Основная особенность человеческого (сверхчеловеческого) типа людей знатной породы, воплощающих новую (внеморальную) мораль, состоит в том, что они чувствуют себя «не функцией», а «смыслом», «чувствуют себя мерилом ценностей». Они самодостаточны в царском величии, проистекающем из готовности и способности к великой ответственности.
При всём радикально – негативном отношении к морали Ницше не ставит под сомнение её основополагающую и незаменимую роль в деле возвышения форм общественной жизни и самого человека. Он настаивает только на том, что такое возвышение достигается именно через сверхчеловеческую позицию. Он и называет её внеморальной по той единственной причине, что она более моральна, чем мораль в традиционно – христианско – социалистическо – гуманистическом смысле слова. «Знатный человек помогает несчастному, но не или почти не из сострадания, а больше из побуждения, вызываемого избытком мощи». Внеморальная мораль Ницше вполне является моралью с точки зрения её роли, места, функций в жизни человека. Её даже в большей мере можно считать моралью, чем рабскую мораль сострадания и любви к ближнему. Она отличается от последней помимо уже упоминавшихся содержательных различий, по крайней мере, ещё двумя важными функциональными особенностями:
а) она органична человеку. Отвергая надуманную метафизику свободной воли, Ницше подчёркивает, что на самом деле речь идёт о сильной и слабой воле и определяет мораль как «учение об отношениях власти, при которых возникает феномен «жизнь»». При таком понимании мораль выступает не как надстройка, вторичное или третичное духовное образование в человеке, а как органичное свойство – мера воли к власти. Добродетельность знатного человека является прямым выражением и продолжением его силы. Он добродетелен не из-за абстрактных норм и самопринуждения ( хотя известный аскетизм, готовность к самоотречению ему свойственны ), а самым естественным образом, в силу своей натуры, положения, условий жизни. Добродетель – это его защита, его потребность, способ его жизни. Рабская натура тоже выражает свою волю, но так как эта воля слабая, то она не может найти удовлетворение в поступке и трансформируется в воображаемую месть, принимает превращённую форму морализации. Сильным натурам нет нужды прятаться, уходить в область внутренних переживаний и моральных фантазий, они могут условия своего существования прямо осознать как долженствование;
б) преодолевает беспросветность противоборства добра и зла. Сверхчеловек находится по ту сторону добра и зла. В историческом плане понятия добра и зла являются результатом восстания рабов в морали. Так как рабы не могли реально преодолеть своё невыносимое для человека рабское состояние, то они решили выдать поражение за победу и изобразили своих рабов в качестве персонификации зла. Понятие зла оказывается первичным и как его антипод возникает понятие доброго. Первичность зла и вытекающая отсюда зависть, тайная мстительность, которые трансформируются в иллюзию добра, ассоциируемого со всем слабым и немощным, хитрый ум и разрушительная мощь зла, которым противостоят нищета духа и бездеятельность добра, настолько специфичны для рабской морали, что её преодоление равнозначно прорыву по ту сторону добра и зла. Исторически прорыв противоположности добра и зла связан с сверхчеловеческой моралью господ. Некогда хозяева господствовали в жизни. У них была своя мораль, свои понятия и представления о добре и зле. Но со временем их одолели рабы, но победили они не силой, а числом. Добром стало признаваться то, что в большей мере соответствует их интересам; мягкосердечие, любовь к ближнему, покорность, самоотречение, доброта – все эти и им подобные качества были возвышены до уровня добродетели. В эпоху после восстания рабов господствующей стала и продолжает оставаться рабская мораль.
Собственная моральная позиция Ницше, позиция хозяина, почти прямо противоположна господствующей в обществе морали. Её краеугольными камнями служат: во-первых, ценность жизни в её биологическом смысле – только жизнь имеет абсолютную ценность и порождает всё, что имеет ценность; во-вторых, свобода сильного – свобода принадлежит только тому, кто имеет достаточно силы, чтобы завоевать и отстоять её; в-третьих, неравенство – люди не равны, они лишь лучше или хуже, в зависимости от того, сколько жизненной силы заключено в каждом из них. Естественно, этим устоям соответствуют и принципы морали. Справедливость в том виде, как её понимает господствующая мораль, есть ложь. Истинная справедливость, считает Ницше, основана отнюдь не на равенстве – каждый имеет столько, сколько заслуживает, а заслуги его измеряются количеством жизни. Равенство – это признак упадка. Ложным является и принцип полезности – назначение жизни состоит не в преувеличении добра. Сама жизнь есть высшее и величайшее добро, и только это имеет значение.
Философская антропология в концепции Ф. В. Ницше
Человек имеет цель внутри себя; его цель - это жизнь. Вот эта идея абсолютной ценности человеческой жизни по существу явилась тем лозунгом, который объединяет все творчество Ницше. С этим лозунгом связан и ницшеанский идеал человека - Сверхчеловек. Этот идеал, по замыслу Ницше может быть реализован лишь при условии, если человечество возвратится к истокам своей истории, когда бал жизни будут править люди высшей расы - "хозяева", люди, представляющие собой совершенство, прежде всего, в биологическом отношении. Они не будут отягощены ни бытовыми, ни социальными, ни религиозными ограничениями и предрассудками и потому будут абсолютно свободны.
Сверхчеловек - это не вождь, возвышающийся над массой людей, не фюрер, не дуче, не каудильо, не генеральный секретарь, как это, может быть, кое-кому хотелось бы думать. Это нравственный образ, означающий высшую степень духовного расцвета человечества, олицетворение тех новых моральных идеалов, любовь к которым Ницше стремился сделать главным нравственным устремлением человечества.
Очень просто возмутиться идеей сверхчеловека, но непозволительно представлять это возмущение, возможно и понятное, как опровержение Ницше. Он мыслил появление сверхчеловека как долгий процесс величайших самопреодолений, как великое торжество духовной природы человека, а не индульгенцию буйствующему произволу хамов.
"Господство" Ницше понимал не как политическую или юридическую и, тем более, не экономическую власть над людьми. Его "господство" относится к сфере духа - это власть в силу выдающихся духовных качеств, которыми обладающая ими личность щедро и бескорыстно одаривает других. Недаром Ницше недвусмысленно писал: "Но ужасом является для нас вырождающееся чувство, которое говорит: "Все для меня".
В своей программной книге "Воля к власти" Ницше размышляет о власти как философ политики, понимая ее онтологически, как одно из важнейших измерений, определяющих человеческое существование. Он показывает, что власть и стремление, воля к ней определяют сущность человеческого бытия. По Ницше, воля к власти является общим знаменателем и базовой мотивацией всей человеческой деятельности. Ницше понимает власть как нечто тотальное, врожденное, определяющее.
Согласно Ницше, нет людей, которые не стремились бы к власти, есть люди, которые стремятся к ней плохо, мало или недостаточно эффективно. Соответственно, Ницше воспринимает власть как квинтэссенцию политики.
Известно, какой кровавый след оставили в истории нелюди, возомнившие себя сверхчеловеком. Но виновен ли в этом Ницше? Ни в коем случае. Его сверхчеловек - результат культурно-духовного совершенствования человека, тип, настолько превосходящий современного Ницше человека по своим интеллектуально-моральным качествам, что он образует как бы новый и особый биологический тип. Аргументы сверхчеловека не пистолет и дубинка: они сводятся к осознанию необходимости того, чтобы человек возносился над прежним уровнем не ради произвола и господства над другими, а ради нового бытия, к которому нынешний человек по сути своей еще просто не готов.
Не случайно, не красного словца ради поставил Ницше появление сверхчеловека в зависимость от смерти богов. На первый взгляд, кажется, что Ницше помещает человека на опустевшее место Бога. Но это не так. Если Бог мертв, то его место так и остается пустым. И не созидание, а только господство над сущим в виде господства над Землей переходит к сверхчеловеку будущего.
В пучине ницшеанских условностей и символов российские интерпретаторы идеала сверхчеловека искали его истинный образ среди греческих героев, на страницах скандинавских саг и германских легенд. Однако преобладали в отечественной литературе два подхода к истолкованию сверхчеловека — главным образом, “филологический”, исходивший из этимологии и словесной формы термина Ubеrmеnsсh; а также “археологический”, основанный на исторических сведениях об основателе религии зороастризма, герое иранской мифологии — Заратуштре (греч. — Зороастр, среднеиран. — Зардушт), ставшем прототипом ницшевского пророка Заратустры, главного героя сочинения “Так говорил Заратустра”, в уста которого Ницше вложил проповедь сверхчеловека. Заратустра представал провозвестником сверхчеловека, началом, не столько порождающим сверхчеловека, сколько помогающим его рождению в человеке. Заратустра был призван создать условия, в которых человек преодолевает себя и оказывается преодолен: “В Сверхчеловеке преодолевается человек, все, что было великим в человеке. О халкионическом начале, о легких ногах, о совмещении злобы и легкомыслия и обо всем, что вообще типично для типа Заратустры, никогда еще никто не мечтал как о существенном элементе величия. Заратустра именно в этой шири пространства, в этой доступности противоречиям чувствует себя наивысшим проявлением всего сущего...”.