Обряд харакири неразрывно связан и тесно примыкает к бусидо как часть морали сословия воинов. Самураи или другие представители высших слоёв японского общества совершали самоубийство в случае оскорбления их чести, совершения недостойного поступка (позорящего в соответствии с нормами бусидо имя воина), в случае смерти своего сюзерена или же (в более позднее время, в период Эдо, 1603 - 1867 гг.), когда обряд сформировался окончательно, - по приговору суда как наказание за совершённое преступление.
Харакири являлось привилегией самураев, гордившихся тем, что они могут свободно распоряжаться своей жизнью, подчёркивая совершением обряда силу духа и самообладание, презрение к смерти. Разрезание живота требовало от воина большого мужества и выдержки, так как брюшная полость - одно из наиболее чувствительных мест тела человека. Средоточие многих нервных окончаний. Именно поэтому самураи, считавшие себя самыми смелыми, хладнокровными и волевыми людьми Японии, отдавали предпочтение этому мучительному виду смерти.
В дословном переводе харакири означает "резать живот" (от "хара" - живот и "киру" - резать). Однако слово "харакири" имеет и скрытый смысл. В японском языке ему соответствуют слова "живот", "душа", "намерения", "тайные мысли" с тем же написанием иероглифа.
Согласно философии буддизма, в частности учению секты "дзен", в качестве основного, центрального жизненного пункта человека и тем самым местопребыванием жизни рассматривается не сердце, а брюшная полость. В соответствии с этим японцы выдвинули тезис, что жизненные силы, расположенные в животе и занимающие как бы срединное положение по отношению ко всему телу, способствуют более уравновешенному и гармоничному развитию человека.
Несмотря на то, что в некоторых работах европейских авторов приводилась мысль об отождествлении японского понимания категории "душа" с аналогичными понятиями у древних греков (называвших вместилищем души - психэ - грудно-брюшную преграду) и у древних иудеев (древнееврейские пророки говорили о местопребывании души в кишечнике), "хара" в японском смысле не является эквивалентом "души" в европейском понимании. Здесь можно говорить скорее о чувствах и эмоциях. И не случайно в связи с этим в японском языке имеется множество выражений и поговорок, относящихся к "хара". Например, человек, призывающий другого быть откровенным в разговоре, употребляет выражение "хара о ваттэ ханасимасё", что означает "давайте поговорим, разделяя хара", или, другими словами, "давайте поговорим, открыв наши животы". Характерны также такие изречения, как "харадацу" (подняться к животу, рассердиться); "харагинатай" (грязный живот, подлый человек, низкие стремления) и т.д.
Важное место японцы отводят также "искусству хара" (живота) - "харагэй". Под этим "искусством" подразумеваются процесс общения людей на расстоянии в результате интуитивной связи и понимание друг друга при помощи намёков.
Таким образом, живот японцы рассматривают как внутренний источник эмоционального существования, и вскрытие его путём харакири означает открытие своих сокровенных и истинных намерений, служит доказательством чистоты помыслов и устремлений. Другими словами, по понятиям самураев, "сэппуку является крайним оправданием себя перед небом и людьми", и оно более символика духовного свойства, чем простое самоубийство.
Происхождение обряда
Говоря о харакири как о явлении, развивавшемся и пришедшем к своему логическому завершению на японской почве, нельзя не учитывать, что и у некоторых других народов Восточной Азии и Сибири встречались ранее обрядовые действия, сходные и чем-то отдалённо напоминающие по сути японское сзппуку. Их можно отнести к более раннему времени, чем собственно харакири. Это позволяет предположить, что обряд разрезания живота в ранний период истории народов Дальнего Востока имел более широкое распространение и был заимствован древними японцами, которые имели контакты с представителями этих народов.
Прежде всего следует обратить внимание на обряд вскрытия живота у айнов, заключавшийся во взрезании брюшной полости (пере') и близко напоминавший японское харакири. Харакири, так же, как и пере', часто имело вид пассивного протеста и совершалось не из отчаяния; оно имело скорее оттенок жертвенности. У айнов существовало слово "экоритохпа", которое означает "принести в жертву инау", или в буквальном смысле "изрезать живот".
Культ инау - за струженных палочек (часто антропоморфных) или просто длинных древесных стружек - получил распространение на Дальнем Востоке у айнов, нивхов, орочей, а также японцев, которые преобразованные инау называют "гохэй" или "нуса". Инау, по представлениям народов Дальнего Востока, являлись посредниками между миром людей и "верховных божеств" земли и воды, у которых человек просил счастья и благополучия в жизни, спасения от стихии и всевозможных несчастий, удачи в охоте и рыбной ловле и т.д.
Применение инау разнообразно. Их использовали во время культовых действий, при приношении жертв божествам и духам в качестве обмена или платы за что-либо, при похоронах и праздниках; инау держали в каждом жилище на особом месте. Как правило, перед использованием инау освящались шаманом. В этом плане заслуживают большого внимания факты, говорящие о человеческих жертвоприношениях в древней Японии. О них имеются упоминания в японских хрониках. Чаще всего описывались жертвоприношения божествам воды и рек. Есть сведения также о погребении людей живыми вокруг могил императоров (могил господ), в фундаментах мостов, замков, искусственных островов и т.д. Такие жертвы назывались "хито басира", т.е. "человек-столб". Позднее человеческие жертвоприношения были заменены.
В "Энгисики", например, описано замещение таких жертв изображениями "канэ-хито-гата" (в виде человеческой фигурки из металла) и "микимари", предназначенных для божеств рек и воды.
Это позволяет предположить, что первоначально пере' являлось актом жертвоприношения добровольного, в качестве очистительной жертвы, или насильственного. Внимательное рассмотрение морского инау (атуй-инау) - заструженной палочки, бросаемой дайнами в воду во время бурь в виде жертвы божеству моря, навело на мысль о человеческих жертвоприношениях в прошлом. Эта гипотеза подтверждается фактом антропоморфности некоторых инау, в которых различали следующие части:
голову с макушкой, волосами и ушными кольцами из заструженных верёвочек;
шею;
руки;
туловище, на котором отдельно различается передняя сторона с волосами, зарубками "как выражением разрезания живота" и коротенькими застружками, "идущими от зарубок вниз и вверх и выражающими отворочение вверх и вниз мягкие части передней стенки живота". Судя по этим частям, инау, без сомнения, являются остатками человеческих жертвоприношений.
Способ вскрытия живота зависел в основном от самого самурая, от степени его самообладания, терпеливости и выносливости. Определённую роль здесь также играла договорённость с ассистентом самоубийцы, которого иногда выбирал себе самурай для оказания "помощи" при совершении харакири.
В редких случаях харакири производилось не стальным, а бамбуковым мечом, которым было намного труднее перерезать внутренности. Это делалось для того, чтобы показать особую выдержку и мужество воина, для возвеличивания имени самурая, вследствие спора между буси или же по приказанию.
Сэппуку совершалось, как правило, в положении сидя (имеется в виду японский способ сидения), причём одежда, спущенная с верхней части тела, затыкалась под колени, препятствуя тем самым падению тела после произведения харакири навзничь, так как упасть на спину при столь ответственном действии считалось позором для самурая.
Иногда харакири делалось воинами в стоячем положении. Этот способ получил название "татибара" - сэппуку стоя (в естественном положении).
Живот вскрывался особым кинжалом для харакири - кусунгобу, имевшим длину около 25 см. И считавшимся фамильной ценностью, которая хранилась обычно в токонома на подставке для меча, или вакидзаси - малым самурайским мечом. В случае отсутствия особого орудия для совершения сэппуку, что бывало у самураев крайне редко, мог использоваться и большой меч, который брался рукой за лезвие, обмотанное материей для удобства производимой операции. Иногда оборачивалось материей или бумагой и лезвие малого меча с таким расчётом, чтобы 10 - 12 см. Режущей поверхности оставались свободными. При этом кинжал брали уже не за рукоять, а за середину клинка. Подобная глубина прореза необходима была для того, чтобы не задеть позвоночник, что могло явиться препятствием для дальнейшего проведения обряда. В то же время, по правилам сэппуку, необходимо было следить за лезвием, которое могло пройти слишком поверхностно, разрезав только мышцы живота, что могло быть уже не смертельным.
Примечательно также то, что у айнов инау не имела права делать женщина; их изготовлял только мужчина после особых культовых действий по очищению души и тела. Этот факт может рассматриваться в качестве одного из доказательств гипотезы о человеческих жертвоприношениях и каннибализме, которые предшествовали культу инау и являлись пережитком подобных действий. Как и при изготовлении в позднее время инау, убийством жертвы в данном случае занимались, очевидно, исключительно мужчины.
Замена человека или жертвенного животного жертвенным предметом, имеющим вместо практического чисто ритуальное значение, была характерна не только для айнов. Это явление объясняется стадиальностью развития культуры того или иного народа при учёте экономического (материального) и духовного факторов.
Так, например, эвенки часто вместо шкуры оленя, забиваемого в случае несчастья в семье, в жертву духу определённой местности вывешивали полотнище из материи (локоптин). Монголы и некоторые другие народы кладут в особом месте "в дар" духу перевала (местности) просто камень. У японцев широко применяются в синтоистском культе в качестве замены реального предмета бумажные полоски (гохэй) и т.д. Культ инау был распространён не только у айнов. Инау или похожие на них культовые жертвенные предметы встречались и в других областях Азии, в частности в её южной островной части.