В советской публицистике конца 80-х гг. в качестве главного мотива ненависти Сталина к Кирову выдвигалось утверждение о том, что Генеральный секретарь видел в руководителе ленинградской парторганизации своего главного соперника. Рой Медведев утверждал, что "влияние Кирова в стране росло, и в 1934 г. он был, несомненно, вторым по авторитету человеком в партии ... Грубый, властолюбивый, подозрительный и жестокий Сталин плохо переносил возле себя людей ярких и самостоятельных. Растущие популярность и влияние Кирова не могли не вызвать у него зависти и подозрений".
Многие публицисты утверждали, чти во время выборов членов ЦК на XVII съезде партии Сталин потерпел серьезное поражение, а Киров стал несомненным фаворитом. Р.Медведев в своей книге "О Сталине и сталинизме" писал: "Когда в ночь с 9 на 10 февраля счетная комиссия вскрыла урны для голосования, оказалось, что Сталин получил меньше всего голосов. Против Кирова было подано всего 3 голоса, против Сталина проголосовало 270 делегатов съезда".
Р.Медведев пишет о том, что во время съезда "образовался нелегальный блок в основном из секретарей обкомов и ЦК нацкомпартий, которые больше, чем кто-либо, ощущали и понимали ошибочность сталинской политики. Одним из активных членов этого блока был И.М.Варейкис, занимавший тогда пост секретаря Центрально-Черноземной области. Беседы проходили на московских квартирах у некоторых ответственных работников, и в них участвовали Г.Орджоникидзе, Г.Петровский, М.Орахелашвили. А.Микоян. Выдвигались предложения переместить Сталина на пост Председателя Совета Народных Комиссаров или ЦИК СССР, а на пост генсека ЦК ВКП (6) избрать С.М.Кирова. Группа делегатов съезда беседовала на этот счет с Кировым, но он решительно отказался, а без его согласия весь план становился нереальным".
По словам Р.Конквиста, "группа ведущих лидеров - Петровский, Орджоникидзе, Варейкис - кажется, согласились с этой идеей. Шеболдаев ... пошел к Кирову с этим предложением. Киров отверг его, считая, что такая перемена потребует изменения всей политики партии. Когда он рассказал об этом Сталину (который уже об этом узнал), он сказал тому, что отчасти во всем виноват Сталин, добавив: "Мы же тебе говорили, что нельзя действовать так резко"". Хотя Д.Волкогонов по младости лет не присутствовал на этом съезде, он уверял, что, узнав об итогах голосования и кознях делегатов против него, "Сталин внешне сохранил спокойствие. Дальше все шло, как и запланировано".
Некоторые советологи увидели в заговоре Сталина против Кирова не только неприязнь к потенциальному сопернику или желание истреблять всех "интеллигентов"-ленинцев, но и стремление Сталина к союзу с Гитлером. По мнению Алекса де Джонга, автора книги "Сталин и формирование Советского Союза": "Если бы убийство Кирова не подтолкнуло Сталина к истреблению старой большевистской гвардии, и особенно Бухарина, он никогда бы не смог подписать пакт с Гитлером, который привел ко второй мировой войне".
Так как, по мнению советологов, мотивов для уничтожения Кирова у Сталина было предостаточно, то Р.Конквист ограничивается замечанием: "В любом случае Киров был препятствием и воплощал собой настроение, враждебное попыткам Сталина укрепить свою власть". Доказательства вины Сталина в убийстве Кирова, приводимые западными и отечественными специалистами, сводятся к следующему.
Д.Волкогонов:
"В архивах, в которые я получил доступ, нет материалов, позволяющих с большей ясностью достоверности высказаться по "делу Кирова". Ясно одно, что это было сделано не по приказу Троцкого, Зиновьева или Каменева, как стала вскоре гласить официальная версия. Зная сегодня Сталина, его исключительную жестокость, коварство и вероломство, вполне можно предположить, что это его рук дело. Одно из косвенных доказательство - устранение двух-трех "слоев" потенциальных свидетелей. А это уже почерк Сталина".
Р.Конквист:
"Так как никогда не было выдвинуто ни одного серьезного мотива, почему Ягода хотел убить Кирова (или же считал, что ему удастся безнаказанно убить его), ясно, что приказы отдал Сталин".
Логика - железная! Если убийца не Троцкий, Зиновьев или Каменев, то убийца - Сталин. Если убийца не Ягода, то уж ясно - Сталин!
Даже такой противник Сталина, как Адам Улам доказал несостоятельность версии о причастности Сталина к убийству Кирова. Разбирая эту версию, А.Улам писал: "Роберт Конквист ... и Рой Медведев ... поддержали объяснение, на которое намекал Хрущев: Сталин был организатором убийства, действуя через Ягоду, который дал соответствующие инструкции Запорожцу. Причина двоякая: зависть Сталина к популярности Кирова в партии и необходимость для него получить предлог для развязывания кровавых репрессий против коммунистических вельмож".
Вывод А.Улама следующий: "Допустим, если Сталин пожелал избавиться от Кирова, то избрал бы он для этого такой способ? У него были основания не доверять Ягоде. В 1928 году Бухарин в своем разговоре с Каменевым сообщил тому, что Ягода поддерживает его позицию и Рыкова. Из других источников нам известно, что глава НКВД поддерживал дружеские отношения с Бухариным. В сентябре 1936 года Сталин отправил Ягоду в отставку ... Мог ли он доверить ему исполнение такой зловещей миссии в 1934 году?".
А.Улам справедливо отмечает, что всевластный Сталин обладал множеством других способов для того, чтобы избавиться от неугодного ему политического деятеля. Более того, историк справедливо подчеркивает, что Сталину, как руководителю страны, было невыгодно подавать гражданам Советской страны опасный пример, показывая, что всякий, кому не лень, может стрелять по вождям, как по куропаткам. Характерно, что Троцкий увидел в выстрелах в Смольном проявление бунта против власти Сталина. Он с радостью приветствовал "убийство Кирова, умного и безжалостного ленинградского диктатора". В своем "Бюллетене оппозиции" он философствовал: "Как и в царское время, политические убийства являются безошибочным симптомом грозовой атмосферы и предсказывают начало открытого политическое кризиса".
О том, что некоторые граждане СССР расценили убийство как сигнал для выступления против существовавшего строя, свидетельствуют сведения ОГПУ из так называемого "смоленского архива". Доносы сообщали о студенте, который говорил: "Сегодня убили Кирова, завтра убьют Сталина". В смоленской деревне распевали частушку, в которой говорилось, что за убийством Кирова последовала отмена карточек, а за убийством Сталина последует роспуск колхозов.
Однако помимо доводов Улама, сомневающегося в том, что Сталин мог прибегнуть к убийству своего политического соперника, да еще с помощью ненадежных людей из ОГПУ, можно привести аргументы в пользу того, что Киров вообще не был соперником Сталина. Доказательства того, что Киров имел какой-нибудь шанс в 1934 году заменить Сталина, игнорируют реальность тех лет. В ту пору можно было без труда определить относительное место каждого в партийной иерархии по тому, в каком порядке перечислялись имена высших руководителей страны и развешивались их портреты во время официальных церемоний. В 1934 году порядок перечисления членов Политбюро был следующим: Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович, Калинин, Орджоникидзе, Куйбышев, Киров, Андреев, Косиор. При всей важности Ленинграда и Ленинградской области, их руководитель никогда не являлся вторым человеком в стране. В отличие от Сталина, Молотова, Кагановича, Куйбышева, Киров не был среди основных докладчиков съезда. Правда, ему, как признанному оратору, было поручено выступить на митинге, организованном на Красной площади в дни съезда.
Хотя результаты голосования на съезде, которые приводит Рой Медведев, не имеют документальных подтверждений, сам по себе факт того, что лидер партии получил много "черных шаров", не был необычным. Все читатели стенограмм партийных съездов, в которых публиковались итоги выборов в ЦК, знают, что во время подобных голосований наиболее видные деятели партии всегда получали гораздо больше голосов "против", чем менее известные лидеры: последние имели намного меньше врагов, чем первые лидеры партии. Троцкий, Каменев, Зиновьев и другие лидеры партии при выборах делегатами съездов в составы ЦК неизменно получали по нескольку десятков голосов против. Тем не менее, вновь избранный ЦК из двух десятков членов выдвигал их в состав высшего органа партии Политбюро. Как известно многим читателям по недавнему прошлому, на выборах в партбюро и в профком больше всего голосов "против" получали руководители предприятия и другие наиболее заметные фигуры, а минимум отрицательных голосов получали лица, менее заметные в коллективе. "Победа" Кирова могла свидетельствовать лишь о его сравнительно скромном положении в партийной иерархии. Кроме того, приводимые сведения не дают полных итогов голосования: помимо Сталина и Кирова в состав ЦК были избраны 71 член и 68 кандидатов.
Сведения о реакции Сталина на заговор делегатов съезда также выглядят сомнительными. Если действительно член Политбюро Орджоникидзе, кандидат в члены Политбюро Петровский и члены ЦК Варейкис, Микоян, Орахелашвили, Шеболдаев предложили Кирову поддержать их требование о смещении Сталина, а тот не только отказался от этого, но и сообщил о "заговоре" Сталину, то верхом нелепости было бы после этого застрелить Кирова и пощадить "заговорщиков". (Микоян и Петровский, как известно, даже сумели благополучно дожить на свободе до глубокой старости).