Исследователи ставят вопрос об общем и особенном в развитии политических режимов в СССР и в нацистской Германии, в 30—40-х гг. Общеизвестно, что в отдельные периоды функционирования сталинско-большевистского режима, как и в нацистской Германии осуществлялись массовые репрессии и создавались концлагеря, в целом взаимоотношения человека и власти приобретали расово-тоталитарный характер. В то же время имелись принципиальные отличия, заключавшиеся в том, что в СССР господствовала идеология пролетарского интернационализма, а в Германии — расовой ненависти и геноцида народов. Большевизм ориентировался на построение общества всеобщего равенства, а нацизм — на сочетание господства частнособственнического капиталистического строя и национально-расового террористического господства, причем главного своего врага лидеры фашизма видели в коммунизме, а не в западной демократии. Характерно, что оккупационные войска на захваченной территории европейской части России осуществляли перестройку хозяйственных отношений на принципах рыночно-капиталистической экономики, уничтожая все социалистические элементы. Любопытно отметить и тот факт, что в США и Великобритании в годы второй мировой войны проводились карательные акции в отношении граждан этих стран, принадлежавших к этническим выходцам из стран-противников, которые заключались в концлагеря, но никто на этом основании не относит эти державы к тоталитарным государствам.
При всех недостатках и пороках сталинский режим объективно выполнил главную задачу — спасения во время второй мировой войны всего человечества от фашизма, что было признано союзниками СССР — западными демократиями, в лице их лидеров — Черчилля и Рузвельта.
В годы Великой Отечественной войны советская государственность дополнилась новыми компонентами, прежде всего внедрением в коммунистическую идеологию национально-патриотических лозунгов. Сталин разочаровался в идее мировой революции и распустил Коминтерн, отказался от политики воинствующего атеизма и признал исторические духовно-культурные ценности России великим достоянием СССР. В итоге возник тот сплав приверженности трудящихся советскому социалистическому строю с многовековыми патриотическими традициями русских и других народов нашей родины, который и обеспечил победу. Однако сталинский режим несет и свою долю ответственности за неоправданно высокие потери. Хотя на фронтах погибло 8,5 млн бойцов, что сопоставимо с потерями интервентов, но кроме того фашистами было истреблено 20 млн мирных жителей и военнопленных, а в итоге было уничтожено целое послеоктябрьское поколение советских людей, что имело далеко идущие последствия.
В этот период чрезмерная централизация режима наконец получила известное оправдание. В то же время, по мнению ряда историков, в годы войны произошло ослабление диктаторского режима и повышение степени самостоятельности и ответственности исполнителей на местах. Следует подчеркнуть, что И. В. Сталин несёт персональную ответственность за многие поражения и просчеты начального этапа войны, но он неотделим как Верховный Главнокомандующий и от побед заключительного этапа. Блестящую объективную характеристику Сталину дал Черчилль в своей известной речи в британском парламенте. Великую и страшную фигуру Сталина невозможно рассматривать вне реальной истории советского государства со всеми его победами и поражениями.
После окончания военных действий военно-мобилизационная система сохранялась и она была действительно необходима, пока шел тяжелейший период восстановления народного хозяйства и одновременного создания ракетно-ядерного потенциала в условиях начавшейся холодной войны. Однако уже в конце 40-х гг. стала очевидной потребность демократизации советского общества. Сталинский режим вступил в принципиальное противоречие с новой эпохой, пытаясь восстановить апробированные в прошлом тоталитарные черты, включая новый виток массовых репрессий. Смерть Сталина подвела черту в таком развитии режима. Давно назревшие преобразования стали сразу же намечаться в решениях Г. В. Маленкова и других руководителей партии и государства. Десталинизация была начата задолго до XX съезда КПСС. Победа во внутриэлитной борьбе группы Н. С. Хрущева привела к более радикальному варианту разоблачения сталинского режима власти и формированию нового политического режима.
В исторической литературе распространено мнение, что руководство Н. С. Хрущева и его преемника Л.И.Брежнева представляют отдельные этапы развития советского общества и самостоятельные политические режимы. Действительно, деятельность Н. С. Хрущева носила в целом реформаторский характер. Он резко ограничил поле действий карательных органов, поставив их под контроль партии, начал демократизацию политической системы, децентрализацию управления, сокращение государственного аппарата и армии. Хрущев на XX съезде КПСС положил начало осуждению нарушений законности, просчетов первого периода войны, властного произвола и личного сталинского диктата. Была развернута массовая реабилитация репрессированных в ходе сталинских чисток граждан, за исключением руководства внутрипартийных оппозиций. На основании архивных данных было установлено, что репрессиям подверглось 3,8 млн человек, из них расстреляно — 643 тысячи.
Вместе с тем в ходе разоблачения культа личности Сталина были допущены характерные для Хрущева авантюристичные подходы и непродуманность, что привело к началу огульно-эмоционального очернения советского прошлого. Хрущев продолжал политику в духе традиций сталинизма и в крови подавил новочеркасские и другие выступления трудящихся. Авантюрно-утопические программы и попытка создания собственного культа личности, «кукурузные» и другие реформы, принимавшие деструктивный характер, вынудили сформировавшуюся партийно-государственную номенклатурную элиту отстранить его от руководства в рамках существовавших правовых норм. Новым ставленником элиты стал ее достаточно типичный представитель Л. И. Брежнев. Он на первых порах продолжил реформаторскую политику, заложенную предшественником, но начиная с 70-х гг. прекратил ее. Экономическая реформа стала затухать и на место провозглашенных в 1965 г. принципов материальной заинтересованности и хозяйственного расчета вернулись привычные административно-командные методы руководства.
Л. И. Брежнев и его ближайшее окружение продолжили политическую линию постсталинского периода с заметными коррекциями в сторону стабильности и консерватизма. Восстановления сталинизма не произошло, как и возрождения хрущевских авантюр. В государственное устройство не было внесено никаких значительных изменений. По-прежнему высшим консолидированным органом власти было Политбюро ЦК КПСС, опиравшееся в своей деятельности на аппарат ЦК и Совета Министров. Конституция 1977 г. закрепила руководящую роль КПСС в политической системе, в которой Советы официально считались государственным стержнем, а фактически играли второстепенную роль. В целом, несмотря на личностные различия и характер деятельности Хрущева и Брежнева как лидеров государства и партии, следует признать наличие общего номенклатурно-коммунистического режима власти в 60-х — первой половине 80-х гг.
Период 1985—1991 гг. ознаменовался реформаторскими преобразованиями под началом нового Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева. В условиях экономического кризиса он пытался осуществить реформу хозяйственного механизма и, не доведя ее до конца, перешел к радикальному преобразованию политической системы. Перестройка в политической сфере привела к возрождению многопартийности и оттеснению КПСС на вторые позиции в управлении государством, к утверждению института Президентства. Однако эти радикальные изменения в условиях экономических неурядиц привели к распаду государственности и краху союзного единства республик. Попытка руководителей правительства и ряда ведущих министерств отстранить Горбачева от руководства страной и сохранить союзное государство в форме СССР закончилась неудачей и была охарактеризована победившими сторонниками Б. Н. Ельцина как путч. Утвердившись, благодаря августовскому поражению союзного центра, Б. Н. Ельцин последовательно осуществил ряд мер, выходивших за пределы тогдашней Конституции СССР, — запретил КПСС, подписал Беловежское соглашение о роспуске СССР. В октябре 1993 г. он насильственно ликвидировал Верховный Совет РСФСР и советскую власть в целом, что нашло известное осуждение в решениях Конституционного Суда. В стране установился антисоветский ельцинский политический режим. Его победа по-разному определяется в литературе: от реформации и демократической революции до буржуазно-бюрократической контрреволюции и переворота.
Таким образом, период конца 80-х — начала 90-х гг. несет печать переходного этапа. Определить сущность политического режима второй половины 80-х — начала 90-х гг. однозначно более чем затруднительно, так как налицо и авторитаризм и демократия, и сепаратизм и попытка установления военно-бюрократического режима, и функционирование старой коммунистической элиты, разменивавшей свою власть на собственность. Вероятно, ведущей была авторитарно-либеральная тенденция, связанная с именем М. С. Горбачева.
Список литературы
Боффа Дж. От СССР к России. История неоконченного кризиса. 1964-1994. М., 1996.
Зиновьев А. А. Посткоммунистическая Россия. М., 1996.
Къеза Дж. Прощай Россия. М., 1997.
Леонов С. В. Рождение советской империи: Государство и идеология. 1917-1922 гг. М., 1997.
Мухаев Р.Т. Политология: учебник для студентов юридических и гуманитарных факультетов. – М.: Издательство «ПРИОР», 2000. – 400с.
Наше Отечество. Опыт политической истории. Т. 1—2. М., 1991.
Оболонский А. В. Драма российской политической истории: система против личности. М., 1994.
Платонов О. Тайная история России. XX век. 1996.
Политическая история. Россия—СССР—Российская Федерация. Т. 1-2. М., 1996.
Российская историческая политология. Курс лекций: Учебное пособие / Отв. ред. С.А.Кислицын. – Ростов/Д: «Феникс», 1998. – 608с.
Сидельникова Т.Т., Темников Д.А., Шарагин И.А. Политология: комментарии, схемы, афоризмы: Учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Гуманит. изд. Центр ВЛАДОС, 1999. – 208с.
Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов. – М., 2001. - 559с.
Сукисян М. А. Власть и управление в России: история традиций и новаций в теории и практике государственного строительства. М., 1996.