в себе признаки как англо-американской, так и континентальной моделей. Англо-американская система правосудия основывалась на принципе состязательности - сторонам предоставлялись равные возможности, тогда как в континентальной модели присутствовала инквизиционная система правосудия. Так, положения действовавшего в России Устава уголовного судопроизводства при решении вопроса исследования сведений, характеризующих личность подсудимого, соответствовали континентальной модели суда присяжных. Например, составители судебных уставов в тематическом комментарии к ним писали: «Судом всегда судится не отдельный поступок подсудимого, но вся его личность»[18]. Однако Устав совместил необходимость исследования данных сведений с принципом состязательности, несколько ослабив при этом силу предубеждения в отношении подсудимого, возникавшего у присяжных. Так, в соответствии с сенатским толкованием ст. 687 Устава в ходе судебного следствия по требованию прокурора оглашались справки о прежней судимости подсудимого или справки об обвинении его в иных преступлениях. Но при этом устанавливалось обязательное и немедленное обращение председательствующего к присяжным, в котором он должен был разъяснить значение этих фактов для дела. Кроме того, подсудимый и его защитник имели право представлять свои объяснения по оглашенным справкам о судимости.
Следует отметить, что российская модель судопроизводства допускала установление и исследование сведений, характеризующих личность подсудимого, значительно уменьшая степень предубеждения, возникавшего у присяжных, предоставлением защитнику равной возможности изложения перед присяжными положительных сведений о нем.
Необходимо также указать на то, что в России судебное следствие в суде присяжных имело менее широкие и четко очерченные пределы, что можно объяснить, во-первых, более последовательной реализацией в судебном следствии доктрины разделения компетенции судейских коллегий, и, во-вторых, более четким определением относимости доказательств и выработанными наукой и практикой критериями относимости.
Существенной особенностью российского судебного следствия являлась возможность изменения его пределов в зависимости от позиции сторон: признание подсудимым вины сокращало судебное следствие. Вместе с тем в отличие от англо-американской модели отказ обвинителя не влек изменения пределов судебного следствия, что связано с особенностями реализации принципа состязательности[19].
Следует отметить, что с самого начала создания данного правового института в России законодатель стремился к тому, чтобы присяжные заседатели, судя по совести, были единодушны в своих выводах. «Так, в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. в ст. 813 указывалось, что присяжные заседатели должны склонять свои мнения к единогласному решению, но временного минимума не устанавливалось»[20].
Исторический анализ показывает, что данный институт права довольно быстро прижился в России того времени. В судах высокой инстанции с начала реализации судебной реформы 1864 г. на долю присяжных заседателей приходилось 3/4 дел, разбиравшихся окружными судами[21]. Ежегодно в масштабах Российской империи в 70-80-е гг. XIX в. судами присяжных разрешалось 15-20 тысяч дел.
По закону присяжным заседателям был подсуден довольно широкий спектр преступлений, однако на практике они в основном занимались разбором преступлений против собственности частных лиц, которые составляли 70-80% всех дел, рассматриваемых присяжными. При этом первое место среди указанных преступлений занимали кражи - около 60%[22].
Второе место после имущественных занимали преступления против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц. Например, в Нижегородской и Костромской губерниях такого рода преступления составляли 11-15%, в Московской и Владимирской - 6-10%. В этой категории преступлений первое место занимали убийства - 4-10%[23].
Третье место по количеству дел, рассматриваемых судами присяжных, принадлежало служебным преступлениям. Они составляли от 4 до 8%. Далее следовали преступления против порядка управления и общественного благоустройства и благочиния (1,5-2,5%), религиозные (1,0-1,5%), против имущества и доходов казны (0,5-1%). Реже всего присяжными рассматривались дела, связанные с нарушением законов о состоянии, уставов казенных управлений и преступления против прав семейственных[24].
В судах без участия присяжных рассматривались дела совершенно иного характера. Здесь первое место среди разбираемых дел занимали преступления против общественного благоустройства и благочиния. Например, в Московской и Нижегородской губерниях таких дел было 35-40%, во Владимирской и Костромской - 18-25%. Второе место принадлежало преступлениям против порядка управления - 15-35% во всех этих губерниях, третье - служебным (10-20%). Далее следовали преступления против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц (10-15%) и нарушения различных уставов казенных управлений (вместе с преступлениями против имущества и доходов казны - 6-10%)[25].
В отличие от суда присяжных окружные суды без их участия разбирали очень мало дел, связанных с нарушением прав собственности граждан - всего от 1,5 до 5%. Остальные преступления (религиозные, против прав семейственных и др.) из-за своей малочисленности составляли по отдельности примерно по 1%[26].
В итоге по категориям преступлений дела в окружных судах без участия присяжных заседателей распределялись более равномерно. Пять категорий (преступления против общественного благоустройства и благочиния, против порядка управления, служебные, против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц и нарушения уставов казенных управлений) составляли 80-90% всех разбираемых дел. В то же время в судах присяжных всего две категории (преступления против собственности граждан и их жизни, здоровья, свободы и чести) составляли те же 80-90%. Это означало, что, имея по закону возможность, разбирать широкий круг преступлений, присяжные заседатели в силу сложившейся практики концентрировали свои усилия на защите прав личности, а коронный суд в основном занимался преступлениями, затрагивавшими государственные и общественные интересы[27].
В период кризиса в судебной системе в 1878-1889 гг., который был вызван совокупностью юридических и политических причин, из компетенции судов присяжных заседателей изымается ряд категорий дел, что на 10-15% сокращает объем их юрисдикции. При этом качественно меняется состав подсудных суду присяжных преступлений - в ведении общественных судей остаются только чисто уголовные дела без какого-либо политического оттенка. Анализ официальной статистики Министерства юстиции показывает, что в конце XIX-начале XX в. тенденция к сокращению объема юрисдикции присяжных заседателей получает дальнейшее развитие. В целом по России присяжные заседатели рассматривали в окружных судах только чуть более 40% всех дел. Однако такие цифры объясняются тем, что во многих российских окружных судах суд присяжных просто не был введен, и все дела там рассматривались коронными судьями. В тех же губерниях, где были суды присяжных, на их долю приходилось примерно 60% всех поступавших в окружные суды уголовных дел. Фактически этот период характеризуется контрреформой судебной системы, что в конечном итоге свело на нет всю реформу, так как она перестала функционировать на 90% территории всей страны[28].
Второй период развития суда присяжных (1890-1917 гг.) характеризуется качественными отличиями от суда присяжных образца 1864 г. Эти отличия выражались в изменении состава заседателей, компетенции судов, объема их юрисдикции. В середине 90-х гг. XIX в. пришло осознание того, что суд присяжных в его новом варианте является для России «лучшей формой суда», отвечающей ее потребностям.
С началом I мировой войны изменился состав заседателей суда присяжных, увеличилось количество выносимых им обвинительных вердиктов. Но в целом российский суд присяжных функционировал в это время так же, как и суды присяжных других стран в условиях войны.
Следующий этап относится к периоду деятельности Временного правительства, пришедшего к власти в марте 1917 г. В этот период развитие российского суда присяжных вступило в стадию кризиса. За короткий промежуток времени законодательство о суде присяжных подвергается значительным качественным изменениям. Временное правительство пошло по пути демократизации судебной сферы: расширилась компетенция суда присяжных, были отменены национальные и прочие ограничения для заседателей, был создан военный суд присяжных[29].
Особенностью кризиса данного периода времени является незавершенность указанных изменений - некоторые из законодательных мер Временного правительства не были реализованы на практике, а последствия реализации других проявились не в полную силу. Для этого не хватило времени. Если первый кризис 1878-1889 гг., как было сказано выше, был вызван совокупностью юридических и политических причин, т.е. в основном причинами внутреннего характера, то причины второго кризиса оказались преимущественно внешними: Первая мировая война, Февральская революция, смена государственного строя, стремление Временного правительства завоевать доверие народа[30].
В период деятельности Временного правительства произошли серьезные изменения в юрисдикции суда присяжных. Так, 4 марта 1917 г. указом Временного правительства упразднялись особые суды (верховный уголовный суд, особые присутствия Сената, судебных палат и окружных судов с участием сословных представителей), ограничивавшие подсудность присяжным заседателям[31]. Постановлением Временного правительства от 30 марта 1917 г. дела, подсудные особым судам, передавались судам присяжных заседателей. Также был упразднен не оправдавший себя институт сословных представителей, во всех судебных органах он был заменен на институт присяжных заседателей. «Судьи общественной совести», как и до кризиса 1878-1889 гг., стали участвовать не только в судопроизводстве окружных судов, но и судебных палат и даже Уголовно-кассационного департамента Сената[32]. В ведение присяжных заседателей были возвращены преступления против порядка управления, должностные преступления, преступления против общественного благоустройства и благочиния и некоторые другие. Также на рассмотрение суда присяжных были переданы государственные преступления, которые никогда ранее ему не были подсудны. Таким образом, компетенция суда присяжных в 1917 г. оказалась наиболее широкой за всю свою историю, и это не могло не отразиться на практике судопроизводства.