Сбор грибов и дикорастущих ягод, при соблюдении сроков и технологии уборки урожая, возможен на одних и тех же площадях практически вечно. Это же относится и к таёжному кедровому хозяйству, особенно припоселковому, имевшему устойчивый стационарный характер. Ежегодное сенокошение на естественных российских лугах осуществлялось таким образом, чтобы сохраняющаяся отава воспроизводила на следующий год высококачественный травостой, пригодный для эффективного сенокошения. Требовались лишь незначительные мелиоративные работы по борьбе с экспансией деревьев и кустарников. При отсутствии перелова рыбы в местных водоёмах оседлым населением (а это было правилом) они были способны десятилетиями поддерживать промысловый урожай и воспроизводственное поголовье на постоянном уровне. То же самое можно сказать и об охотничьих ресурсах в условиях стабильного промыслового хозяйства- при существовании консервативной системы наследственных охотничьих угодий. Конечно, все процессы в сообществах упомянутых биологических ресурсов, их обилие, распределение должны соответствовать естественным сукцессиям и, следовательно, несколько изменяться, но очень медленно.
Иногда языковые акценты могут существенно влиять на понимание и даже на сущность проблемы. Во всех перечисленных случаях для пользователей основным было получение постоянного относительно высокого урожая, а сохранение ресурсов – необходимым, но сопутствующим условием. Учение российских лесоводов Морозова и Нестерова, выдвинутое в конце XIX – начале XX вв., – учение о неистощительном, вечном лесопользовании, сместило акценты. На первое место выдвинулась охрана ресурсов, а практический результат – на второе. Хотя основные показатели могли оставаться прежними. Родилась, повторяем, важнейшая наука о вечной, неистощительной эксплуатации биологических природных ресурсов. Экономический эффект от её применения в масштабах Земли, подчас применения стихийного, традиционного, определяется в сотни миллиардов, если не в триллионы, долларов.
В США и Канаде эффективность «охраны через разумное использование» осуществляется в ещё более широких масштабах, практически на всей фауне охотничьих животных. Вследствие этого численность некоторых объектов охоты, несмотря на их интенсивную эксплуатацию, достигла исторического максимума: канадского бобра – 6–8 млн особей, белохвостого оленя – 32–33 млн, вапити – 10 млн, дикой индейки – 5 млн и т.д. Данное поголовье охотничьих зверей и птиц вполне удовлетворяет потребности 13–14 млн охотников.
Имеющиеся ресурсы рыбы позволяют удовлетворять потребности более 43 млн рыболовов-любителей при соблюдении высоких нормативов лова и строгом контроле за рыболовами. Значительную часть пойманных при этом рыб выпускают обратно в водоёмы.