Сосредоточение в течение XV в. в руках Московских великих князей всей полноты государственной власти выдвинуло на первый план вопрос о централизации ее важнейшей сферы – судебной. Тем более что в те времена последняя бала тесно связана как с повседневным управлением, так и с нормотворчеством. Поэтому содержание Судебника почти исключительно процессуальное. Основная задача законодателя – определить основные начала отправления правосудия и поставить их под контроль центральной власти.
Судебнику известны три типа суда: суд великого князя и его детей (ст.21), суд бояр и окольничих (ст.1 и др.), суд наместников и волостелей (ст.20 и др.). Решение первого носили окончательный характер как суда высшей инстанции. Сложнее дело обстояло с судами боярскими и наместничьими. Согласно статье 1 – на суде бояр и окольничьих непременное участие принимают дьяки – секретари. Впервые узаконено, что суд не только право, но и обязанность боярина. Только в особых случаях он мог отказать "жалобнику" в суде – когда решение мог вынести только великий князь или когда к боярину обращались лица, подведомственные другому администратору. Это только намечается принцип суда по приказам. Пафос ст.1 состоит в запрещении взяток ("посулов") за судопроизводство и "печалование" и провозглашение нелицеприятного суда ("судом неместити не дружити никому"). Институт "печалования" (ходатайства перед великим князем о каком-либо лице) постепенно терял значение и в 1550 г. не упоминается.
В Судебнике проводится последовательная регламентация пошлин за все виды судебной деятельности великокняжеских администраторов от боярина до недельщика: 10 процентов наместнику и тиунам,[9] 6% боярину, 4% дьяку.[1]
Впервые введен принцип опроса представителей местного населения в случае, когда против подозреваемого не было бесспорных улик. Впредь свидетели (послухи) должны были быть очевидцами событий, а не давать показания, основываясь на слухах. Показание под присягой 5-6 детей боярских или "добрых христиан" решало судьбу обвиняемого (голоса феодалов и крестьян пока еще равноценны). Норма обязательного участия местного населения (дворянского, старосты, зажиточных (лучших) людей) и целовальников в наместничьем суде теперь распространены на всю Россию. Ограничение произвола наместников предполагало контроль не только сверху, но и снизу, со стороны населения.
Согласно ст.18, 20, 42, 43 – существовали судьи из числа кормленщиков без права суда. [9]
Ответом на обострение классовой борьбы было введение суровой системы наказаний, отразившееся в ряде статей. В ст. 8,9, 39 – обозначена определенная категория правонарушителей "ведомый лихой человек". Появление понятия свидетельствует не только об усложнении самого процесса установления преступления, но и о том, что число преступлений в стране возросло, и государство встало на путь решительной борьбы с правонарушителями.
Статья 9 предусматривает смертную казнь для государева убийцы, заговорщика, мятежника, церковного и головного татя, "подымщика", "зажигальщика" и вообще всякого лихого человека.
Нововведения коснулись и института холопства. Ограничение числа инстанций, которые выдавали грамоты на владение холопами ("полные") – такое право сохранилось только за наместниками с боярским судом. Впервые введена статья о бежавших из плена холопах: "такой холоп свободен, а старому государю не холоп". Как бы подчеркивая, что из плена может бежать только смелый и сильный духом человек, а такой не может быть рабом. Кроме того, в городском хозяйстве господина отныне работали свободные люди, а дети холопов свободны. Утверждение, что ст. 57 способствовала закрепощению крестьян, сомнительно. Она только устанавливает единый для всей Русской земли срок "отказа". Это только подтверждение достигнутого политического единства страны. Размер "пожилого" по Судебнику зависел от природных условий и сроке требования крестьянина вотчине. По подсчетам Шапиро эта сумма была большой, рубль или полтина. Но за несколько лет ее можно было скопить.[1]
Из вопросов, касающихся социальных отношений, Судебник уделяет внимание, прежде всего праву поземельной собственности и зависимому населению. Судебник упоминает земли государственные (поместья великого князя и черные), вотчинные (боярские и монастырские) и поместья. Исковая давность вотчинной земле – три года, о государственной – шесть лет. От 1490-1505 гг. сохранилось гораздо больше судебных дел, отражавших борьбу крестьян за землю. А статья 63 дает право крестьянского земельного иска к феодалу.
В конце Судебника помещены случайные нормы материального права "О займах", "О иноземцах", "О изгородях" и т.д.
Таким образом, первый общий закон далеко не охватывает всех правовых норм, а потому судебник отнюдь не исключает огромного применения в жизни обычного права. Первый опыт Московского законодательства многими исследователями признан не совсем удачным: Судебник очень краток и беден по содержанию даже по сравнению с Русской Правдой, не говоря уже о Псковской и Новгородской судных грамотах. Однако целью его издания было – утверждение правосудия и подводило прочную базу под всю дальнейшую законодательную деятельность. Это законодательный сборник – первый единый для всей Руси.
Государство решает свои задачи, осуществляет публичную власть с помощью государственного аппарата: через соответствующие государственные учреждения, которые имеют властные полномочия и руководствуются законами, требующими определенного делопроизводства. Государственный аппарат России формируется постепенно, в ходе объединения земель вокруг Московского княжества и образования единого централизованного государства. Развивается и усложняется по мере упрочнения государства, изменения экономики и социальной структуры общества, внутренней и внешней обстановки. Появились первые государственные учреждения во второй половине XV в., одновременно зародились черты бюрократизма (централизм, подчинение друг другу, бумажное делопроизводство). Государственный аппарат состоит из ряда элементов, среди которых, кроме органов центрального и местного управления, суда – наиболее ранними являются полиция и армия. На ранних этапах развития государства очень важную роль в управлении и политике играла церковь, но с середины XV в. государство берет перевес над церковью, и она постепенно становится просто средством идеологического воздействия на массы.
При Иване III только бояре и окольничие имели право центрального суда и управления (Судебник 1497 г. ст.1) и только эти лица были советниками великого князя. Впрочем, в последствии можно найти в составе Думы дворецкого, казначеев, но это были не чины, а должности. Введение в Думу только некоторых бояр и князей и точное определение должностей, дающих право на членство в Думе – первое существенное отличие Московской Думы от древней.[5]
При усилении письменного делопроизводства, естественно появление в думе канцелярии. Появляется штат думных дьяков, постепенно специализировавшихся на выполнении различных государственных служб. Для времени правления Василия III характерен процесс складывания целых дьяческих семейств. Дьяческая профессия становится наследственной, дьяческий штат приобретает корпоративную устойчивость. Намечается распределение функций. Но функциональное распределение обязанностей только в середине XVI в. привело к появлению новой (приказной) системы управления.
До середины XVI в. местное управление основывалось на системе кормлений, т.е. управление через наместников (в городах) и волостелей (в волости), обладавших полным набором полномочий. Власть наместников аналогична прежней княжеской и имеет тот же вотчинный характер. Назначение на эти должности называлось великокняжеским пожалованием даже в том случае, если эти должности были наследственными. Уже с конца XV в. стал устанавливаться обычай "припускать" сыновей к участию в пользовании поместьем; в первой половине XVI в. в Новгородском уезде уже действовала практика наследования поместных владений. Это нашло отражение в наличие в этот период разного рода поместий: старые, отцовские, меновые "из порезших земель", прожиточные (у вдов, недорослей и увечных).[26] В том случае, когда власть передавалась по "наследству". Необходимо было подтверждение великого князя – наследственное пожалование каждый раз зависело от его воли. С XVI в. разрешалась мена поместьями с разрешения поместного приказа и при условии, что они равны и этим не наносится ущерб государству.
Поместные наделы жаловались из княжеских земель лицам, непосредственно связанным с княжеским дворцом и службой князю. Термин "поместье" впервые был использован в Судебнике 1497 г. Поскольку земли жаловались за самые различные виды службы – был введен эквивалент для оценки этих заслуг. Размер поместного оклада, который пересчитывался в денежной форме, определялся объемом возложенных на помещика государственных обязанностей. Объектом поместного землевладения являлись пахотные земли, рыбные, охотничьи угодья, городские дворы и др. Постепенное истощение земельного фонда заставило государство соответственно увеличить долю поместного оклада за счет сокращения земельных наделов. Широкое развитие получила поместная система только в тех районах Русского государства, где великокняжеская власть обладала земельным фондом, образовавшимся за счет конфискации земель местной княжеско-боярской аристократии и захвата общинных крестьянских земель, а также в результате освоения новых территорий, преимущественно, юго-западной, южной и юго-восточной окраины. В центральных же районах (старомосковских землях), где крупное вотчинное землевладение не было поколеблено, а черных крестьянских земель в конце XV в. было уже сравнительно не так много, основная масса земель по-прежнему сосредотачивалась в руках светских и духовных вотчинников.