Ряд бывших мятежей и другие печальные события не помешали, однако, царю осуществить полезные для государства мероприятия и многое подготовить для деятельности сына — Великого Петра. Уже мятежи 1648 года показали государю, что одним из главных зол русской жизни является отсутствие твердых и точно определенных законов: царский судебник, изданный за 100 лет перед тем, сильно уже устарел, после него явилось множество новых царских распоряжений и указов, да и сама жизнь государства, потрясенного смутой, требовала новых узаконений или изменения старых. Отсутствие же ясных и точных законов порождало произвол судей и различные злоупотребления. Поэтому еще летом 1648 года царь, посоветовавшись с патриархом и боярской думой, приказал собрать все прежние сборники законов и указы прежних государей, дополнить их некоторыми статьями греческих законов и русского по духу Статута (Уложения) Великого княжества Литовского, а какие понадобится, написать вновь и «уложить все общим советом, чтобы государства всяких чинов людям, от большого до меньшого, суд и расправа были во всех делах равны». Предварительная работа по составлению нового «Уложения» (так стал называться этот сборник законов) была поручена князю Одоевскому с товарищами, а затем в Москву велено было собрать «людей добрых и смышленых» от всех сословий государства, т. е. был созван земский собор. Сначала статьи «Уложения» рассматривались боярской думой и освященным собором (так назывался совет из патриарха, митрополитов и прочего духовенства), а потом они были читаны выборным людям, которые могли вносить в них свои поправки. Наконец, статьи эти утверждались государем. Кроме того, выборные сами подавали челобитные, где говорили о том, что нужно было бы издать еще такой или иной закон. Благодаря усиленным трудам царя, бояр и выборных уже в начале 1649 года все 25 глав «Уложения», содержащие в себе около тысячи статей, были готовы. Затем это «Уложение» было напечатано и разослано по всему государству, чтобы воеводы, судьи, дьяки и подьячие точно и строго руководствовались им, а населению в случае злоупотреблений легче было жаловаться, ссылаясь на всем доступные печатные законы.
В «Уложении» находились не только законы о суде, но и много статей, касавшихся вотчин и поместий служилых людей, земель крестьян и горожан и взимаемых с них податей, или, как тогда говорили, «тягла». Что касается собственно судебных постановлений, то по «Уложению» самые тяжелые наказания угрожали изменникам всякого рода, таким, например, которые сдали город неприятелю или ввели в город иноземные войска.
Достоинство православной церкви также было ограждено. «Буде какой бесчинник, — говорилось в «Уложении», — пришед в Церковь Божию во время святыя литургии, и какими ни буди обычаем Божественныя литургии совершити не даст, — и того, сыскав допряма, казнити смертью без всякия пощады». Уголовные наказания в «Уложении» были вообще очень суровы: встречаются такие мучительные казни, как сожжение, четвертование и др. Но не надо забывать того, что в то время во всех других европейских странах наказания преступников были еще более жестоки: во Франции, например, секли розгами и кнутом, разрывали преступников на части, привязывая их к лошадям, в Англии вешали за незначительную кражу; в Германии во множестве сжигали несчастных женщин, обвиненных в колдовстве. Так что в этом отношении наши законы того времени нисколько не были суровее тогдашних законов самых просвещенных стран.
Великий труд составления «Уложения» создал царю Алексею славу среди современников и заслужил искреннюю признательность потомства. Недаром впоследствии князь Яков Долгорукий говорил царю Петру, что в главном деле государей — правосудии — отец больше, нежели он, сделал.
Изданием «Уложения» не ограничилась законодательная деятельность царя Алексея. В 1667 году последовало издание «Новоторгового Устава», который запрещал иностранцам розничную торговлю и разрешал только оптовую, да и то в окраинных лишь городах, по преимуществу в Архангельске. Продолжением «Уложения» служили Новоуказные статьи, издававшиеся в последующие годы, относительно тех или других предметов, не предусмотренных «Уложением».
Из других важных мероприятий царя Алексея нужно отметить установление постоянной почты: прежде царские грамоты посылались с особыми гонцами, со времени же польской войны были заведены постоянные почтовые сношения, раз в неделю, с Малороссией и Западным краем; под конец царствования Алексея Михайловича почта была уже заведена во всех крупнейших городах.
В боярской думе царь сам зачастую присутствовал на заседании, руководил совещаниями, заранее записывал на листочке бумаги вопросы, о которых, по его мнению, нужно было посоветоваться с боярами. Государь любил, чтобы бояре прямо и открыто высказывали свои мнения, хотя бы они не были согласны с мнением его, не любил он только похвальбы и хвастовства.
Царь Алексей умело выбирал людей, и при нем в боярской думе заседали умные и даровитые люди. Он при этом не смотрел на знатность рода, а возвышал людей по их способностям: так, например, любимейший его боярин, начальник посольского приказа, Ордин-На-щокин происходил из бедной семьи псковских служилых людей. Этот боярин поражал иностранных послов своей честностью и неподкупностью и вместе с тем удивительной твердостью и искусством, с какими он отстаивал всегда во время переговоров русские выгоды. Весьма даровитым и образованным человеком был и преемник Ордина-Нащокина по посольскому приказу Артамон Сергеевич Матвеев. В его доме царь бывал запросто, здесь он познакомился с Наталией Кирилловной Нарышкиной, на которой и женился вторым браком в 1671 году.
Алексей Михайлович, любивший пышность и великолепие при приеме иностранных послов, при смотре войск и вообще в торжественных случаях, в своей домашней обстановке жил весьма просто: до сих пор в Кремле показывают его палаты, в которых останавливают внимание небольшие размеры и простота убранства царской спальни. Царь Алексей не любил сидеть подолгу в Москве, он зачастую ездил на богомолье по разным монастырям, любил также соколиную охоту, выходил один с рогатиной на медведя. В минуты досуга он составил даже Устав соколиной охоты, в начале которого, между прочим, написал пословицу, которой и следовал сам: «Делу время, а потехе час». Лето царь по большей части проводил в селе Коломенском, где им был построен замечательный по красоте дворец, являвшийся одним из лучших образцов русского зодчества.
Благодушный, открытый характер царя Алексея привлекал к нему всех, не только русских, но и иностранцев: один немец говорит про государя, что это такой «Царь, какого желали бы иметь все христианские народы, но не многие имеют». Действительно, редко кто умел так утешить человека в горе, как Алексей Михайлович. Недаром он сам говорил, что Бог поставил его «разсуждати людей своих вправду» и «безпомощным помогать».
Вполне преданный православной церкви, царь строго исполнял все ее предписания, соблюдал строго все посты, не пропускал ни одной важной церковной службы. Он очень любил благолепие православного богослужения: по его настоянию был уничтожен дурной обычай в некоторых церквах — для сокращения богослужения — одновременно в два голоса петь и читать.
Царь Алексей Михайлович не чуждался и западноевропейского образования. Он понимал значение науки: пригласил для детей своих ученых и опытных учителей, в том числе знаменитого западнорусского писателя Симеона Полоцкого. Что особенно замечательно для того века — и дочери царя получили такое же образование, как и царевичи. Все старшие его дети хорошо знали латинский язык. Заботился царь Алексей о распространении просвещения и среди народа. Для этого он широко воспользовался услугами греков и западнорусских ученых, преимущественно монахов, воспитанников Киевской православной академии. Ученые греки и южнорусские монахи в большом числе стали приезжать в Москву. В этом деле царю много помогал один из лучших его друзей окольничий Ртищев. Он устроил в Андреевском монастыре общежитие для ученых монахов, в котором они могли спокойно заниматься своими трудами: переводами нужных сочинений и исправлением богослужебных книг. Тот же Ртищев, отличавшийся удивительным смирением и любовью к ближним, посоветовал царю, кроме раздачи денег нищим, завести постоянные благотворительные учреждения: так появились на Руси больницы, богадельни и приюты, содержавшиеся во многих случаях на личные средства государя и Ртищева.
Из других мероприятий царя Алексея Михайловича нужно отметить еще постройку по его приказу голландскими мастерами первого русского корабля «Орел» для плавания по Волге и Каспийскому морю. К сожалению, «Орел» был сожжен шайкой Стеньки Разина. Число иноземных мастеров вообще в царствование Алексея Михайловича увеличилось, и от них разные производства и мастерства стали все более перениматься русскими людьми.
Все дела царя Алексея красноречиво свидетельствуют о том, насколько благотворно было его тридцатилетнее царствование для народа и как много он подготовил в нашем государстве для деятельности царя-преобразователя.