Эпоха Шан-Инь
Во второй половине II тысячелетия до н. э. в Китае на обширной территории от Ганьсу до Шаньдуна и от Хэбэя до Хунаня и Цзянси по берегам рек (в специфических экологических условиях Северного Китая земледелие было возможно лишь по речным поймам.) возникают разрозненные раннегородские поселения носители бронзовой индустрии, в которых создаются предпосылки для образования протогосударственных структур. Такие обнесенные стенами "города" (размером примерно до 6 кв. км) строились по определенному плану, с комплексом монументальных строений дворцового типа, с ремесленными кварталами, бронзолитейными мастерскими. Они найдены в пределах Центральной равнины (в Хэнани и на юге Хэбэя вплоть до р. Хуайхэ и Шаньдуна). Граница их распространения на юге выходит за пределы бассейна Янцзы, где в районе южнее оз. Дунтинху (Хунань) и оз. Поянху (Цзянси) обнаружены города такого рода. Особый интерес представляют недавние раскопки обнесенного мощной стеной поселения с дворцовым комплексом в Паньлуичэне под Хуанпи (близ г.Ухань, провинция Хубэй), в 100 км к северу от р. Янцзы, одного из самых ранних городов подобного типа. Различие в погребальном инвентаре свидетельствует о социальном и имущественном неравенстве в этих обществах, что подтверждает, в частности, недавно обнаруженная в одной из так называемых больших могил, принадлежавшей, по всей вероятности, верховной жрице, уникальная пластика заупокойные нефритовые фигурки, изображающие людей разного общественного положения и этнической принадлежности. Массовые умерщвления и жертвоприношения военнопленных составляют характерную особенность этих обществ.
В масштабе одной или нескольких территориальных общин ("городов") складывались первичные очаги зарождающейся цивилизации (по-видимому, и применительно к древнему Китаю можно говорить о "номовом государстве"). Объединение общин диктовалось и хозяйственными нуждами (например, необходимостью коллективных усилий для борьбы с наводнениями - профиль долины Хуайхэ почти плоский, поэтому особенно в низинах, где русло реки постоянно изменялось, затоплялись огромные пространства. Во время половодий объем воды возрастал более, чем в полтора десятка раз, что в четыре раза больше, чем возрастание объема воды в долинах Нила и Инда, и в два раза больше, чем в долине Тигра и Евфрата.), и военными (войнами с соседними племенами, осложнявшимися междоусобной борьбой городов-государств). Однако наиважнейшей причиной возникновения этих первичных раннеклассовых образований было все усиливающееся имущественное расслоение. На первый план в таких раннегородских обществах под внешней оболочкой борьбы родов за престиж выступали имущественные и возникающие классовые антагонизмы. Эти территориальные общины становились полем образования государственного устройства, что принципиально отличало их от окружающего множества родо-племенных организаций. В Северном Китае Шанское "городское общество", очевидно выделившееся из Иньского союза племен как наиболее устойчивая его часть, в последние века II тысячелетия до н. э. встало во главе довольно крупного, этнически неоднородного и нестабильного объединения. Его правитель назывался "ваном"; он обладал высшей военной властью и выполнял функции верховного жреца.
Об общине и "городе Шан" мы узнаем, прежде всего, из древнейших на территории Китая письменных эпиграфических памятников, обнаруженных при раскопках около деревни Сяотунь в районе г. Аньян (в провинии Хэнань; р.Хуанхэ в те далекие времена в нижнем ее течении текла не в том направлении, как сейчас, поворачивая около Чжэнчжоу круто на север и впадая в залив Бохайвань в районе Пекина, т. е. сравнительно недалеко от Аньяна.). Это надписи на гадательных костях жертвенных животных и черепашьих панцирях, выполненные архаическим пиктографическим письмом, в котором ученые видят прообраз китайской иероглифической письменности. Из ритуально-магических текстов, каковыми они являются, можно извлечь очень немногое для характеристики общественного строя. Данные эти спорные, что приводит к большим разногласиям среди историков в оценке социально-экономических отношений шанского общества. Исследование этих надписей затруднено тем, что фонетические реконструкции древнекитайского языка не идут далее середины I тысячелетия до н. э., но даже и они сомнительны.
Язык иньских надписей являлся языком южноазиатского типа, испытавшим влияние североазиатских языков, что говорит об интенсивных контактах в долине Хуанхэ предков современных языков юга Восточной Азии (ученым не удается установить, каких именно, из-за невозможности реконструировать произношение иньских знаков) и древних сино-тибетских языков, а, следовательно, носителей этих языков. В середине I тысячелетия до н. э. североазиатский и южноазиатский порядки значимых элементов слились в единую грамматическую систему древнекитайского языка.
Гадательные надписи датируются XIIIXI вв. до н. э. тем же самым временем, к которому относится и вскрытое в районе Аньяна большое городское поселение (занимающее вместе с прилегающими к нему территориями его округи площадь более 20 кв. км) с остатками тесных полуземлянок и землянок и фундаментами средних и крупных строений с бронзовыми основаниями колонн. В пределах этого комплекса поселений обнаружены крепостные валы, ремесленные кварталы с литейными мастерскими. Под Аньяном было открыто множество могил, резко различающихся по размеру и инвентарю погребений от неглубоких ям, лишенных оружия и бронзовой утвари, до огромных крестообразных подземных усыпальниц более чем десятиметровой глубины. Последние (их немногим более десятка, площадь самой крупной из них 380 кв. м) представляли собой монументальные конструкции, напоминающие усеченные пирамиды, обращенные основанием вверх, с широкими подъездными дорогами, спускающимися посредине каждой из четырех сторон этих гробниц к погребальной камере, заполненной драгоценной утварью, оружием из бронзы, украшениями из нефрита и золота. Для сооружения каждой из них требовалось, по подсчетам ученых, не менее 7000 человеко-дней. В больших могилах захоронениях почивших ванов, как можно полагать, найдены сотни скелетов сопогребенных людей, а рядом целые поля захоронений обезглавленных военнопленных со связанными за спиной руками и ямы с их отрубленными головами, исчисляющимися тысячами. Отдельно были погребены военные колесницы с лошадьми и возничими. Надписей о жертвоприношении людей (до 1500 человек одновременно) в настоящее время на гадательных костях обнаружено около двух тысяч, в них общее число таких жертв достигает 14197. Пленных приносили в жертву богам и предкам; с обрядом массовых человеческих жертвоприношений был связан широко распространенный у шанцев культ гор и рек (в гадательных надписях упоминаются десятки имен их богов), а также, очевидно, и ритуал "священного брака", входивший в культ плодородия. Сотни захоронений людей, в том числе и заживо погребенных, обнаружены археологами в фундаментах и других частях строений дворцового и храмового типа.
Аньянские мелкие и средние могилы, принадлежащие собственно шанцам (со специфическим трупоположением, инвентарем и бронзовым оружием), отличаются антропологической однородностью в противоположность расовой неоднородности черепов обезглавленных скелетов из шанских больших могил, где представлены и восточные монголоиды, и континентальные монголоиды, и переходные к австралоидам южномонголоидные популяции; эти жертвы предназначались для кровавого ритуала человеческих жертвоприношений, ради чего шанцы предпринимали походы (своего рода "охоту за головами") на расстояние нескольких сотен километров. В шанском обществе, где регулярно совершались обряды, требовавшие массовых жертвоприношений, война являлась общественной нормой. Главной целью военных походов был захват добычи: помимо пленных зерна и скота, также требовавшихся для принесения в жертву богам и предкам.
Судя по содержанию гадательных надписей, под г. Аньян находился культовый центр, где происходили гадания шанского и других коллективов и хранился архив так называемого "иньского оракула". Название "иньский оракул" идет от позднейшей древнекитайской письменной традиции, в гадательных текстах знак инь отсутствует. Это может быть объяснено тем, что обращающиеся к оракулу, естественно, не вопрошали о нем самом. Тот факт, что надпись, содержащая этноним инь (единственная пока), найдена в бассейне р. Вэйхэ далеко за пределами Аньянского культового центра, может служить подкреплением высказанной гипотезы. Инь как название оракульного центра, вероятно, совпадало с самоназванием союза племен, располагавшегося в поздненеолитическое время в бассейне Хуанхэ.
При всей разобщенности протогородских центров и разноязычии этнических общностей, входивших в шанскую конфедерацию (не являвшуюся объединенным государством), письменность в "обществе гадательных костей", первоначально использовавшаяся исключительно в ритуальных целях, была, по-видимому, одна. Скорее всего ее распространял культовый иньский союз (рудимент стадиально предшествующего типа объединения), хотя, возможно, изобретена она была не в одном месте и не только и не обязательно именно шанцами. Вопросы к оракулу касаются многих городов (и), общинных объединений и племен (фен). Но особо выделяются шанские поселения: "город (или города) Шан" (Шан и), "Главный (или Великий) город Шан (Да и Шан)", "центральный Шан" (Чжун Шан), а также просто Шан (читателю следует иметь в виду, что это условные чтения, передающие современное произношение соответствующих иероглифов. Их произношение в иньское время остается пока неизвестным.) как топоним и этноним. Это наводит на мысль, что местоположение оракула, почитаемого как священный культовый центр, именуемый Инь, не являлось ни резиденцией вана Шан, ни политическим центром того союзного объединения, во главе которого стоял шанский ван как главный военный предводитель. Название Шан встречается и в гадательных надписях, и в позднейших нарративных древнекитайских памятниках как наименование политического объединения и городского центра, а также как топоним и этноним, отождествляясь традицией с "династией Инь" и являясь как бы ее вторым равноценным наименованием; поэтому и период этот часто называется историками Шан-Инь. Традиционная историография датирует его 17661122 гг. до н. э., гадательные надписи, как уже говорилось, относятся к последним двум векам этого периода.