В.А. Базарова от методологии Н.Д. Кондратьева, так как позволяли создавать более правдоподобные и конкретизированные планы. Также В.А. Базаров выделял один важный момент в исследовании экономики государства. По его мнению, во время ее развития необходимо точно определить момент равновесия между восстановительными и реконструктивными процессами, чтобы отдать предпочтение последним, как более прогрессивным.
Как видим, оба подхода несли в себе положительные черты, хотя друг от друга отличались значительно. В общем виде их можно охарактеризовать следующим образом. Подход Н.Д. Кондратьева выводил контуры будущего из прошлого и настоящего, а подход В.А. Базарова опирался на осуществление положительных для экономики целей. Первый подход более подходил для работы с сельским хозяйством, второй - для работы с развитием промышленности и национализированных отраслей. Конечно же это разграничение довольно условно, хотя и играет определенную роль. Но в целом следует отметить большое значение, которое несли обе методологии планирования народного хозяйства для восстановления экономики Советской России.] (18.153-154.).
[Начало экономической жизни 20-х годов XX века характеризовалось отсутствием монополизма и иерархии*в планово-экономической деятельности. Но в скором времени ситуация изменилась коренным образом, и образовались две важные экономические задачи для последующего развития народного хозяйства. Первой являлось текущее регулирование хозяйства Советской России и поддержание в нем рыночного равновесия. А вторую составляла проблема планирования народнохозяйственного роста, механизмов и путей его проведения. И хотя оба этих элемента друг без друга существовать не могут, между ними должно быть проведено жесткое разграничение.
Но в советской экономике решение этих задач не было согласовано. Наркомфин регулировал текущую хозяйственную деятельность, а Госплан занимался вопросами планирования. При этом между ними постоянно происходила борьба за превосходство в полномочиях друг над другом.] (2.172.).
[В первые годы НЭПа превосходством обладал Наркомфин. Объяснялось это важностью выполняемых им функций - ведение кредитной политики, поддержание стабильности национальной валюты и самой экономики. Вполне очевидно, что сотрудники НКФ несли ответственность за свою деятельность и были заинтересованы в положительных результатах. Важно и то, что ведущие посты в данной организации занимали высококвалифицированные экономисты различных политических взглядов, что придавало общую нейтральность деятельности НКФ.
От Наркомфина Госплан отличался по многим параметрам. Свою деятельность он перенял преимущественно от Комиссии ГОЭЛРО, а большинство его руководителей хоть и имело глубокие экономические знания, но по политическим взглядам состояло, в основном, из убежденных сторонников военно-коммунистического строя. Госплан занимался учетом и планированием использования промышленных ресурсов без какого-либо учета финансовой стороны дела. Внутри самой организации между ее отделами существовало много противоречий, решением которых чаще всего просто не занимались. Большое внимание уделялось сети всевозможных планов, которые никак не были согласованы с деятельностью НКФ. Но убеждения руководителей Госплана о промежуточности НЭПа в экономическом развитии Советской России и о необходимости перехода от рыночных отношений к планово-централизованным совпадали с аналогичной точкой зрения большинства партийных руководителей. Именно это, а также тесные связи с другими промышленными организациями, недовольными деятельностью НКФ, постепенно привело к превосходству Госплана над Наркомфином.
Последствия не заставили себя долго ждать. Осенний кризис сбыта 1923 года, причиной которого было обилие промышленных товаров на складах предприятий при неумеренно завышенных на них ценах и неспособности крестьянства их приобрести вследствие низких цен на сельскохозяйственную продукцию, привел к возможности долгой нестабильности советской экономики. А причиной этого стало усиленное кредитование трестов червонцами под товарное обеспечение. Тресты не реализовывали свою продукцию, цены на нее росли, а государство, можно так сказать, все это финансировало. Необходимо было стабилизировать экономику, но правительство сделало это отнюдь не лучшим способом, пойдя на административное снижение цен. Таким образом оно пыталось помочь производителям снизить издержки.
Именно с этого времени, то есть с начала 1924 года, начинается постепенное угасание НЭПа по причине возрастающей роли Госплана как органа, влекомого идеологией военного коммунизма. Финансовая сторона регулирования материальных потоков уходила в тень, а роль плана, охватывающего все отрасли промышленности, все возрастает.
С начала 1925 года в Госплане началась работа по составлению годового плана по аналогии с "Контрольными цифрами". В работе участвовали такие сотрудники, как И.Т. Смилга, В.А. Базаров,
С. Г. Струмилин, В.Г. Громан, З.Л. Миндлин. Сам документ, затрагивающий 1925-1926 года, вышел в довольно напряженное время. Остро дал знать о себе товарный голод середины 1925 года. В числе дефицитных оказалось большинство товаров народного потребления, что подорвало заинтересованность крестьян в торговле своей продукцией. В результате ухудшился товарообмен между промышленностью и сельским хозяйством, а следствием стала дестабилизация червонца. После этого ряд экономистов провел исследования эффективности и соответствия действительности "Контрольных цифр" 1925 - 1926 годов. Все они пришли к выводу о несостоятельности подобных проектов ввиду неспособности правильно и вовремя учитывать назревающие экономические изменения. Таким образом, под удар поставлена была сама идея планирования. Но руководство Госплана, несмотря ни на что, своих позиций не оставляло. Роль централизованного плана в советской экономике была еще значительной. Но каждое ведомство стремилось использовать "Контрольные цифры" в своих интересах, порой не учитывая важные показатели других отраслей, а все это, несомненно, вело к большей путанице в дальнейшем планировании. Многие пытались разработать новую методологию составления планов, но ничего хорошего не выходило.
В конце концов экономисты пришли к выводу, что "Контрольные цифры" дают попытку отображения реального динамического равновесия народного хозяйства, и не более. Но при этом экономисты выделяли как положительные, так и отрицательные стороны планового хозяйствования, руководствуясь при этом сугубо личными соображениями.
Но "Контрольные цифры" выполнили еще одну немаловажную роль. По ним были исследованы закономерности восстановительного процесса экономики, что способствовало использованию полученных знаний для последующих экономических реформ. Несмотря на это, осенью 1925 года экономическая ситуация резко обострилась. Это было вызвано низким уровнем урожая и нежеланием крестьян продавать хлеб, так как необходимые им товары в продаже отсутствовали. А кредитование государственных заготовителей только вело к росту цен на хлеб. Снижался объем и рентабельность* экспорта* хлеба, что повлияло на курс червонца. Все это еще раз доказало неспособность "Контрольных цифр" затрагивать все возможные экономические проблемы.
Таким образом, к концу эпохи НЭПа планирование народного хозяйство неоднократно доказало свою неэффективность, вынудив экономических и политических деятелей искать новый подход к созданию планово-централизованной экономики.] (16.155-156.).
3. Конец НЭПа. Зима 1927/28 г. — хлебозаготовительный кризис.
Споры об определении перспектив экономической политики были краткими. В резолюциях ХV съезда партии наметилась пока еще плохо сформулированная тенденция к изменению политического курса "влево". Это означало "усиление роли социалистических элементов в деревне" (делегаты имели в виду развитие совхозов-гигантов, например совхоз им. Шевченко в Одесской области, об опыте которого писали тогда всегазеты); ограничение деятельности кулаков и нэпманов путем значительного повышения налогов; поощрительные меры в отношении беднейшего крестьянства; преимущественное развитие тяжелой промышленности. Выступления партийных деятелей свидетельствовали о глубоких расхождениях: Сталин и Молотов были особенно враждебно настроены против кулаков – "капиталистов", а Рыков и Бухарин предупреждали делегатов съезда об опасности слишком активной "перекачки" средств из сельского хозяйства в промышленность. И тем не менее все они лишь формулировали общие задачи. Съезд не принял никакой конкретной программы. Казалось, что будущее нэпа еще впереди.
Между тем, как только закончился съезд, власти столкнулись с серьезным кризисом хлебозаготовок. В ноябре поставки хозяйственных продуктов государству сильно сократились, а в декабре положение стало просто катастрофическим. Партия была захвачена врасплох. [Еще в октябре Сталин публично заявил о "великолепных отношениях" с крестьянством. В январе 1928 г. пришлось взглянуть правде в глаза: несмотря на хорошийурожай, крестьяне поставили только 300 млн. пудов зерна (вместо 430 млн., как в предыдущем году). Экспортировать было нечего. Страна оказалась без валюты, необходимой для индустриализации. Более того, продовольственное снабжение городов было поставлено под угрозу. Снижение закупочных цен, дороговизна и дефицит промтоваров, снижение налогов для беднейших крестьян (что избавляло их от необходимости продавать излишки), неразбериха на пунктах сдачи зерна, слухи о начале войны, распространяемые в деревне, — все это позволило Сталину заявить о том, что в стране происходит крестьянский бунт.