Безвестный защитник из чиновников вышел из суда знаменитым. После вынесения оправдательного приговора публика носила Александрова по улице на руках. Речь Александрова обошла не только всю русскую, но и мировую прессу. Престиж присяжных поверенных в глазах общества поднялся на небывалую высоту.
Сила искусства
Многие речи Александрова были образцом ораторского искусства. Современники вспоминали, что к своим речам он всегда тщательно готовился, добросовестно и скрупулезно изучал дело. Во время процесса проявлял изобретательность, находчивость и истинные бойцовские качества. Выступая в одном из процессов вторым после Александрова, известный русский адвокат Н.П. Карабчевский сказал: "Я должен говорить, но я еще слушаю!" Так высоко он оценил великолепную двухчасовую речь Александрова. Очень меткую характеристику дал речам Александрова и другой выдающийся юрист В.Д. Спасович: "Он был остер, как бритва, холоден, как лед, бесстрашен, как герой".
Про сарказм Александрова говорили, что он, как разрывная пуля, убивает наповал. "Чтобы понять и оценить речь Александрова, — писал известный дореволюционный публицист Г. Джаншиев, — недостаточно было хватать на лету блестки громких фраз, нужно было ее слушать сосредоточенно, со вниманием и дослушать до конца". При дебюте П.А. в Москве вначале речь его вызвала разочарование. "Так это Александров?" — говорили разочарованные слушатели, привыкшие с самого начала слышать набор витиеватых метафор. Но чем дальше подвигалась вперед аргументация, чем глубже шел анализ изложенных в строго систематическом порядке мельчайших подробностей дела, тем более завладевал оратор вниманием аудитории. И когда заканчивалась речь Александрова, публика выражала сожаление о том, что так скоро закончилась она, стараясь запомнить те меткие характеристики, едкие "экскурсии" в область общественных вопросов, которыми всегда была полна, "строго логическая, остроумная, деловая речь, полная изредка добродушного юморка, чаще — того уничтожающего сарказма и кусающей иронии, которая, по выражению Герцена, более бесит, нежели смешит".
Лебединая песня
Свою последнюю речь Александров произнес по делу Нотовича 10 февраля 1893 года. В 1888 году в газете "Новости" была напечатана статья "О чем говорить". Вслед за ней еще несколько статей, в которых разоблачались злоупотребления в деятельности С.- Петербургско-Тульского банка. Члены правления банка подали жалобу прокурору С.- Петербургской судебной палаты, требуя привлечения к уголовной ответственности редактора газеты за оскорбление и клевету. Окружной суд, рассматривая дело, признал Нотовича виновным. После обжалования приговора С.- Петербургская судебная палата вынесла оправдательный вердикт. На этот раз по протесту прокурора Правительствующий сенат отменил приговор палаты и направил дело на новое рассмотрение.
П.А. Александров убедительно доказал несостоятельность обвинения редактора в так называемой клевете в печати. А вот что он сказал о мотивах, которые будто бы вызвали напечатание статей: "Господа судьи! Мне не по сердцу, не по вкусу, не по характеру и не по силам… исследовать мотивы, которыми руководствовался писатель, излагая ту или другую статью. Да разве преступления печати представляют такие крупные преступления, по которым нужно еще рыться в душе писателя и искать, почему он написал ту или другую статью? Мы не будем искать таких мотивов печатного произведения. Для чего на этих розысканиях останавливаться, отчего не поискать других причин? Ну, жены поссорились, дети передрались, кухарки пересплетничались, соседи перебранились — тогда придется выставлять на вид и тянуть всякую грязь. Разве мотив статьи может иметь влияние на состав преступления? Разве он может иметь влияние на определение наказания? Умысел — да, это необходимый элемент клеветы, но мотив не имеет значения". В заключение он сказал: "Но когда вы, господа, прибегаете к суду, просите обвинения в клевете, то нельзя возлагать на обвиняемого таких требований, чтобы он доказал с полной точностью все то, что в его статьях содержится о многосторонней и достаточно сокровенной деятельности. Требовать этого — значит закрывать уста печати. Уважая такие неудобоисполнимые требования, суд, может быть, закроет тому или другому недобросовестному писателю рот, но с этим вместе наложит молчание на всю печать. Господа судьи! Не защита Нотовича ждет вашего приговора — его ждут от вас интересы общества и печати".
Суд вынес оправдательный приговор. Эта речь П.А. Александрова, ставшая его лебединой песней, считается одной из лучших, произнесенной в защиту свободы печати.
П.А. Александров скончался от астмы 11 марта 1893 года на 55 году жизни.
Судебный оратор-адвокат С.А. Андреевский
Андреевский Сергей Аркадьевич (1847–1918) – русский адвокат, криминалист. С 1869 г. – судебный деятель. В 1878 г. отказался выступить обвинителем по делу В. И. Засулич, за что был уволен в отставку. С 80-х гг. стал писателем, выступающим как поэт-лирик и критик-эстет.
С.А. Андреевский родился 29 декабря 1847 года в селе Александровка, близ Луганска в богатой дворянской семье. Его отец, Аркадий Степанович, был родным братом известного врача, генерал штаб-доктора Кавказа Эраста Андреевского, а по материнской линии приходился родственником знаменитому берлинскому окулисту А. Грефе. Он женился на В.Н. Герсевановой, представительнице старинной и родовитой фамилии. От этого брака у супругов родились пятеро детей: четыре сына, в их числе близнецы Михаил и Сергей, и дочь. Случилось так, что отец близнецов Миши и Сережи в это же время переезжал на службу из Тифлиса в Петрозаводск. Не решившись взять с собой в дальнюю дорогу двух младенцев, одного из них, Сережу, оставили на попечение тетки по материнской линии, проживавшей в Луганске. Но вскоре он оказался на воспитании у своей прабабушки, Надежды Васильевны, и проживал до восьмилетнего возраста в ее имении Веселая Гора недалеко от Луганска. Когда в 1855 году Аркадий Степанович получил должность председателя Екатеринославской казенной палаты, то он взял Сергея домой и отдал учиться в местную гимназию.
Гимназический курс Сергей Андреевский окончил блестяще, получив золотую медаль. Братья-близнецы в сентябре 1865 года одновременно поступили в Харьковский университет: Сергей – на юридический факультет, а Михаил – на математический. Сергей Аркадьевич, имея разносторонние способности, учился легко, хотя первое время не проявлял особого интереса к юридическим наукам. Он увлекался поэзией, романами. Когда в Харькове открылись новые судебные установления, то студенты юридического факультета, особенно восторженно приветствовавшие "эпоху великих реформ", стали чаще бывать на судебных заседаниях. Здесь Андреевский познакомился с молодым талантливым товарищем прокурора Харьковского окружного суда Анатолием Кони, который стал его подлинной путеводной звездой.
В феврале 1869 года Андреевский был определен кандидатом на судебные должности при прокуроре Харьковской судебной палаты, где служил до марта 1870 года. Он работал под непосредственным руководством А.Ф. Кони.
В 1891 году С.А. Андреевский выпустил сборник своих защитительных речей. Только за 15 лет они выдержали пять изданий. Книга пользовалась исключительным успехом у читателей. Интересна ее оценка со стороны юристов. В.Д. Спасович заметил: "Эта книга анархическая. Она ведет к излишеству правосудия". А.Ф. Кони, одобряя речи с эстетической точки зрения, находил их неюридическими. На это Андреевский сказал: "Да простит мне мой знаменитый друг! При всем уважении к нему как к прокурору, судье, профессору, я думаю, что сам он гораздо более художник, моралист и литератор, нежели юрист".
Душа романтика
С.А. Андреевский прославился также как поэт, писатель и литературный критик. Его перу принадлежит немало поэм и стихотворений. Первый поэтический сборник вышел из печати в 1886 году (2-е издание – в 1898 году). В него вошли три поэмы: "На утре дней", "Мрак", "Обрученные", оригинальные стихи, а также переводы из Мюссе, Бодлера, Э. По и пр. Эпиграфом к нему он взял фразу из Эдгара По: "Красота – единственно законная область поэзии; меланхолия – наиболее законное из поэтических настроений". Постоянно появлялись его критические статьи, эссе и этюды о многих писателях и поэтах: Баратынском, Лермонтове, Некрасове, Тургеневе, Достоевском, Гаршине... Посмертно, в 1924 году, вышла его автобиографическая "Книга о смерти. (Мысли и воспоминания)".
О последних годах жизни С.А. Андреевского интересные воспоминания оставил Б.С. Утевский. Он писал: "Мне навсегда запомнилась его полная изящества внешность. Высокий и стройный, с седеющими густыми еще волосами, с задумчивыми спокойными глазами – он был красив... Мне пришлось повидать его и после Февральской, и после Октябрьской революции. Он не был восхищен Февральской революцией, не ходил на общие собрания адвокатов, а когда я спросил его, не предлагают ли ему какой-либо высокий пост, как некоторым другим адвокатам, он только брезгливо махнул рукой. Октябрьскую революцию он не мог понять. Но мысль об эмиграции не приходила ему в голову. Он не участвовал в саботаже советской власти адвокатурой, но не мог и найти в новых условиях применения своим способностям. Как поэт он был весь в прошлом. Как адвокат он оказался неприспособленным к новым требованиям. К тому же он был уже стар и немощен".
Умер С.А. Андреевский от тяжелого воспаления легких 9 ноября 1918 года в Петрограде.