Отсюда - «вывод для России». Согласно «Credo», русский пролетариат так же далек от организованного рабочего класса Запада, как и тамошний фабричный пролетариат. Но он к тому же еще малочислен, слаб, поэтому его едва ли можно склонить к «политической деятельности». А значит, преждевременны и всякие разговоры о создании в России марксистской политической партии по революционному образцу, и все разговоры о ней «суть не что иное, как продукт переноса чужих задач, чужих результатов на нашу почву». Практика эта не только бесполезна, но и вредна, поскольку отвлекает от реальных дел, мешает «сосредоточить внимание на общественных проявлениях либерально-политического свойства», т.е. защите прав личности, собственности, общественного самоуправления. Только так можно воспитать «политическое чутье» русского рабочего, не получившего «в наследие организационного духа, каким отличались борцы Запада». Ввиду этого и русским марксистам следует отдать приоритет не политическим вопросам, а поддержке экономической борьбы пролетариата и участию «в либерально-оппозиционной деятельности», по крайней мере, до того момента, пока сам пролетариат не выдвинет собственных политических задач».
«Credo» Кусковой вызвало самую негативную реакцию Ленина. Он решительно восстает против объявления «кризиса марксизма» и сведения его к бернштейнианству, усматривая в этом попытку «сузить теорию марксизма», превратить революционную рабочую партию в реформистскую. Для него осуществление подобной программы равносильно «политическому самоубийству», предательству интересов пролетариата.
Однако Ленин не может не признать, что в России марксистская партия должна действовать иначе, чем на Западе. Она не может ждать, пока пролетариат достигнет «определенного уровня культуры», чтобы подняться до социализма, но должна сама внести идеи социализма в рабочее движение. И лучше всего это сделать «революционным путем», т.е. осуществив захват власти. Тогда партия как «авангард пролетариата», со всей прямотой пишет Ленин, не ограничивая себя «никакими законами, никакими абсолютно правилами» и опираясь только на насилие, «освободит эксплуатируемых от их рабского положения, улучшит их условия жизни немедленно за счет экспроприированных капиталистов». Затем, «в ходе острой классовой борьбы», совершится «просвещение, воспитание, организация самых широких трудящихся и эксплуатируемых масс вокруг пролетариата, под его влиянием и руководством, избавление от их эгоизма, раздробленности, пороков, слабости, порождаемых частной собственностью, превращение их в свободный союз свободных работников». Как видим, ленинский план социалистической революции почти дословно воспроизводит идеи ткачевского «Набата». Теперь мы знаем, что реально это привело к новому «закабалению» русского пролетариата, утверждению советской «сталинократии».
Как же представлял себе Ленин захват власти большевиками? Конечно, речь не шла об ожидании или ускорении «европейской бури»; все должно было свершиться в самой России, как одной отдельно взятой стране. К такому заключению Ленина подводит открытый народниками закон неравномерного развития мирового капитализма.
Так, например, В.В.Воронцов в своих экономических исследованиях отмечал: «...Россиязначительно отстала от других главнейших стран в развитии своей капиталистической промышленности», хотя по численности своего населения она «превосходит все прочие наиболее передовые государства », имея «вдвое больше жителей, чем Соединенные Штаты Северной Америки, в 2,5 раза больше, чем Германия, в три раза больше, чем Франция и Великобритания, в 4 раза больше, чем Италия».
Все это дало основание Ленину считать неравномерность экономического и политического развития «безусловным законом капитализма». Согласно его концепции, на рубеже XIX- начала XX в. старый промышленный капитализм уступает место финансовому капитализму, который разрывает рамки национальных государств и превращается в целую систему империализма. Начинается новый передел мира, усиливающий одни страны и ослабляющий другие. Тем самым нарушается равномерное развитие капитализма, обостряются противоречия в политической сфере. Теория марксизма не может обойти сложившуюся ситуацию. Борьба за социализм перестает быть интернациональным делом. «Отсюда непреложный вывод: социализм не может победить одновременно во всех странах. Он победит первоначально в одной или нескольких странах, а остальные в течение некоторого времени останутся буржуазными или добуржуазными». Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, приложит в свою очередь все усилия для борьбы с остальным капиталистическим миром, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них вооруженные восстания и поддерживая их в случае необходимости даже военной силой. Политической формой социалистического общества будет демократическая республика, «все более централизирующая силы пролетариата данной нации или данных наций в борьбе против государств, еще не перешедших к социализму». Ленин, подобно Пестелю, не приемлет никаких федеративных отношений, называя это «мещанским», т.е. буржуазным идеалом.
По схеме Ленина, далее, выходило, что наиболее слабым звеном в империалистической цепи является Россия. На Западе капитализм развивается с опорой «на все завоевания современной культуры и техники», поэтому «там подняться труднее, там рабочая революция растет несравненно медленнее».17 Россия в другом положении. Она всецело подавлена империалистическими монополиями и не может на равных участвовать в переделе мира. Это усиливает гнет русского пролетариата, ввергая его в состояние «возбуждения и вспышек», создавая «революционное положение», что, с одной стороны, позволяет ему занять положение «бесконечно более высокое, чем его доля в населении страны», а с другой - перемещает центр мировой революции из Европы в Россию, ставит Россию «вперед любой Англии и любой Германии». И вот, наконец, навеянный все тем же Ткачевым итоговый большевистский постулат: «Революция может быть начата и весьма малой партией и доведена до победного конца». Под победным же концом разумеется будущее, и притом весьма отдаленное, «уничтожение государства, т.е. всякого организованного и систематического насилия, всякого насилия над людьми». Произойдет же это, когда социализм перерастет в коммунизм, такой общественный строй, в котором не будет больше надобности «в подчинении одного человека другому», и люди сами, без всякого принуждения, «привыкнут к соблюдению элементарных условий общественности».
Ленин забывает только добавить, что для выработки «коммунистических привычек» вовсе не обязательна насильственная революция, а достаточно обычного правового развития народа в буржуазном состоянии. Впрочем, после «октябрьского переворота» он довольно скоро убеждается, что одним захватом власти невозможно построить даже социализм, без предварительного «развития капитализма», хотя бы «под контролем и регулированием пролетарского государства». Так была развеяна радикалистская иллюзия минования капиталистической системы, возвещенная некогда «русским социалистом» Чернышевским. Жаль, что это осталось только личным разочарованием Ленина и никак не затронуло умы советских продолжателей его дела.
Список литературы
Замалеев А.Ф. Учебник русской политологии. СПб. 2002.