МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
им. М.В.ЛОМОНОСОВА
ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
КАФЕДРА ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
Студента I курса
дневного отделения
Доброчинского Д.П.
Москва
1997
План работы:
Введение
1. Статус монарха
2. Боярская дума
3. Земский собор
4. Приказы в России
5. Церковная реформа
6. Реформа местного самоуправления: губная и земская реформы
Заключение
Список использованной литературы
На протяжении многих столетий Россия держалась на трех фундаментальных основах: общине (мире), самодержавии и православии. Безусловным лидером в этой триаде по отношению к российской истории XVI века следует считать самодержавие с его национальными особенностями и закономерностями складывания.
В системе представлений о монархической власти в России существенным является вопрос о ее возникновении и условиях формирования, однако гораздо больше сомнений и споров у историков вызывает дополнительный элемент политической системы России XVI века - институт земского сословного представительства и других органов государственной власти русского централизованного государства.
Целью настоящей работы является характеристика той формы правления, которая сложилась в России к середине XVI века, в частности в результате реформ государственного управления, проведенных при Иване Грозном. Можно ли назвать Россию сословно-представительной монархией? Сложились ли в России в исследуемый период времени сословия и что представляли из себя реформы государственного управления? Эти вопросы мы попытаемся осветить, учитывая, по возможности, те исторические исследования, которые появились за последние годы.
Политическая история XVI в. привлекает к себе внимание многих исследователей, но между ними не существует единства мнений по вопросам той формы правления, которая сложилась в России в процессе ликвидации феодальной раздробленности.
Дореволюционные историки, как правило, отрицали существование в нашей стране сословно-представительной государственности в XVI веке. Мнения историков советского периода по этому вопросу расходятся, причем заметна тенденция - от скептического отношения к признанию российского сословного представительства в дореволюционной России - к осторожным высказываниям о ней в период 30-40 гг., затем - через абсолютное признание безусловности наличия в России сословно-представительского управления, сходного с подобными органами в западноевропейских странах, - к полному отрицанию такового в последние годы.
Некоторые из советских историков форму русской государственности времен Ивана Грозного определяют как самодержавие с боярской думой и боярской аристократией. Именно такую концепцию в 30-40 гг. предложил Смирнов И.И.. Основными чертами развития монархии в России он считал борьбу феодальной знати, отстаивающей политические порядки и традиции периода феодальной раздробленности “против царской власти и централизованного государства”, а наиболее прогрессивной формой централизации - “создание буржуазного строя, основанного на бюрократических началах” и опирающегося на местное дворянство - “главную опору власти”. По мнению другого советского историка - Н.Е.Носова - всякая позитивная роль земских сословных органов, а тем более боярской думы при такой постановке вопроса полностью исключается.[1]
Другие исследователи считают, что русское государство XVI в. было самодержавной монархией с аристократической боярской думой лишь до определенного времени - в частности до земского собора 1566 г., а затем пошло по пути превращения в сословно-представительную монархию. По мнению А.А.Зимина, например, Россия первой половины XVI века представляла собой сословную монархию, а с 1549 г., когда был созван так называемый “собор примирения”, превратилась в сословно-представительную монархию. Согласно концепции Н.Е.Носова, в 50-х годах XVI века - в период избранной рады - в России сложились устои сословно-представительной монархии и в годы опричнины в стране установился режим военно-феодальной диктатуры дворян-крепостников. С.О.Шмидт полагает, что первые сословные учреждения в России XVI в. (земские соборы) формируются тогда же, когда становятся заметными первые признаки абсолютизма. В подобном ходе событий он видит аналогию с историей Западно-Европейских стран, где укрепление абсолютистских начал в государственном строе сопровождалось развитием парламентаризма. Одновременно Шмидт отмечает прочность традиций “сословного представительства в России”, отдаленным предшественником которого он считает древнерусский княжеский “снем”.[2]
Сторонником теории складывания в России сословно-представительной монархии является и Л.В.Черепнин, который считает к тому же, что процесс формирования сословно-представительной монархии начинается задолго до середины XVI века, когда появились первые соборы. Этот процесс он ведет с конца XV в., указывая на генетическую связь земских соборов с институтами предшествующего времени.[3]
Среди историков бытуют также самые различные мнения относительно сроков формирования в России монархического строя. Одни исследователи связывают его зарождение с личностью Ивана III (и таких большинство), другие ведут монархические начала на Руси со времен Рюрика, третьи - с его потомков, в частности - с Дмитрия Донского, четвертые - со времен Ивана IV, когда “вместо раздробленных масс” было создано единое “государственное тело”.[4]
Более подробно позиции отечественных историков - как советского периода, так и современных - будут рассмотрены непосредственно в тексте работы.
Укрепление княжеской власти и превращение московского князя в государя “Всея Руси” - процесс длительный. Начало ему положил еще Дмитрий Донской, завершивший ликвидацию общественно-вечевых институтов, противостоявших объединительным тенденциям московских правителей.[5] Уже преемник Дмитрия на московском престоле князь Василий пытался связать свою власть с “Божией милостию”, однако особое политическое звучание эта формула приобретает лишь в титуле Ивана III - после свержения татарского ига.
Как отмечает Фроянов И.Я., термин “самодержавство” в значении прерогатив царской власти появился еще в языке времен Василия Темного. Что же касается Ивана III, то в его титулатуре присутствуют определения “государь”, “самодержец”, “царь”.[6]
Власть московского великого князя значительно укрепилась и при Иване III. Втором браком он женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог, подчеркнув тем самым независимость своей власти от московского боярства. Тогда же сложились основные атрибуты царской власти: византийский герб - двуглавый орел - стал гербом Московской Руси. В торжественных случаях Иван III надевал шапку Мономаха и оплечья (бармы). Его линию на усиление власти великого князя затем продолжили Василий III и Иван IV (Грозный).
В январе 1547 г., используя как повод свое совершеннолетие, Иван IV официально “венчался на царство”. Шапку Мономаха и другие регалии царской власти Иван IV принял из рук московского митрополита Макария, который был если и не инициатором, то руководителем этого мероприятия.[7] Церковь тем самым как бы утверждала божественное происхождение царской власти, укрепляя одновременно и свой авторитет. С этого времени великий князь московский официально стал называться царем.
Во времена Ивана IV, безусловно, под “самодержцем” понимали монарха с неограниченной властью. Сам Иван IV вряд ли в этом сомневался. На рубеже XV- XVI вв. титулы “самодержец”, “государь” и “царь” действительно обозначали монарха самостоятельно “державшего” русскую землю и владевшего ею единолично, имевшего в своих руках всю полноту государственной власти. По наблюдениям историков русского государства и права, употребление слова “государь” означает установление неограниченной власти. Именно поэтому новгородцы в свое время долго и упорно сопротивлялись именовать этим титулом Ивана III взамен “господина”: они знали, что с признанием государевой власти над Новгородом, выраженной в новом титуле, им придется распрощаться с демократическими традициями вечевой независимости от центра.
В исторических условиях конца XV - начала XVI вв. такая власть, по мнению Фроянова, могла быть только деспотической, то есть ничем не ограниченной властью монарха.[8]
В период складывания централизованного русского государства, а также во времена междуцарствий и внутренних распрей, роль законодательного и совещательного органа при великом князе, а позднее при царе играла Боярская дума. В ее состав входили знатные московские бояре, а также удельные князья с некоторыми своими боярами. Заседания Боярской думы происходили, как правило, в Грановитой палате Московского Кремля.
По утверждению Л.В.Черепнина, с образованием единого государства дума - совет при московском великом князе - становится общегосударственным органом. Процесс выделения института боярской думы он связывает с упадком института третейского княжеско-боярского суда - системы решения княжеских споров времен раздробленности путем передачи их на рассмотрение выбранного обеими сторонами судьи: митрополита, князя, бояр.[9] Исчезновение института княжеско-боярского суда, по мнению исследователя, привело к усилению единовластия великого князя (царя), стоявшего во главе державы. Между прочим, этим утверждением Черепнин подрывает собственные выводы о существовании в России органов сословного представительства, реально ограничивавших власть царя. (Речь об этом пойдет ниже.)
Члены боярской думы назначались великим князем (“вводились”). Однако, по мнению Н.Е.Носова, этот факт не лишает этот орган сословно-представительского характера, поскольку при назначении в думу строго соблюдался местнический принцип. Великий князь мог предать опале, даже казнить своего боярина, но он не мог ввести в думу лицо, не имевшее на это права в силу своей низкой родовитости и заслуг его предков на московской службе.[10] На наш взгляд, в таком утверждении есть противоречия. Как пишет далее тот же автор, боярское сословие, принимавшее участие в думе, сформировалось как результат слияния съехавшейся в Москву русской знати и в этом смысле как бы закрепляло “правительственное положение” боярства в новом государственном порядке и играло важную роль в ограничении московского самодержавия. По-видимому, в таком представлении боярскую думу никак нельзя назвать представительным органом, поскольку, чем больше она сближается с царской властью, тем больше она попадает в зависимость от нее, что и было доказано в период опричнины.