Витте - один из немногих в правящих сферах, кто в поисках решений крестьянского вопроса исходил не из идеологических соображений, а с позиций экономического прогресса.
До того, как стать министром финансов, С. Ю. Витте, тяготея к славянофилам, разделял их идею о благотворной роли крестьянской общины. Впоследствии он стал утверждать, что сельская община не предотвращает процесс дифференциации крестьянства, не предохраняет его от пролетаризации. Не является она и защитным валом от революции. С административно-полицейской точки зрения она, безусловно, представляет определенные удобства, так как "легче пасти стадо, нежели каждого члена стада в отдельности". Но это достоинство общины умаляется опасными для власти сторонами: не прививая крестьянам уважительного отношения к чужим правам и собственности, она тем самым не только препятствует развитию у крестьян гражданского правосознания, как основы здорового экономического и культурного развития, но и способствует распространению революционных и социалистических идей.
Негативные последствия виделись Витте и в решении проблемы крестьянского малоземелья за счет помещичьих земель. Подобное решение он допускал лишь в исключительных случаях. Так он признавал политическую необходимость наделения крестьян землей в 1861 г., но вместе с тем подчеркивал, что реформа на таких условиях ослабляла сам принцип собственности, обязывала правительство исполнять по отношению к крестьянству полицейско-попечительные функции, обращая особое внимание на регулирование вопросов землевладения и землепользования. А это, в свою очередь, не только подавляет хозяйственную инициативу крестьян, мешает росту их гражданского сознания, но и способствует развитию у них агрессивных иждивенческих настроений. Заверения, что собственность священна и неприкосновенна, не находят у них понимания. Они склонны считать, что все зависит только от воли царя: Александр II захотел и отобрал землю у помещиков, отдал ее крестьянам; а Николай II следовать примеру своего деда не хочет; выходит, что он царь плохой, не печется о своем народе. В результате таких рассуждений, полагал Витте, крестьяне становятся восприимчивыми к революционной пропаганде.
По мнению Витте, ключом к решению крестьянской проблемы могло быть только уравнение крестьян в правах с другими сословиями. Необходимо, утверждал он, сделать из крестьянина "полуперсоны" "персону". Это позволило бы ему встать в ногу со временем, развить в себе черты, отвечающие требованиям рыночного хозяйства: личную инициативу и дух предпринимательства. Под уравнением крестьян в правах с другими сословиями Витте имел в виду также замену общинной надельной собственности частной крестьянской собственностью и предоставление крестьянам права по своему желанию выходить из общины и свободно перемещаться по стране.
Виттевский вариант решения крестьянского вопроса был самым радикальным среди тех многочисленных вариантов, которые в ту пору рождались в правящей верхушке, однако по своей сути он был либерально-консервативной утопией, страдал непоследовательностью и ограниченностью. Утопичен он был тем, что предполагал решение крестьянского вопроса в рамках самодержавной полицейско-бюрократической политической системы и при сохранении помещичьего землевладения. Непоследовательность и ограниченность этого варианта сказывалась прежде всего в том, что он ставил ряд преград на пути вовлечения в рыночные отношения крестьянской надельной земли. Предусматривались, в частности, запреты на покупку крестьянской надельной земли лицами других сословий и на продажу этой земли за долги, а также нормы концентрации надельной земли. Своим экономическим содержанием вариант Витте был аналогичен столыпинской аграрной реформе, но последняя была более реалистична потому, что решалась уже при значительно реформированной политической системе.
Либерально-консервативная позиция Витте по крестьянскому вопросу подвергалась резкой критике представителями реакционно-консервативной бюрократии, подходившими к крестьянскому вопросу прежде всего с политической и идеологической точек зрения. Они были убеждены в том, что традиционный образ жизни формирует у крестьян особое мировосприятие, являющееся залогом их верности самодержавию. Поэтому такие формы крестьянской жизни, как сословную обособленность крестьян, общину, надельную крестьянскую собственность и патриархальную семью необходимо не только охранять, но и укреплять. Они выступали и за продолжение политики попечительства над всеми крестьянами, считая что такая политика не только поддерживает в крестьянстве монархическую идею, но и является основанием и оправданием для надзора правительства за крестьянами. Позиция Витте и его сторонников оценивалась как чрезвычайно опасная, поощряющая революцию.
Разногласия в правящих верхах по вопросу о пересмотре крестьянской политики были настолько значительными, что в 1902 г. было создано почти одновременно два параллельных центра, занимавшихся этим вопросом: Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности под председательством С. Ю. Витте и Редакционная комиссия по пересмотру законодательства о крестьянах Министерства внутренних дел во главе с товарищем министра внутренних дел А. С. Тишинским. Инициатором же создания этой комиссии и ее действительным руководителем являлся В. К. Плеве, ставший в том же, 1902 г., министром внутренних дел.
И Редакционная комиссия, и Особое совещание проработали не один год. Первая закончила свою работу по подготовке проекта реформы крестьянского законодательства в октябре 1903 г. Итоги этой работы составили целых шесть томов, которые сразу же были опубликованы. В начале 1904 г. подготовленный проект был передан губернским совещаниям, где обсуждение его затянулось и окончательно заглохло с началом революции. В это же время, в конце марта 1905 г., царским указом была прекращена и деятельность Особого совещания. Значительная часть материалов этого совещания, в том числе 57 томов "трудов" и "свода трудов" его местных комитетов, также была опубликована.
Какое же решение крестьянского вопроса предлагалось Редакционной комиссией и Особым совещанием? Проект Редакционной комиссии, в отличие от аграрной политики эпохи контрреформ, уже не считал случайными факты расслоения крестьянства, а признавал их закономерными результатами экономического развития: перехода крестьянского хозяйства от натурального к денежному, распространения отхожих промыслов и других внеземледельческих заработков. Более того, признавалось нецелесообразным принимать меры, препятствующие образованию состоятельного крестьянства и не только потому, что это означало бы становиться поперек развития экономической жизни, но и потому, что эти крестьяне, вопреки распространенному мнению, клеймившему их как "кулаков" и "мироедов", не являются худшим и наиболее вредным элементом деревни. Наоборот, в силу своей заинтересованности в охране принципа собственности такие крестьяне - надежная опора существующего порядка. В проекте не отрицались и преимущества крестьянского хуторского и отрубного землевладения перед общинным. Высказывалась даже уверенность в том, что эти формы землевладения существенно улучшат благосостояние крестьян, повысят производительность их труда и упрочат у них уважение к чужой собственности.
Но признавая новые явления в крестьянстве, проект вместе с тем подчеркивал, что они еще не получили широкого распространения и потому не могут служить основанием для коренного изменения аграрно-крестьянской политики. В то же время эта политика полностью и не игнорировала данные явления. Предлагалось, в частности, облегчить выход из общины для "индивидуально-сильных" и "умственно переросших общинный строй" крестьян, создать для них условия к постепенному переходу от общинного владения землей к хуторскому и отрубному, но хутора и отруба должны были быть организованы только на вненадельной земле и при условии, что их хозяева отказываются от общинной земли. Названные меры еще не означали ставки правительства на зажиточное крестьянство. Они лишь вносили известные коррективы в традиционную политику. С их помощью реализовывалось представление В. К. Плеве о зажиточном крестьянине, как о "дьяволе", от которого надо освободить крестьянскую общину.
Таким образом, старая "попечительная политика" оставалась в силе, и в ней еще более подчеркивался аспект защиты государством "слабых элементов" крестьянства от притеснений со стороны "сильных" крестьян. Проект провозглашал также незыблемость крестьянской надельной земельной собственности, устанавливал пределы ее концентрации и дробления, принцип ее заповедности. Реакционно-консервативная направленность проекта еще более проявлялась в его стремлении распространить положения о принудительном надельном землевладении и на крестьянские вненадельные земли.
Согласно проекту, неприкосновенной должна была остаться и крестьянская община. Достоинства хуторского землевладения хотя и признавались, но в то же время считалось, что основная масса крестьянства до него еще не доросла. В доказательство приводились разного рода аргументы, но прежде всего то, что крестьяне не имеют достаточных средств для переселения на хутора и надлежащего умственного и культурного развития. Препятствиями для развития хуторских хозяйств назывались также естественно-географические и почвенно-климатические особенности большинства российских земледельческих губерний. Утверждалось, как прежде, что община, вопреки распространенному мнению, не мешает применению более совершенных приемов хозяйствования и что роль ее особенно благотворна: ведь она печется о крестьянах - "помогает слабым и подгоняет нерадивых". И хотя в проекте заявлялось, что вопрос об общине должен быть предоставлен "естественному ходу вещей", в то же время предлагались меры по ее укреплению. В частности, устанавливались максимальные 12-летние сроки переделов земли и сдачи в аренду общинной земли.