Петр Великий – одна из ярчайших личностей в Европе начала современной истории. За годы его правления Россия, вырвавшись из полуазиатской отсталости, обрела серьезное политическое и военное влияние на западный мир.
Ничто не вызывало у него большего беспокойства, чем благосостояние, сила и репутация России. Петр никогда не был простым поклонником иностранных вещей. Он высоко ценил знания и методы, импортированные с Запада; но только потому, что они были теми основами, на которых можно было построить новую Россию, о которой он мечтал и для которой работал.
При Петре I Россия впервые ощутила себя как периферию Европы и поставила своей целью стать равноправной европейской державой. На европейский “вызов” Петр стремился дать европейский “ответ”.
Настойчивость перед лицом преград, непрекращающиеся эксперименты с новыми учреждениями – все это представляет картину деятельности и умственной и физической, которую ни один правитель в современной истории не был способен превзойти. Эта страсть к деятельности отметила каждый аспект его собственной психологии и системы ценностей.
Тем не менее, некритичное восторженное отношение к Петру I, ставшее почти всеобщим к концу его правления, стыдливо игнорировало степень, в которой его работа осталась незаконченной, и препятствия, с которыми она столкнулась из-за географических, физических и человеческих особенностей России. Конечно, как и любой человек, Петр не мог предвидеть всех последствий, порой отдаленных и косвенных, своих действий.
Кем же был Петр I для России? Что принесли его реформы и преобразования, и как они повлияли на дальнейшее развитие страны? Какова была цена этих преобразований?
Россия XVII века была суровым и ограниченным обществом; и одновременно она испытывала необычайную потребность в институтах, с помощью которых люди могли бы реализовывать свои инициативы и управлять своей собственной жизнью. Во многом она оставалась еще неоформившимся обществом, разобщенным и внутренне конфликтным. Бок о бок с растущими усилиями чиновников закреплять на месте все больше и больше населения, покончив со свободным передвижением, происходило крупномасштабное бегство в пограничные территории юга и востока, где действенная власть Москвы была слабой или совершенно отсутствовала.
Однако самым большим и чреватым последствиями конфликтом за два десятилетия до рождения Петра I был религиозный раскол. Известный церковный деятель патриарх Никон провел ряд реформ. Образованный человек и страстный реформатор, он стоял за более критическое и осмысленное отношение к вере, чем господствовавший до тех пор в русской церкви фанатизм. Его реформы, учитывая развитие контактов России с внешним миром, были направлены на то, чтобы ее религиозная жизнь строилась на прочной интеллектуальной базе, а не на слепом следовании традициям. Приверженцы старых обычаев (раскольники) были отлучены Вселенским Собором от церкви.
Раскол был больше чем религиозная или даже духовная борьба. Его разгром означал победу осмысленного отношения к церковным делам. Результат этой победы вылился из чисто религиозной сферы в другие аспекты жизни России, медленно разрушая старые, консервативные взгляды и нормы, ускоряя темпы перемен. Но эти действия в полной мере повлияли только на небольшую высшую часть общества; но эта часть населения была достаточно сильна, чтобы изменить ход истории всей страны, несмотря на пылкую, но ограниченную набожность подавляющего большинства простого народа, его приверженность традиционным ценностям и верованиям прошлого. Без преувеличения можно сказать, что раскол символизировал конец старой России, но это было только началом ее конца.
Россия XVII века была обществом, во многом сильно отличавшимся от западных и даже центрально-европейских обществ. Все же разнообразные контакты – политические, экономические, культурные – были уже давно установлены с Европой. Они особенно усилились и по количеству, и по значимости в последние десятилетия века.
И само развитие политических и экономических отношений между Россией и Европой, и все, что ему сопутствовало, активно распространяло европейское влияние – военное, технологическое, художественное, интеллектуальное – в жизни России. Это влияние имело уже долгую историю.
Новые явления – переход от ремесла к мелкому товарному производству, рост внутренней и внешней торговли, более широкая деятельность скупщика, появление мануфактур, экономическая политика меркантилизма - показывают, что уже во второй половине XVII века зарождались капиталистические отношения.
Отдельные изменения начались и в военном деле. Увеличено было число войск “нового строя”, хорошо обученных и вооруженных, росла численность пехоты. Это были первые шаги к созданию постоянной регулярной армии. Но еще не было полного единства в организации войск.
Новые явления наметились также в управлении. Прекращение деятельности земских соборов означало усиление царской власти, рост самодержавия. Обилие центральных учреждений, приказов, которые имели разный круг дел и различные задачи, также вызывало некоторые меры к централизации управления. Для этого приказы, близкие по своим задачам, объединялись под руководством одного лица. Для централизации местного управления группы уездов в пограничных районах подчинялись одному воеводе. Таким путем складывались более крупные округа, являвшиеся предшественниками позднейших губерний.
Эти частичные изменения были еще очень недостаточны, но они показывают, в каком направлении двигалась жизнь страны.
Таким образом, Россия времен детства и отрочества Петра развивалась очень быстро. Большие территориальные приобретения, сделанные в 50 – 60-х годах XVII века, и прекращение угрозы со стороны Польши нацеливали на дальнейший рост и увеличение мощи в будущем. Хотя крестьянское сельское хозяйство с рутинной техникой, базировавшееся в огромной степени на физической силе крепостных, было самой важной формой экономической деятельности, иностранная технология начинала открывать возможности промышленного роста в больших масштабах. Тиски церкви, до тех пор почти полностью сдерживавшие интеллектуальную жизнь, были по-прежнему сильны, если это касалось простого человека. Но, по крайней мере, в столице и в высшем обществе они потихоньку начинали ослабляться. Старая Россия, изолированная, самоудовлетворяющаяся, боящаяся и презирающая иностранцев, застывшая под властью традиционной набожности и благочестия, враждебная индивидуализму и неспособная даже к мечте о реальной перемене, была далеко не мертва. Позиции, на которых она основывалась, были все еще неприкасаемы для огромного большинства населения. Но некоторые ее основы были теперь если не подорваны, то, по крайней мере, частично разрушены новыми идеями, новыми потенциальными возможностями и расширением горизонтов. Рассматривать Петра, как взрыв архаичной России, по-прежнему чахнувшей в средневековом невежестве, является большой ошибкой. Задолго до его рождения уже возникли силы перемен и возможностей нового роста. Он укрепил эти силы и направил их в новые важные русла, но не он создал их. Это было не что иное, как естественное и необходимое явление в народной жизни, в жизни исторического, развивающегося народа, именно переход из одного возраста в другой – из возраста, в котором преобладает чувство, в возраст, в котором господствует мысль.[1]
Именно потребность армии и флота в людях и руководстве вызывали к жизни многие из самых важных реформ и наиболее поразительных новшеств во время царствования Петра I. Эти потребности были, по крайней мере, в течение первых двенадцати лет или более в восемнадцатом столетии, весьма тяжелы. Жизнь и смертельная борьба со Швецией ставили перед скрипящими косными машинами правительства такие задачи, которые оно не могло решать из-за своей немощности. Длительная война со Швецией потребовала поставлять людей для армии не просто в больших количествах, но регулярным и испытанным способом в течение многих лет.
Армия, которую унаследовал Петр, была сложной и несколько разнородной по составу сил: кроме казаков, башкир и других нерегулярных рекрутов, она состояла из трех различных элементов. Самой старой и теперь наименее полезной из них была конница, вербуемая по долгу перед отечеством из землевладельцев (помещиков). Условием сохранения их земель была служба в течение войны с указанным числом сопровождающих. С 1550-х годов эта служба была укреплена учреждением института стрельцов; но они стали только ограниченной военной ценностью задолго до конца семнадцатого столетия, так как были символом многих аспектов старой Московской Руси, из которой Петр желал вырваться на свободу. Наконец, как наиболее современный и эффективный элемент в этой сложной военной смеси, имелись полки “нового строя”, организованные на манер западноевропейских сил и руководимые европейскими, преимущественно немецкими, офицерами. Во второй половине семнадцатого столетия они были, по числу и боевой мощи, главным элементом в вооруженных силах России. Петр подготавливался к созданию своей новой армии, внимательно изучая формирование и организацию этих полков, и важно помнить, что в военных делах, как и во многих других областях, он ускорил процесс перемен, которые начались задолго до него.
Первый главный шаг к превращению России в великую военную державу был предпринят в конце 1699 года при подготовке к неизбежной войне со Швецией. Петр издал приказ относительно набора на военную службу в крупном масштабе и добровольцев, и рекрутов-крестьян, а также о формировании из них новых полков. Добровольцы должны были получать удивительно высокую плату – 11 рублей в год вместе с пособием на продовольствие, что обычно выдавалось только солдатам Преображенского и Семеновского полков. Таким способом было набрано приблизительно 70% от запланированного общего количества. Царь вынудил Россию встать на путь военного расширения, по которому ей суждено было следовать все оставшиеся годы его правления.